Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина"

12. САМЫЙ СМЕРТОНОСНЫЙ ИЗ ВИДОВ

«Мужчина и женщина становятся демонами друг для друга, если они не отдаляются друг от друга на духовном пути, ибо природа творения — это всегда природа разделения».

(К. Г. Юнг, «Septem Sermones Ad Mortuos»)

Это была уже четвертая осень, которую я проводил в жилище Мерлина на горе Ньюэйс, и мне еще ни разу за все эти годы не наскучило бродить по лесам, когда листья начинают менять свою окраску, а в воздухе лениво плывет прелый запах золотарника.

Стоял 475 год от Рождества Христова, и король Утер уже пять лет восседал на британском троне, хотя я не могу сказать, чтобы меня особенно интересовали эти даты: та работа, которую я выполнял под внимательным наблюдением Мерлина, полностью заслоняла от меня все подобные факты.

Кроме того, жизнь в горах, казалось, текла из года в год без всякой связи со временем или делами человеческого рода за пределами этих гор. Что же касается меня, я уже довольно далеко продвинулся в освоении внутренних тайных знаний друидизма, постигнув многие искусства и науки. Благодаря замечательному руководству Мерлина я бегло говорил на трех языках и высоко развил свои вокальные способности. Так и протекала жизнь на горе Ньюэйс — в постоянных интересных занятиях и освоении новых знаний.

И вот однажды свежее осеннее утро застало нас с Мерлином за сбором грибов почти у самого подножия горы — мы хотели пополнить свои запасы Перед наступлением зимы. Я знал, что грибы — это довольно таинственные Д)здания: сегодня они здесь, а придешь на то же место на следующий день и никогда не можешь быть уверен, что тебе опять удастся их отыскать! Но для Друидов они являются редчайшей и удивительной пищей —подарком богов — и вполне оправдывают трудности, связанные с их поисками. А здесь было столько их разновидностей... одни были предназначены для лечения, другие для ритуального стола в самые святые дни, а из некоторых можно было приготовить очень вкусную пищу.

В это утро мы чувствовали себя счастливыми, потому что наша тростниковая корзинка была до краев заполнена грибами любой формы и цвета, какие только можно вообразить: красные с пятнышками, блестящие желтые с нежными шляпками, круглые белые дождевики и многие другие. Эти необычные растения, казалось, водились в наших горах в таком изобилии, как ни в одном другом месте, где мне приходилось бывать, но у Мерлина и для этого было хорошее объяснение. Он объяснял это тем, что грибы выбирают «только самую магическую почву... А где, — рассуждал он, — можно найти более таинственное место, чем здесь, на горе Ньюэйс?» Я не сомневался в том, что он прав.

День выдался теплым и сухим, оранжевое солнце проглядывало сквозь легкую дымку облаков. В такие дни ветер часто приносит не только запах листьев или дождя, но иногда и звуки, которые далеко разносятся в бодрящем воздухе. Мы как раз успели выйти из лесу на дорогу, ведущую к дому, когда легкий ветерок донес до нас звук скачущей лошади.

—Быстро в кусты, Медвежонок! —приказал Мерлин, подталкивая меня, и мы спрятались в придорожных кустах, дожидаясь, когда неизвестный всадник появится в поле нашего зрения.
Вскоре на горизонте мы увидели облако пыли, а затем и фигуру приближающегося всадника. Мерлин прикрыл глаза от солнца и сощурился и тут же вскрикнул от удивления.

—Джозефус! —позвал Мерлин, выбегая на дорогу и делая знак рукой. — Джозеф! —Лошадь остановилась в дорожной пыли. — Как ты здесь оказался, друг мой... что происходит под этими небесами?

Человек с мрачным выражением лица протянул свернутый в трубку документ, затем спешился.
— Мерлин, старый друг, — сказал он, — я должен благодарить Бога за то, что нашел тебя! Я двое суток провел в седле и начал уже сомневаться в том, что мои поиски увенчаются успехом. — Он глубоко вздохнул и тяжело облокотился на свою лошадь. — Я привез распоряжение, чтобы ты немедленно явился в Гластонберийское аббатство, — тут он бросил на меня быстрый взгляд, — вместе с мальчиком.

— Это Артур, если я не ошибаюсь? — сказал он, показывая рукой в мою сторону. — ...Но я зря теряю время! Мерлин, поехали! Преподобная Матушка просила, чтобы мы не задерживались... иначе может оказаться слишком поздно.

Мерлин, который все это время читал полученный приказ, опять тщательно свернул бумагу и протянул ее Джозефу.

— Действительно, мрачные новости, я не ожидал, что это произойдет при моей жизни, — сказал он. — Конечно, мы должны немедленно отправляться в Авалон.

— Гластонбери! — поправил Джозеф Друида. — Место, куда мы едем, теперь называется Гластонбери, и только варвары и самые невежественные из христиан продолжают называть его этим старым языческим именем.

—Называй его как хочешь, —ответил Мерлин, сухо улыбаясь, —но роза, как ты ее ни называй, о стается розой — даже если она черная] Люди, появляясь и исчезая, вечно дают новые названия, но место... оно остается само собой. — С этими словами мы все направились к нашей пещере, чтобы собрать свои вещи.

— Не задавай мне сейчас никаких вопросов, Артур, — сказал Мерлин, когда мы были заняты упаковыванием поклажи, — я все объясню тебе по дороге. —Он, без сомнения, заметил, что мое любопытство достигло предела и что мне становилось все труднее и труднее сдерживать свой язык. Хотя подобные внезапные поездки за последние годы стали привычными, эта, казалось, чем-то отличалась от всех остальных... она была какой-то неясной — вызывала чувство крайней необходимости и неловкости одновременно. «Несомненно, — подумал я, — произошло что-то нехорошее».

Как только мы добыли лошадей в соседней деревне, мы все трое уже скакали на запад, по дороге, которая в конечном счете сворачивала в Страну Лета. Прошли те дни, когда я легко мог разделять седло со своим учителем — мне было тринадцать лет, и ростом я был почти как Мерлин! Итак, в этот поздний осенний день три всадника быстро мчались в направлении Гластонбери.

Нас отделяло от места нашего назначения тридцать лье, так что когда мы пересекли реку Арвон, солнце уже исчезло за холмами. Мы с Мерлином решили провести ночь у стен города Каэр Кери, который теперь известен под названием Сиренчестер, так как аббатство находилось недалеко от него. Джозеф настоял на том, что он поедет вперед, чтобы сообщить о нашем прибытии, и мы пообещали последовать за ним наутро с первыми лучами солнца.

В этот вечер мы поужинали свежими грибами (поджаренными на палочках над костром), сыром и ячменным хлебом, после чего удобно расположились рядом с костром и Мерлин закурил свою длинную глиняную трубку. Я в Душе надеялся, что он скажет что-нибудь наконец о цели нашей поездки, Потому что я знал, что мой учитель любит вести беседу после хорошей еды.

* * *

— Я считаю, что лучше оставить все на завтра, когда события сами все скажут за себя, — сказал он после продолжительного молчания, — но есть несколько ключевых моментов, которые следует тебе знать. Например: сейчас умирает один человек... человек, который имеет большое значение для тебя. Я посмотрел на него с внезапным беспокойством, так как ничего подобного я не ожидал услышать, но Мерлин жестом успокоил меня и продолжал:

— ...Я прошу тебя только внимательно слушать все, что будут завтра говорить в Гластонбери, потому что среди всех сказанных слов ты найдешь ответы на те вопросы, над которыми ты давно ломал голову. Ты помнишь огни Белтана, которые мы наблюдали с тобой с вершины холма Кадбэри? — Я утвердительно кивнул. — Так вот, утром мы посетим то самое место, на котором они были зажжены. Христианские священники, которые сейчас обитают здесь, переименовали остров, а также большую церковь в надежде на то, что, вытеснив всех остальных богов, они спасут своих собственных. Однако, к счастью, древняя магия не полностью изгнана с этой земли, и Владычица до сих пор продолжает обитать в Авалоне вместе с множеством сестер, которые служат только Богине Земли — матери всего сущего. Они называют себя Сестринской Общиной Дар Абба, что значит «женщины, одетые в темные мантии», и хотя их магия отличается от нашей собственной, источник и теория, на которых основаны наши и их духовные законы, одни и те же. — Мерлин тщательно спрятал трубку в кожаный мешочек и закрыл глаза. Я решил, что он собирается спать.

— Чем магия жриц Авалона отличается от магии Друидов? — вставил я, очень обеспокоенный тем, чтобы разговор не прерывался до утра.

— Это, — ответил Мерлин, не открывая глаз, — серьезный вопрос, который возник очень давно, когда человечество еще действительно составляло одно целое с той Землей, на которой оно жило — и организовывало свою жизнь и свои пути на основании той симметрии и того равновесия, которые они наблюдали в природе. Для отцов-основателей существовало единственное очевидное естественное разделение, которое проявляется во всех аспектах мироздания: ЗАКОН ДВОЙСТВЕННОСТИ, НА КОТОРОМ ПОСТРОЕНЫ ВИДИМЫЙ И НЕВИДИМЫЙ МИРЫ. Это попросту означает, что все, что мы можем видеть или чувствовать в любом из трех кругов существования, принадлежит к одной из двух великих противоположностей. Эти две основные силы легко видеть в окружающем нас мире.
Тут Мерлин развернул длинный список естественных элементов вместе с их противоположностями, часть из которого приведена ниже.

БОГ-БОГИНЯ.........ЧЕРНОЕ-БЕЛОЕ
ЛЕТО-ЗИМА.................ЗЕМЛЯ-НЕБО
МУЖЧИНА-ЖЕНЩИНА...........СВЕТ-ТЬМА
ДЕНЬ-НОЧЬ.................ЗОЛОТО-СЕРЕБРО
СОЛНЦЕ-ЛУНА...............РОЖДЕНИЕ-CMEPTb
РАЗВИТИЕ-УПАДОК...........ОГОНЬ-ВОДА

— ...И это лишь немногие из УНИВЕРСАЛЬНЫХ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ, потому что все, что нам известно, отражено этим законом, и так до мельчайших частиц, из которых состоит все вокруг. Также и мужчины и женщины — будь то Друиды или Жрицы — представляют две стороны существования, и эти знания привели к заключению нашего важнейшего соглашения, Yr Gwahaniad Athrawiaeth —ДОКТРИНЫ РАЗДЕЛЕНИЯ.

Эта Доктрина — соглашение между Авалоном и Англси, созданное лишь для тех немногих, кто обладает духовной склонностью интересоваться, почему мир делится таким образом и «как» мы можем следовать этой модели, чтобы достичь новых высот в своем развитии.

— Нетрудно видеть, Артур, что наиболее разительным в этих противоположностях является то, что для того, чтобы оставаться противоположностями, они никогда не должны сливаться друг с другом, иначе они утратят свою подлинность и станут нейтральными. Когда сила соединяется с полной своей противоположностью, происходит уничтожение отдельных сил —хаотическое перераспределение обеих — единство, да, но без всякого движения. Нейтральность, как видишь, —это состояние не-движения —ни вперед, ни назад. Только дисбаланс полярностей способен приводить к движению, в направлении той силы, которая слабее, — в направлении, которое больше нуждается в работе! Этот инструмент в Друидических Коллегиях называют КОНСТРУКТИВНЫМ ДИСБАЛАНСОМ. В противоположность ему, когда сила объединяется с подобной силой, происходит укрепление единства и в результате получается рост.

— Но, Мерлин... — прервал я его, — разве в природе не притягиваются силы противоположного вида, как, например, при спаривании всех животных, которое ведет к созданию искры жизни и выживанию видов?

— Обычное половое влечение! — ответил он резко. — Ты говоришь о самом примитивном инстинкте животного царства (частью которого является и человек) — половые союзы часто возникают только ради бесчисленных пустых удовольствий! Но мужчины и женщины, которые стремятся к духовным идеалам и собственному развитию, не руководствуются грубыми половыми инстинктами животного царства... этой частью чисто физического круга Абреда — круг, созданный Богом для человека, поднимается выше. И Братство Англси, и Сестринская Община Авалона — это группы мужчин и женщин, которые обладают именно такими идеалами.

— Как видишь, человеческому обществу тоже присуще деление на две большие разновидности: 1) на тех, кто еще сохраняет невежество или не приемлет Истины Второго Рождения, и в результате проживает жизнь за жизнью в духовной ограниченности и медленном пробуждении... они подвластны физическим иллюзиям окружающего мира и неспособны ничего уви-Деть за ними; и 2) на тех, кто успел достичь достаточной духовной зрелости, чтобы освободиться от иллюзий физического мира, и ЖИВЕТ ОДНОВРЕМЕННО В ОБОИХ МИРАХ, со временем дорастая до Потустороннего Мира. И так как в духовном царстве Гвинедда ПОДОБНЫЕ СИЛЫ ПРИТЯГИВАЮТСЯ, мужчины и женщины, обладающие видением, давным-давно составили Доктрину Разделения, которая звучит следующим образом:

МУЖСКИЕ и ЖЕНСКИЕ МИСТЕРИИ должны ПРОВОДИТЬСЯ
В РАЗНЫХ МЕСТАХ, ТАК, ЧТОБЫ МОГЛА ПОДДЕРЖИВАТЬСЯ
ЧИСТОТА ЭНЕРГИИ. В РЕЗУЛЬТАТЕ ЧЕГО ПОГРУЖЕНИЕ В ПОЛ
ОБЕСПЕЧИТ УСКОРЕННЫЙ РОСТ.

— Вот каким образом большие острова Англси и Авалон пришли к тому, чтобы стать отдельными центрами, которые в то же время объединены едиными принципами и целями. В результате Друиды-мужчины изучают и сохраняют мужские мистерии и обучают им, и то же делают Друиды противоположного пола на Авалоне — ибо не для того ли мы рождаемся мужчинами или женщинами, чтобы у каждого из нас были свои особые потребности? Если бы это было не так, Бог с самого начала создал бы нас унифицированными существами. Так должны ли мы, как пробудившиеся существа, нейтрализовать и расточать свои самые важные жизненные силы только на воспроизведение, вместо того чтобы накапливать и концентрировать эту энергию, которая может быть использована как основной инструмент духовного роста? Оставим продолжение человеческого вида тем, кто еще не пробудился, потому что они всегда значительно превосходят нас в количестве... как, впрочем, и должно быть. И помни, Артур: мир полон тех, кто пытается использовать половое влечение в качестве инструмента духовного роста под предлогом «духовной любви, истинной реализации, судьбы» и всевозможных других романтизированных представлений — но это никогда не выходит за рамки их собственных представлений, потому что это чисто животное поведение вообще относится к другому миру — миру, который, как признают даже эти запутавшиеся умы, они не могут изменить по своему желанию. И, увы... подобные мысли очень широко распространены среди полупробужденных, тех, кто понимает, что скоро они будут схвачены необходимостью предстать перед истиной, и у кого не хватает воли, чтобы освободиться от пустых развлечений этого мира. Вопреки Истине они продолжают утверждать, что похоть поднимает их в мир Магии вместе с их удовольствиями, что секс создает силу, которая может повернуть их к более возвышенным материям.-они продолжают путать духовное с плотским ради собственного удобства. Будь великодушен в своем понимании, но остерегайся их путей — это лишь досадные препятствия духовному росту.
Мерлин остановился и посмотрел на меня с беспокойством. Порывшись в сумке, он опять достал свою трубку, потом долго возился с кремнями, пока из трубки не начали подниматься серые клубы дыма.

— Я вижу, ты смущен, — продолжал он между двумя затяжками, — и это не удивительно, потому что я поставил под сомнение твой взгляд на мир. Но все эти разговоры приводят к одной очень простой мысли. У христиан есть изречение, взятое ими из своих священных писаний: МНОГО ЗВАНЫХ, НО МАЛО ИЗБРАННЫХ. И мы, Друиды, не смогли бы лучше сформулировать эту мысль. Опять-таки, эта прозаическая мысль — не что иное, как еще одно отражение двойственной природы реальности — того факта, что душа либо готова, либо не готова приступить к осуществлению великой задачи достижения истинного духовного совершенства, то есть духовного совершенства, основанного на ИСТИНАХ мира, а не на иллюзиях, созданных человеком! Согласно Учению Друидов, это называется прорваться сквозь барьер Истины, «ДВАЖДЫ РОДИТЬСЯ» в Гвинедде; достаточно добавить, что Братство Англси и Сестринская Община Авалона как раз и состоят из этих дважды рожденных душ, которые находят друг друга, чтобы помочь общему движению вперед всей нашей расы — нашего общества. И это самое трудное дело, особенно на этой земле, где все сильнее влияние христианства, потому что те из нас, кто объединяется, чтобы сохранить древние знания, вынуждены вести уединенную жизнь и соблюдать строгую секретность. Этот вопрос стоит настолько серьезно, что сейчас осталась лишь маленькая горсточка старых оплотов — и завтра мы посетим один из них! Здесь, в Insula Avalona, ты станешь свидетелем работы матриархальной ветви Друидизма — в то время как мы сейчас ограничены Инис Мои и тремя священными островами. Плен, Артур, — это поистине страшное зло, с которым мы вынуждены пока мириться, — но скоро придет время... — Мерлин надолго замолчал.

— Итак... — отозвался я, — мужчины и женщины представляют две универсальных противоположности этого мира —и мужчины должны... — Я осекся.

—Мужчин в мужские таинства должны посвящать мужчины, родственные им по духу, потому что именно такова цель того, кто Дважды Рожден как человек. Но при этом не следует забывать, что все мы проходим через много жизней в образе Бога, поэтому иногда нам случается прожить жизнь в образе Богини... то есть родиться женщиной. Все это является составной частью плана циклов, который обеспечивает возможность испытать все аспекты жизни на Земле. Что же касается самой субстанции человеческой души, то она не имеет пола — АВЕН не знает ни одного лица, потому что является единством в самом себе, но не тем единством, которое возникает в результате объединения противоположностей. Такое истинное единство можно узнать, только переселившись в Потусторонний Мир, где не существует никаких противоположностей. Вот что сказано об этом в Книге Фериллт:

«ИСТИННАЯ ЦЕЛЬ ДУХОВНОГО РАЗВИТИЯ СОСТОИТ НЕ В ОБЪЕДИНЕНИИ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ, А В ИХ ОТСУТСТВИИ».

— И ты должен знать, что даже эти духовные понятия подчиняются законам точно так же, как ветер или морской прилив, — можно назвать это «Наукой о душе»! Следовательно, для того, чтобы поддерживать конструктивный дисбаланс, Авен воплощает нас в мужчин или женщин, в зависимости от того, какая часть нашего Я нуждается в развитии (но никогда не переселяет наши души в низших животных, запомни это, потому что, если однажды получен статус человека, уже невозможно вернуться в низшие королевства Абреда).

—«Рождение в образе Отца» обычно отражает интеллектуальные потребности, потребности утверждения — власть над внешним миром, тогда как «рождение в образе Матери» означает более пассивные, эмоциональные потребности —потребности внутреннего мира. Так что теперь тебе должно быть понятно, что если Дважды Рожденная душа сознательно разбавляет свою половую энергию, вступая в неглубокий сексуальный союз со своей противоположностью, она идет против самой природы истинного духовного роста — и не только идет против роста, но и совершает грех против себя самой. Существует древний закон, провозглашающий именно эту истину, который пришел к нам от Жрецов Атлантиды: НЕ УРОДУЙ ДУШУ. Теперь тебе понятно, что это означает?

— Значит, жители Атлантиды следовали той же Доктрине Разделения, что и Друиды? — спросил я, довольный тем, что наконец сумел уловить между всем этим какую-то связь.
—Только жреческая каста, —ответил Мерлин, — ...те, кого мы называем «Дважды Рожденными» общества.

— А как же остальные? — настаивал я. — Один раз рожденные, те, кто не являются жрецами? Те, кто гораздо более многочисленны?

— Их время еще придет, благодаря той или иной мистической системе, и не раньше, чем они будут готовы впервые разорвать Завесу Иллюзий. А до тех пор они не подчиняются великим законам, о которых мы говорим: они не могут нести ответственность за поддержание истин, которые выше их, Однако правда и то, что КАК ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК ОСОЗНАЛ ИСТИНУ, ОН СТАНОВИТСЯ СВЯЗАННЫМ ЕЕ ЗАКОНАМИ... но не раньше. Таков закон.

— Но как человек связывается этими законами? — спросил я. — Разве мы не всегда свободны выбирать, что нам хочется — хорошее или плохое?

— Душа связана совестью, Артур, — ответил он сухо, — согласно другой Аксиоме Друидов, которая утверждает, что СОВЕСТЬ — ЭТО ПРИСУТСТВИЕ БОГА В СОЗНАНИИ ЧЕЛОВЕКА. Следовать истине — это означает всегда поступать в соответствии с тем, о чем человек знает, что это есть истина, — а не с тем, что он хочет, чтобы было истиной. Именно это называется ПРАВИЛЬНЫМ ПОСТУПКОМ.

Беседа на время затихла, пока Мерлин вновь набивал свою трубку какой-то травой, которую нашел рядом; где-то вдали тишину ночи прорезал крик совы.

— Если Истина такая понятная вещь, — отважился я наконец, —почему же тогда для многих правильный поступок является проблемой? Если правильное — всегда правильное, а Истина — всегда Истина, то вопрос о том, как поступить, кажется очень простым для тех, кто ищет роста.

—Ах... —вздохнул Мерлин, —какой удивительной была бы жизнь, если бы все было так просто! Какой удивительной... и какой бессмысленной. Жизнь без выбора, Артур, была бы немногим лучше игры. Если бы Истина была для всех одинаковой, все было бы действительно просто. Но это не так. Истина — это понятие, которое для каждого зависит от обстоятельств и их подоплеки. Истина — вопрос ситуации. Вещь, абсолютно правильная для одной культуры, может быть смертельным грехом для другой. Не следует смешивать Истину с Законом, хотя, казалось бы, это должно быть одно и то же. Группа людей может издать закон, и в результате он становится истиной для их племени — но только истиной, созданной человеком. Другая группа может признавать закон природы, универсальный для всех творений, и это тоже истина — но уже не созданная человеком.

А кроме этого существуют, конечно, «серые области» духовной этики, которые не являются ни белыми, ни черными, но которые напоминают нам, что нет абсолютных созданий. Ближе всего к Абсолютной Истине стоит истина, образцом которой служит природа. Вот почему Друиды основали коллегии, где все обучение и философия основаны на природных явлениях: сезонных циклах, изучении радуги и света, путей животных или звезд... мы называем это «естественной философией». Наше учение, так же, как и места, где мы проводим богослужения, получены не из человеческих рук, а из рук «Того, кто обитает в Потустороннем мире». И поэтому понятно, что некоторые наши знания и истины предназначены не для всех, а лишь для Дважды Рожденных.
Опять наступило долгое молчание. Хотя было уже очень поздно, я не мог думать о сне — у меня кружилась голова от всех этих слов и непривычных мыслей, и я пытался как-то разобраться во всем, что услышал о «женщинах и Друидах».

— А что можно сказать обо мне, — прямо спросил я, тщетно пытаясь найти свое место. — Что можно сказать об Артуре, простом ученике? Я рожден один раз или дважды?.. Могу я «видеть» Истину или я только учусь этому?.. Я блуждаю во тьме или я вижу свет?

— Ты душа рассвета, — с той же прямотой ответил Мерлин. — Подобно тому, как в духовном законе существуют «серые области», есть люди, которые находятся в процессе «перехода» от мирского к духовному, — те, кто стоит на грани Знаний, но необходим ПУСКОВОЙ МЕХАНИЗМ, который направил бы их прямо к Свету Истины. Ты, Артур, благодаря Правильным Действиям в бесчисленных прожитых тобой жизнях стоишь сейчас на пороге пробуждения... как будто ожидая рассвета. В школах, где обучают таинствам, часто говорят: когда ученик готов, появляется учитель. А ты, мой мальчик, уже готов — как камень, который лежит на вершине холма, — и я твой «пусковой механизм», который поднимет руку, чтобы сдвинуть этот камень — и камень покатится по склону. Все, что тебе сейчас требуется, — это простейший толчок: вот почему я говорю, что ты Душа Рассвета.

— И много нас таких? — спросил я, подумав о том, как должен быть одинок такой человек в жизни.

— Не так уж и много, — ответил Мерлин, вдруг осознав, что прячется за моим вопросом, — но ты, конечно, будешь привлекать к себе многих, кто находится на том же этапе, — согласно закону о том, что подобное привлекает подобное. Да, мир Магии — высшей науки — часто одинок (особенно в дни преследований, как сейчас), но именно по этой причине существуют Братства... ордена, подобные Друидам.

— Но если я среди такого количества обычных людей встречу «Душу Рассвета», как я смогу ее узнать? — спросил я. — У нее есть какие-нибудь особые признаки?

— Да, они есть, — сказал Мерлин. — Люди, стоящие ближе всего к пробуждению, часто самые беспокойные — самые неустроенные и непонимаемые обществом. Законы обычно выглядят для них бессмысленными, потому что они стараются сами устанавливать для себя законы. Они мечтатели и визионеры, те, кто стремится переделать мир — словом или делом, с помощью книг или железа. В глазах других людей они выглядят фанатиками — святыми или отступниками — это те, кто будоражит толпу своими экстатическими видениями или греховным неистовством... те, кто больше других готов к движению, — чье поведение выходит за принятые в обществе рамки, кто уже держит в руках стрелу, но еще не нашел лук. Ищи людей, которые пребывают на границах культуры, как будто стараясь избежать клетки, не бездумно или благодаря эгоизму, а следуя своей собственной этике углубления знаний об этом мире. Неустойчивые? Кто-то может назвать их и так, но именно после момента величайшего дисбаланса приходит момент величайшей устойчивости. Запомни эти основные особенности, они укажут тебе путь к тому, что ты ищешь. Что же касается тех, кого ты не должен искать, то позволь мне воспользоваться этим не менее важным вопросом, чтобы вернуться к исходному моменту нашего разговора — путешествию в Авалон.

— Завтра, Артур, мы окунемся в самую гущу женского мистицизма, и мне бы не хотелось, чтобы то, что ты там увидишь, ввело тебя в заблуждение. Не сделай ошибки: это уникальные дважды рожденные женщины, принадлежащие к высшему классу... они признают совсем другие ценности, чем сельские женщины, для которых страшнее всего на свете остаться незамужними или с пустым лоном! Но, как я слышал, многие из обучающихся в Авалоне девиц очень хороши собой. — Мерлин наклонил голову в мою сторону и хитро улыбнулся. — А тебе уже исполнилось тринадцать лет — почти мужчина, не правда ли? Так что... кто знает!

Мне было совершенно очевидно, что Друид поддразнивает меня; я почувствовал, как кровь прихлынула к моему лицу, и нервно усмехнулся. Так как мои отношения с девочками в течение всех этих лет ограничивались случайными встречами, от меня ускользнул истинный смысл того, что сказал Мерлин, — даже несмотря на то, что было ясно, что он старается удержать меня от какой-то невольной ошибки.

— Тому, кто не умеет обращаться с шипами, —добавил он, продолжая потешаться надо мной, —лучше не пытаться нарвать букет роз...

* * *

Когда мы наконец решили устроиться на ночлег, чтобы проспать хотя бы остаток ночи, от нашего костра уже оставалась куча светящихся углей. Но уснуть я не смог. Атмосфера таинственности, которая окутывала всю нашу поездку, вместе с туманными предостережениями Мерлина, создавала напряжение, с которым сон был не в силах справиться. Я продолжал сидеть у потухшего костра, плотно закутавшись в свою мантию, пока небо не начало розоветь и Мерлин зашевелился.

Мы продолжили свой путь верхом, когда наконец в наступившем утре увидели вдали холмы Гластонбери. Почва становилась все более влажной и болотистой, и нам пришлось оставить лошадей на местной ферме и проделать остаток пути пешком. С трудом пробираясь по трясине, мы в конце концов добрались до берега озера Авалон.

— Ты видишь? — спросил Мерлин, найдя просвет в зарослях кустарника. — Смотри! — И он показал на Остров.

Там, вздымаясь над озерной гладью, подобно дремлющему дракону, стоял древний скалистый холм Вершина Авалона — а над ним возвышался огромный камень Инис Витрин: старинный менгир, чернеющий на фоне утреннего неба, подобно маяку Потустороннего Мира. Весь остров являл собой внушительное зрелище — холм с зелеными склонами, испещренными дикими цветами, его подножие утопало в яблоневых садах, среди которых прятались каменные домики.
Ближе к береговой линии стояла изуродованная годами старая яблоня, с нижней ветки которой свисал большой серебряный диск. Взяв изогнутый Деревянный молоток, который лежал в дупле дерева, Мерлин трижды ударил по диску. Низкий глухой звук разнесся над водой, отдаваясь эхом в камышах, еще окутанных утренним туманом.

Очень скоро в ответ на этот сигнал от острова отчалила плоскодонка, управляемая тремя женщинами, одетыми в длинные темные мантии.

— Да хранят тебя боги, Мерлин из Айоны, — сказала самая высокая из них. —Наим Сестринская Община приветствует тебя... вас обоих! —и лодка медленно причалила к берегу.
Наконец, обменявшись еще множеством формальностей, мы взошли на борт и оттолкнули лодку. Заглянув в воду, я вдруг заметил, что она совсем не глубокая и для управления лодкой достаточно простого багра. Но было в воде нечто еще —нечто единственное в своем роде, что приковывало к ней взор. Я всматривался в заросшую тростником водную гладь, наблюдая за широкими кругами, бегущими по ее поверхности, пока в воде постепенно не начал вырисовываться вполне определенный образ. Это было лицо женщины, ее длинные волосы полоскал бегущий за кормой поток, в то время как неподвижное лицо медленно скользило рядом с носом!

— Не волнуйся, юный Друид, — сказала одна из женщин, которая успела заметить мое удивление, — то, что ты видишь, — это всего лишь отражение Той, что обитает между волнами и землей... Владычицы Озера, нашей общей Матери. Ее дух составляет часть всего, что здесь есть, —наслаждайся им и будь счастлив!

Мы быстро достигли берега и по тропе, ведущей через березовую рощу, отправились вглубь острова, где находился монастырь. В самом начале пути мы прошли через естественные ворота — решетчатую арку, образованную, как мне показалось, колючими виноградными лозами, перевившими две яблони. Когда мы проходили под ними, я обнаружил, что это вовсе не виноградные лозы, а хорошо ухоженные ветки вьющихся роз, покрытые множеством мелких темных цветков, издающих удивительный густой аромат. Я указал на них Мерлину.

— А-а, да... это Черная Роза Авалона — символ Девяти Владычиц Фруктового Сада и их темных мистерий земли, — ответил он. — Но, как тебе известно, они рассказывают только половину истории! Вторую половину — помнишь? — нужно искать на нашем острове Англси. Разве тебя не учили когда-то давно, что цветочные символы дали согласие представлять два мистических дома этой земли? Подумай!

И тогда я понял, что он имел в виду. Живя рядом с самыми святыми местами острова Друидов, я видел легендарную Голубую Розу — высший символ жречества и, как я уже говорил, всех мужских мистерий западного мира. Эти цветы были редкими, и выращивали их в строгой тайне — это могли сделать только жрецы и жрицы в Неметоне, священном для своих орденов, — совсем не так (яубежден в этом), как ЯБЛОНЮ или ДУБ. Опять-таки, Черная Роза Авалона и Голубая Роза Англси отражают великую универсальную двойственность и Доктрину Разделения: бог и богиня, каждый из них работает в своем собственном царстве, делая максимум возможного для своей индивидуальности. Я улыбнулся, довольный тем, что наконец мне удалось собрать воедино некоторые из этих ассоциаций, и я почувствовал гордость за то, что во мне начинает зарождаться какое-то интуитивное чувство. (А может, я улыбался тому, что представил себя в роли поучающего Мерлина?.. Трудно сказать.)

Мы продолжали свой путь по тропе, которая вилась между бесчисленными яблоневыми садами, гнувшимися под тяжестью разноцветных плодов. Я никогда не мог себе представить, что существует столько разнообразных яблок: одни маленькие и красные, как ягоды земляники, другие огромные и золотые, как в греческих садах Гесперид! Так мы шли, пока вдруг не вышли на развилку у самого подножия скалистого Холма. Мерлин замедлил шаг и посмотрел на каменного гиганта, который высился на вершине холма. Сделав глубокий вдох, он изобразил Знак Трех Лучей.

— Я должен извиниться, что не могу предложить тебе экскурсию по этому древнему холму и его Драконову Лабиринту, — сказал он, — но эта земля сейчас полностью находится во владении Материнской Общины, которая всегда охраняет святыни этого места, особенно в святые дни, — даже от Друидов — как будто так и должно быть! Но когда-нибудь я расскажу тебе историю о том, как я, будучи юношей, искал свой путь в секретных переходах между скрытыми пещерами и провалами, которые лежат под нами... и о своей встрече с Гвин Ар Наддом, Великим Королем Волшебного Царства. Эта история, мой мальчик, стоит того, чтобы ее рассказать: почему то, что я здесь увидел, научило меня большему, чем я смог бы научиться у пятидесяти школьных учителей вместе взятых! — и Мерлин быстро направился по дороге, ведущей к Монастырю.
Я неохотно последовал за ним, все время оборачиваясь назад, пока холм полностью не скрылся из поля зрения. Тропа, вившаяся вокруг этого холма, обладала для меня такой притягательной силой, что я с трудом сопротивлялся желанию повернуть обратно, чтобы хорошенько ее обследовать. «...Запретный плод сладок» — напомнил я себе и вслух рассмеялся над тем, что стал жертвой этой общеизвестной истины.

Очень скоро картина стала меняться. Яблони и сады на скалах исчезли, сменившись большими полосками расчищенных полей, которые казались очень голыми по сравнению с тем, что мы видели раньше. Наконец тропа привела к группе грубых деревянных построек, которые гнездились рядом с большой церковью, увенчанной христианским крестом. Суетящиеся вокруг люди, одетые в черные мантии, приветствовали нас именем Христа и ввели в Длинное прямоугольное строение, которое, как я подумал, служило своего Рода залом для проведения собраний. Но как только мы ступили внутрь, я понял, что ошибся: это была лечебница — лазарет, заполненный рядами походных кроватей, на которых лежали больные. Высокая пожилая женщина, скорее со строгим, чем озабоченным лицом, поджидала нас за дверью. Две сопровождавшие нас медсестры представили ее как Преподобную Матушку, ту самую, которая послала нам приглашение.

— Хвала Святой Матери, что вы прибыли вовремя, — сказала она, и в голосе ее прозвучало неподдельное беспокойство. —А этот мальчик и есть Артур?

Сестры, попрощавшись кивкомголовы, быстро покинули комнату. Настоятельница повела нас вдоль длинного ряда кроватей, пока мы не подошли к той, где, скрестив руки, лежала женщина с закрытыми глазами. Ее длинные, когда-то черные волосы были тронуты сединой. Но несмотря на болезнь, женщина казалась прекрасной. Я оглянулся, ища глазами Мерлина, и увидел, что он следует за нами на некотором расстоянии. Преподобная матушка нежно склонилась над женщиной и что-то тихонько сказала ей на ухо. Глаза женщины слегка приоткрылись и тут же стали огромными от волнения, как только она увидела меня. Две руки легли на мои плечи и заставили меня подойти ближе.

—Леди, боги — и Единый Бог — милостивы к вам, — сказал возникший за моей спиной Мерлин. — Это Артур, которого я привел к вам, чтобы выполнить свое обещание. Да будет долгой ваша жизнь! — и Друид отошел назад и начал о чем-то тихо говорить с настоятельницей.

—Мой мальчик, — сказала женщина слабым голо сом, —подойди ближе и сядь рядом со мной, чтобы я могла лучше тебя видеть. — Я выполнил ее просьбу и почувствовал на своей руке ее слабое пожатие. —Меня зовут... — продолжала она, — ...меня зовут Игрейна, я дочь Брандта. Когда-то очень давно, когда мы обе были молоды, я... я знала твою мать.

Из ее ясных серых глаз медленно скатились две слезы. В полной растерянности я пытался понять, что выражают эти глаза — но не увидел ничего, кроме боли.

— ...И я одна знаю, как твоя... мать хотела увидеть тебя взрослым, — продолжала она, с трудом переводя дыхание, —... но некоторым вещам в этом мире не суждено сбыться. — Она начала задыхаться, и мне показалось, что разговору приходит конец.

— Артур, — выговорила она наконец с трудом, — ...я пообещала твоей матери у ее смертного одра, что прежде, чем я навсегда закрою глаза, я передам тебе в руки одну вещь — и теперь это время пришло. Вот, возьми, это принадлежит тебе по рождению.

Ее пальцы нащупали какой-то предмет, который висел на красивой золотой цепи у нее на шее. С минуту поколебавшись, как будто прощаясь со своим старым другом, леди Игрейна сняла кольцо и положила его в мою ладонь.

Это было большое мужское кольцо, отлитое из золота в виде двух сплетенных змей — у одной глаза были из бриллиантов, у другой из рубинов. На поверхности кольца был изображен Красный Дракон Британии и выгравирована разукрашенная латинская буква «С». Это было, безусловно, «гербовое изображение», и сам рисунок отличался красотой и художественным мастерством.

—Надень его, —прошептала она, делая над собой усилие, — ...пожалуйста, надень его, я хочу увидеть его на твоей руке, прежде чем я... прежде чем я опять усну.

Несмотря на то что кольцо было непомерно большим для меня, я надел его на палец и показал ей руку. И тогда, несмотря на все испытываемые ею муки, лицо женщины преобразила улыбка. Я наклонился и легонько обнял ее. Сквозь ее хриплое дыхание я уловил всхлипывание — и тут же мой мозг пронзила мысль: что кроется за всем этим? Когда я наконец отпустил свои объятия, она неподвижно лежала на кровати, глаза ее были закрыты.

* * *
Потом я довольно долго сидел рядом с нею, по какой-то непонятной причине старясь запомнить каждую черточку этого замкнутого лица, теперь совершенно спокойного, — и вдруг сам зарыдал. Я не мог бы объяснить, почему я чувствовал себя таким несчастным, если не считать того, что это мгновение вообще казалось лишенным всякого смысла. Может быть, причиной было просто то, что это была моя первая встреча со смертью? Я опять почувствовал мягкое прикосновение руки к своему плечу.

— Нам нужно уходить, Медвежонок, — ласково сказал Мерлин, — потому что я хочу, чтобы ты увидел, что на этом острове существует не только боль и печаль. Пошли, посмотрим кое-что еще!
Вытерев глаза, я вышел вслед за Друидом на яркий солнечный свет, где мир опять показался устроенным не так уж плохо. Попрощавшись с теми, кто нас здесь встречал, мы проследовали той же тропой через болото, направляясь к Авалону.

— Здесь можно найти редкие растения, которых нет больше нигде в Британии. Кроме того, —добавил он, указывая на поросшие яблонями холмы впереди, — здесь растут фрукты совсем другого сорта. — Мы остановились отдохнуть на мшистом пятачке под яблоней, ветви которой гнулись под тяжестью плодов.

— Сорви только по одному для каждого из нас, — предостерег Мерлин, — и не забудь поблагодарить дриад, живущих на этом дереве, за то, что мы имеем счастье есть их фрукты, — мы ведь не хотим давать поводов к вражде с этим местом! — И он лег на солнце, глядя на небо сквозь нависающие ветви, и запел:

Я принес ветку яблони из Имейна,
Похожую на ту, которая тебе известна;
На ней веточки из белого серебра,
Хрустальные кончики, обрамленные цветами.
Существует далекий остров,
Вокруг которого искрятся морские коньки,
Светлое течение против вздымающейся волны —
Четыре фута защищают его.

— Это были два из Пятидесяти Четверостиший Брана, — сказал Мерлин, вздыхая, —говорят, что их спела ему таинственная женщина, которую легенда называет Жрицей Авалона! Что скажешь, Артур?

— Ох... — ответил я язвительно, — не могу знать, мой опыт общения с подобными людьми слишком мал, а все женщины кажутся мне довольно таинственными.
Мерлин громко засмеялся и сказал:

— Что ж, прекрасно! Может быть, я смогу «стряхнуть для тебя немного земли с корней этого самого дерева» — возможно, нам удастся чуточку рассеять эту тайну! Взберись на вершину стоящего перед нами холма и постарайся, чтобы никто тебя не заметил, и расскажи мне, что ты увидишь за ним.

Я пополз на животе сквозь кустарник, покрывающий склон холма, и оказался на гребне. Если бы я хоть на мгновение задумался, я мог бы угадать, что хотел показать мне Друид, — но зрелище, открывшееся с холма, все же застало меня врасплох. Внизу за дамбой я увидел десятки женщин, в одиночку и группами, занятых всевозможными видами работ. Большинство из них были одеты не в длинные черные мантии, которые носят жрицы, а в разноцветные платья искусного покроя — тогда как другие были вообще почти раздеты, или во всяком случае мне так показалось.

— Прекрасное зрелище, не правда ли? — прокричал Мерлин. — Это место они называют «Девичья Хижина». Здесь живут юные жрицы, пока они не заслужат права прислуживать старшим. На это время они дают обет сохранять свое целомудрие, пока Богиня не потребует от них чего-нибудь другого.

— Свое целомудрие... — заметил я. — Значит, они придерживаются той же дисциплины, что и мы? Разве те из нас, кто отдан в обучение к Друидам, не связаны тем же обетом?

— На первый взгляд может показаться, что это так, — ответил Друид, — но мы рассматриваем девственность с точки зрения мужских мистерий, которые резко отличаются от авалонских. Видишь ли, женщина поглощает жизненную энергию, тогда как мужчина ее излучает — отсюда все различие в наших системах обучения. Жрица заботится о том, когда и где использовать свои сексуальные качества, чтобы поглотить и направить Ав ен на выполнение работы высшей магии, тогда как жрец думает о том, как поддерживать и создавать свой собственный, рожденный внутри него Авен, пока не будет достигнут уровень, позволяющий совершать магические деяния, недоступные для обычного человека. Короче говоря, друидическая система основана на СОХРАНЕНИИ энергии для позднейшего использования, тогда как учение Сестринской Общины основано на ПРИОБРЕТЕНИИ энергии для немедленного использования. Эта разница, опять-таки, отражает двойственный характер действительности.

— Но тем не менее оба острова так или иначе сохраняют целомудрие, — заметил я. — Не означает ли это, что оба пути ведут к одному и тому же результату?

— По прошествии девических лет, — ответил Мерлин, — жрицы не придают целомудрию никакого значения, поскольку званий Матроны или Смотрительницы (а это две высшие ступени их ордена) невозможно достичь, не расставшись со своей девственностью. Друидическая же система, в противоположность этому, ставит целибат превыше всего: независимо от ранга, он считается замечательным достижением на самых высших ступенях нашего ордена — дающим доступ к вершинам Магии, закрытым для менее дисциплинированных людей. Все это относится к Магии Высокого против Низкого. Даже христиане признают эту истину, даже они делают различие между святыми и просто священнослужителями. Обе религии утверждают одну и ту же истину: ТОЛЬКО СВЯТОЙ ДОСТИГАЕТ ДУХОВНОЙ ВЛАСТИ — плоды может принести только то, от чего ты заставишь себя отказаться ради собственного роста. «Дисциплина тела питает дух» — это называется самопожертвованием. К этому можно добавить, что обладание вещью никогда не действует столь благотворно, как желание ее иметь.

Прислушиваясь к счастливым голосам девушек, я думал над тем, что Услышал от Мерлина, как будто сравнивая два пути.

— Итак, — заключил я, — если Отцовство подобно Солнцу, потому что оно дает энергию и свет, то Материнство подобно Луне — оно поглощает энергию и свет Солнца в своих собственных целях, значит, на самом деле все так же просто, как в стихах, которые я когда-то в детстве услышал от одного Странствующего Барда?

СОЛНЦЕ НАПОЛНЕНО СИЯЮЩИМ. СВЕТОМ,
СВЕТ ЕГО ЛЬЕТСЯ ВДАЛЬ И ВШИРЬ,
ЛУНА ОТРАЖАЕТ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ,
НО У НЕЕ ВНУТРИ НЕТ СВЕТА.

ТАК НЕ ЛУЧШЕ ЛИ БЫТЬ СОЛНЦЕМ,
КОТОРОЕ СИЯЕТ ТАК УВЕРЕННО И ЯРКО,
ЧЕМ ЛУНОЙ, КОТОРАЯ СВЕТИТ
чьим-то чужим СВЕТОМ?

— ...Мне кажется, что у женщин более легкий путь духовного роста, чем у мужчин, — продолжал я, — и что мужчины, преследующие высшие цели, должны охранять то, чем они владеют от природы, более осознанно —может быть, с большим самопожертвованием!
Мерлин, казалось, долго обдумывал мои слова, прежде чем наконец ответить.

— Ты правильно рассуждаешь, Артур, — сказал он, — но остерегайся попасть в плен аналогий или абстракций — в природе редко одна вещь бывает «лучше» или «хуже», чем другая: вещи просто таковы, каковы они есть, и пытаться их судить — это все равно что спрашивать «какой цвет лучше — голубой или желтый?». В заключение я хотел бы только сказать, что ты пришел к важным выводам относительно природы магии и полов — мои опасения, что ты в этом не разберешься, оказались напрасными. Но не сделай ошибки, мой мальчик: тебя ждет беспокойное время и все будет далеко не так просто, как сейчас, когда ты еще только дитя, порученное моей опеке! Ты входишь в последний из своих КРИТИЧЕСКИХ ПЕРИОДОВ, и ни ты как ученик, ни я как учитель не имеем права на серьезные ошибки в твоем поведении. Мужчина обладает духовной анатомией, которая отличается от женской, поэтому как только дважды рожденный мужчина заключает союз с противоположным полом, его психическая подструктура навсегда меняется в худшую сторону-Линии Дракона, по которым циркулирует в нем энергия, больше не могут проводить энергию Авен к высшим духовным центрам — вместо этого они направляют ее к структурам, предназначенным для физического воспроизведения и выполнения других низших функций животного царства.

Именно по этой причине дети от природы одарены магическим чувством — их внутреннее Потустороннее тело так ориентировано от природы, чтобы направлять свои энергии на сверхчувствительное восприятие. А когда эта внутренняя настройка нарушается (в результате той социальной и сексуальной роли, которую обычно играет в своей жизни «единожды рожденный»), их удивительные способности постепенно убывают, пока не исчезнут совсем. Став взрослыми, эти дети, которые когда-то обладали магическими свойствами, вообще забывают о своих способностях и кончают тем, что ругают своих собственных детей за то, что они «слишком много себе воображают», слишком многого хотят, играют с друзьями, которых никто кроме них не видит. А потом и с их детьми происходит то же самое, что сними, — и только дважды рожденному удается избежать этого цикла.

Решишь ли ты, став взрослым, жить согласно нашим друидическим доктринам, меня сейчас не интересует. Важно, чтобы я обучил тебя им и чтобы ты со временем научился понимать хотя бы те универсальные принципы, которые лежат за ними. Ты еще много знаний должен получить из моих рук, и, грубо говоря, ты должен хотеть подняться над голосом плоти Абреда и сохранить себя в чистоте, чтобы стать проводником Озарений, посылаемых Авеном свыше. Немногие могут похвастаться таким призванием, и моя ответственность основывается на том, что я знаю о твоей уникальности.

Я посмотрел на Мерлина и улыбнулся. Он нарочито глупо улыбнулся в ответ и добавил:
—Что ж... мне кое-что известно о магическом искусстве Жриц и их чарах — по крайней мере об одном из их секретов! Хочешь посмотреть?

Зевая и потягиваясь, он поднялся и отправился к Скалистому Холму. Я бегом последовал за ним.
Примерно на середине пути Мерлин внезапно остановился и склонился над небольшой лужайкой, поросшей высокими лютиками.

Когда я догнал его, Мерлин указал мне на большую паутину, искусно свитую между двумя самыми толстыми стеблями —по-своему удивительное творение: расходящиеся по радиусу черные нити, соединенные тончайшими желтыми, блеск которых был сильнее блеска самих лютиков. А потом я Увидел, что там происходит: паук пожирал другого представителя собственного вида, крепко ухватив его четырьмя лапами — раздирал на части свое собственное подобие, повторенное в существе меньших размеров.

— Ты видишь, что здесь происходит? — воскликнул Мерлин. — Просто обычная жизнь, прекрасный пример обычаев Матушки-Природы! Смотри внимательно. Паук больших размеров — это самка и она терзает самца.

Почему? Потому что теперь, когда после спаривания его жизненная сила перешла в нее, он может представлять угрозу ее еще не рожденному потомству — поэтому она предпочитает проглотить и его. Так что, Артур, женщин можно назвать самым смертоносным из видов]
Мерлин опять улыбнулся и дружески похлопал меня по спине. Продолжая смеяться над удачно придуманным названием, мы последовали полем дальше.

— Правда, они прекрасны?. — спросил Мерлин, имея в виду пауков, и я утвердительно кивнул. — Нельзя сказать, что по форме и грации они совсем не похожи на жительниц Девичьей Хижины? — продолжал он. Я поднял голову и посмотрел вверх, делая вид, что полностью поглощен проплывающими над нами облаками —прием, которому я успел научиться не так давно, — в надежде отсрочить следующий серьезный разговор. Но, как обычно, Мерлин не собирался отступать от намеченной цели.

— Но подобно очень многим другим красивым вещам, — упорствовал он, — их очарование не проникает... глубже их кожи. Сбрось с них яркие одежды и золотистую от солнечного загара кожу и подумай, останутся ли они столь же прекрасными —прости меня за столь гротескное сравнение, но оно не лишено смысла. «Красота» в физическом смысле — чаще всего просто иллюзия, зависящая от того, что наблюдатель считает приятным и что нет. Но я вовсе не собираюсь отбивать у тебя охоту любоваться красотой, если ты решишь, что ты ее нашел, я только хочу предостеречь тебя от стремления обладать ею ради самого обладания. Стоит попасться в эту ловушку, и «красота» будет обладать тобой! Однако нам следует уделить внимание более важным вопросам, чем погоня за призраками.

Мы молча продолжали свой путь по хорошо протоптанной тропе, которая огибала южную часть острова. Вскоре мы догнали нескольких человек, следовавших в том же направлении, а потом нам навстречу стали попадаться люди, груженные ведрами и кадками с водой. Внезапно тропа сделала крутой поворот, и нашему взору предстала узкая долина, в которой весело журчал прекрасный ручей, стекающий со склона холма!

Это было очень оживленное место, там толпилось множество самого разнообразного народа. Мерлин отметил с некоторой долей почтения, что мы находимся у ИСТОЧНИКА ЧАШИ, вода которого высоко ценится с давних пор за свои магические и целебные свойства — и это действительно уникальная вода, потому что это вода красного дракона. Друид объяснил, JJTO прежде, чем получить такое название, этот источник был известен как Кровавый Источник, потому что цвет его воды воспринимался как символ крови Матери-Земли. И многие находили возле него чудесное исцеление.

Когда я спросил, почему он называется «Источником Чаши», Мерлин хмыкнул и наскоро пересказал христианскую историю о том, что будто бы в источник была брошена Чаша Христа и вода стала красной от его крови.

— Похоже, что Христианская Церковь готова объяснить все Святые Таинства с помощью своих собственных! — продолжал Мерлин. — Но я думаю, от этого не так уж и много вреда —просто они путают мудрость Земли с мудростью, придуманной самим человеком. Ну что ж, в такие времена мы живем, ведь так?

Мы остановились у источника, чтобы съесть сорванные мною яблоки и напиться воды, которая имела необычный вкус с привкусом железа и была холоднее и освежительнее любой другой воды, которую мне приходилось пить до сих пор. После нее у меня осталось какое-то странное непривычное ощущение.

Покинув источник, мы подошли к группе из нескольких обвитых плющом хижин, наружные стены которых были увешаны полками, где сушились всевозможные листья и растения. На двери одной из хижин висела вывеска: «ДОМ ТРАВ». Вскоре оттуда нам навстречу вышла женщина. Пока она приветствовала нас, я успел ее хорошо рассмотреть: это был интересный тип Женщины — повелительницы трав. На ней было одето несколько длинных юбок и шалей, ее лицо и руки выдавали ее возраст. От нее исходил пыльный запах трав, и несколько травинок запуталось в ее волосах.

Мерлин долго вел с ней беседу о свойствах растений, известных и новых, 0 красителях и веществах, которые получают из листьев — простых и лекарственных, пока солнце не начало клониться к закату. В результате Друид унес с собой несколько мешочков с красильными порошками и всякой всячиной, а также немного черного хлеба и сушеных фруктов, которыми женщина любезно снабдила нас. А потом вышла другая женщина... Владычица, чтобы проводить нас на большой остров. Но, по своему невежеству, я еще не знал Ее.

Сначала она появилась, словно тень, из яблоневого сада в сопровождении множества таких же девушек, как мы видели у Девичьей Хижины. Вся ее одежда была цвета полночной синевы, кроме черной верхней накидки, капюшон которой свободно свисал с головы, изящно обрамляя лицо. На тонкой ленте, опоясывающей ее лоб, блестел серебряный полумесяц, украшенный горным хрусталем... а в руке она держала черную розу!

—Лорд Мерлин, друг мой, —услышал я голос, глубокий и печальный, — как давно вы не оказывали нам чести своим посещением. — И она в знак приветствия протянула ему розу.

— Воистину, Владычица, —ответил Мерлин, склоняясь в низком поклоне, — действительно, прошло уже много лет.

— Неужели? Неужели это и правда было так давно? — с грустью спросила она, качая головой. — С убыванием каждой луны мне кажется, будто время все дальше и дальше отодвигает наши миры — ваш и мой. Я боюсь, что недалеко то время, брат мой, когда я вынуждена буду обратиться к вашим жрецам за помощью и советом — для блага Авалона.

—... Для общего блага, —прервал ее Мерлин. —Этотостров —последнее убежище для нашего мира Магии, последний символ нашей эпохи, которому мы не должны позволить стать прибежищем огня и крови, каким стал Англси. Не теряйте мужества, Владычица... еще можно кое-что сделать!

— Я буду молиться, чтобы вы оказались правы, — ответила она со вздохом, потом перевела взгляд на меня. — Но не забывайте о своем юном друге.

Мерлин сделал мне знак рукой, чтобы я подошел ближе, а затем произнес официальным тоном:
— Владычица, я имею честь представить вам своего ученика, Артура из Тинтагиля. Артур, эта Женщина из фруктового сада —Владычица Озера.

Я сделал еще один шаг вперед и низко поклонился Владычице, как это делал Мерлин. Подняв капюшон, чтобы лучше открыть свое лицо, Владычица подошла ко мне и слегка потрепала меня по щеке, потом оглянулась на Друид и незаметно кивнула.

— Да... — сказала она наконец, — может быть, у нас еще есть надежда. — Потом ее взгляд скользнул вниз и она заметила мое Драконово Кольцо. — Но как жаль, что твоему первому визиту к нам мы обязаны столь грустным событием. Боюсь, что я ничем не могу облегчить твою тяжелую ношу, разве только сказать тебе, что правильный путь выбрать совсем не трудно — это путь, который согласуется с тобой; это истины, которые ты знал всегда. Запомни этот простой совет и, быть может, он послужит тебе для того, чтобы осветить твой путь в скором будущем.
Впятером, вместе с двумя сопровождающими жрицами, мы сели в плоскодонку и направились к большому острову. По дороге никто почему-то не разговаривал, пока мы не причалили к берегу и не собрались разойтись каждый своим путем.

— Меня очень огорчает, что вы должны так скоро нас покинуть, — сказала Владычица Озера, обращаясь к Мерлину, —но благословение Авалона всегда будет с вами. — И, прежде чем опять войти в лодку, она сделала Знак Богини. Мы продолжали стоять на берегу, следя за лодкой, пока она не стала едва заметной. Тогда Владычица, подняв руку, которая хорошо была видна на фоне неба, прокричала нам:

— Помни, что смерть твоей матери — это тяжелая потеря для всех мае... — и с этими словами она исчезла.

Я долго тупо смотрел перед собой, совершенно ошеломленный ее словами, как будто ожидая услышать что-то еще, что могло бы мне все объяснить, —но я не услышал больше ни звука, если не считать одинокого крика ночной птицы, пролетающей над озером.

— Мерлин, — тихо проговорил я, — почему ты не сказал мне? Почему? Мерлин, это была моя мама?—И я опустился на землю, испытывая странную, необъяснимую слабость. Друид молчал, казалось, целую вечность. Потом он неслышно подошел ко мне и сел рядом.

— Я не сказал тебе, Медвежонок... — он на мгновение замолчал, — я не сказал тебе потому, что твоя мать, Игрейна, не хотела этого. Перед лицом богов она настояла, чтобы я поклялся на дубе, что буду хранить тайну, пока это будет возможно... а твоя мать была сильная женщина! Мне больше нечем оправдаться перед тобой — я могу сказать лишь одно: у нее были на то веские причины.

Я поднял на него глаза — его лицо выражало искреннее огорчение, и я больше не задал ему ни одного вопроса. Мерлин ласково взял меня за руку, на которую было одето кольцо, и обвел пальцем изображенных на нем драконов. Потом, быстро проведя рукавом по своему лбу, он поднялся.

— Когда мне было примерно столько же лет, как тебе, — сказал он, напуская на себя бодрый вид, — мой учитель как-то сказал мне, что лучшее лекарство от уныния — это чему-нибудь учиться] Итак, что ты скажешь о путешествии — о незапланированной экскурсии в одно из старейших и самых волшебных мест на свете? — И, наклонившись ко мне, он долго смотрел мне в лицо, пока не заставил меня наконец улыбнуться.

— Все в порядке, Мерлин... — сказал я, не в силах придать своему лицу бодрое выражение и поддерживать его игру, —где это?

— Ох... — ответил он, зевая, — отсюда всего лишь день пути верхом это место называется Пляска Великана. — Он с удовольствием наблюдал, как! мои глаза широко раскрылись от любопытства. —Итак, мой юный друг, что будем делать. Останешься здесь, чтобы утопить в озере свою печаль, или| отправишься со мной туда, где тебя ждет интересное приключение?
Я кивнул в знак согласия и постарался изобразить на своем лице улыбку.4 И тут я вдруг понял, как же мне повезло, что я имею такого учителя, как Мерлин. Я поднялся, неуклюже обнял его рукой за талию, и мы вместе отправились туда, где стояли лошади, нетерпеливо дожидавшиеся нашего возвращения.

— Мерлин, чем я заслужил у богов право разделять твою компанию? — спросил я. Слова застревали у меня в горле. —Даже если я доживу до глубокой старости, я никогда не достигну твоей глубины понимания. Ты меня просто изумляешь.

— Изумляю? — хмыкнул Мерлин. — Но ведь я всего лишь один из Друидов, сохранивших здравый ум в это безумное время. И что же здесь изумительного? Да нас просто невозможно заметить на фоне того безрассудства, что творится вокруг.

— О, ты очень хорошо знаешь, что я имел в виду, — настаивал я. — А кроме того, я однажды слышал, как христианский священник говорил, что «в стране слепых и одноглазый — король!» (Я сказал это в шутку, но Друид посмотрел на меня чрезвычайно серьезно.)

— Ив самом деле, — сухо ответил Мерлин, — среди того безрассудства, которое творится в наши дни, очень нужен Король... — и он бросил многозначительный взгляд в мою сторону, — ...будь он хоть одноглазым!

* * *
Выражение признательности:
«Достоверность и точность содержащейся в этом УРОКЕ информации была тщательно проверена Управляющей ЦЕНТРА НОВОГО АВАЛОНА, Лэйквью, шт. Нью-Йорк, Леди Терезой Л. Уорс, без ее ценных замечаний и поддержки эта глава не могла бы появиться в законченном виде.

XII. ТРАВЫ ДЛЯ ВОЗДЕРЖАНИЯ

«Тремя вещами озабочен человеческий ум: сексом, смертью и муками пространства-времени».

(Сальвадор Дали)

Через всю главу «Самый смертоносный из видов» красной нитью проходит тема большой личной силы, скрытой в тщательном сохранении мужской сексуальной энергии, которое мы назовем «духовным воздержанием».

Прежде чем перейти к описанию этого давнишнего ключевого момента, который лежит в основе некоторых методов духовного роста, автор хотел бы привести краткую цитату из «Пролога»:

«Только враннем детстве, а потом опять в годы поздней старости мм обладаем, естественными оккультными способностями — будучи достаточно свободны от воздействия гормонов, которые «настаивают» на том, чтобы мы направляли огромную часть наших сознательных мыслей на секс и инстинкт выживания рода — инстинкт, который человечество, для того чтобы придать ему более пристойный вид, веками именует «любовью». Но на духовном уровне — это всего лишь похоть, зависимость и весьма небезопасный страх перед одиночеством. Из этих истин родились проникающие из культуры в культуру архетипы "старого мудреца" и "просветленного ребенка "».

К. Г. Юнг, «Психические конфликты детства», 1946 г.

Что касается британских Друидов, то для них вопрос о «пустой трате сексуальной энергии» в то время, когда она может быть использована для полезной работы, был чрезвычайно важен. Они придерживаются тезиса (который позднее был перенят Римской католической церковью и сохраняется там до сих пор) о том, что сексуальная дисциплина является естественным путем к более высоким духовным достижениям.

«ЧТОБЫ ДИСЦИПЛИНИРОВАТЬ ТЕЛО, НУЖНО ПИТАТЬ ДУХ» — гласит старый девиз гностиков, и именно он в последующие годы в той или иной форме был взят на вооружение многими религиозными орденами. Однако для того, чтобы добиться этого среди учеников, большинство из которых, как правило, выросло в нормальном обществе, обычно требуется более систематизированный подход.

* КОРА ЧЕРНОЙ ИВЫ

* БЛЕДНО-ЖЕЛТЫЙ НАРЦИСС (известный также под названием травы отшельника) — это растение с давних пор так широко используется в качестве снижающего половое влечение средства, что в настоящее время оно известно в медицине под названием «Гербового цветка Уэльса»

*КУВШИНКА БЕЛАЯ (в этих же целях широко использовалась греками)

* ХМЕЛЬ ОБЫКНОВЕННЫЙ

Изоляция является довольно распространенным приемом, а для того, чтобы уменьшить сексуальное влечение среди обучающихся мужчин, можно воспользоваться СЕЛИТРОЙ (нитратом натрия), как это делается в монастырях и в военных организациях. КНИГА ФЕРИЛЛТ тоже не забывает назвать некоторые помогающие в этих случаях травы, которые широко использовались друидами в качестве средства, успокаивающего половое влечение, чтобы помочь ученикам сохранять «правильную направленность» их ума. Итак, поскольку вся предыдущая история вращается вокруг темы правильного использования сексуальной энергии, автор считает уместным предложить в качестве дополнительной информации отдельные выдержки из КНИГИ ФЕРИЛЛТ.

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 16_110

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 16_110

Там упоминаются четыре используемых для этих целей растения, которые приводятся в порядке их значения. При этом, пожалуйста, не забывайте, что здесь указано их «специфическое мужское применение», поэтому можно предположить, что их влияние на женскую физиологию может оказаться совсем другим.

Для того чтобы воспользоваться этими травами, из них следует приготовить настойку, как описано в Приложении VIII, и в случае необходимости использовать ее в небольших количествах, пока не будет отработана собственная эффективная доза. Один из современных консультантов по травам утверждает, что в случае осторожного использования каждая из четырех трав «снижает уровень гормонов в крови настолько, что каждый — если он того хочет — может поддерживать половое влечение на минимальном уровне с целью достижения более чистых и высоких идеалов». А КНИГА ФЕРИЛЛТ добавляет, что диета, исключающая употребление плоти животных (то есть строгая вегетарианская диета), обеспечивает ясность ума и очищает кровь оШ животных желаний. Современная медицинская наука подтверждает, что мясо (особенно красное мясо —говядина, баранина и т. п.) содержит в большом количестве многие виды гормонов. Из истории также известно, что многие греческие, египетские и христианские святые (можно назвать, например, Платона, Гермеса, св. Фому Аквинского) для достижения просветления практиковали воздержание в сочетании с вегетарианской диетой.
Другим замечательным источником информации, касающейся самой сути зависимости духовности от сексуальности, является статья Трипурари Свами, озаглавленная «ПОЛОВОЕ ВОСПИТАНИЕ: СЛУЧАЙ ДЛЯ ВОЗДЕРЖАНИЯ», которая появилась в летнем выпуске CLARION CALL MAGAZINE (Т. 1 No 3) и была перепечатана NEW FOREST PUBLICATIONS. И наконец, те читатели, которым по какой-то причине не хочется рассматривать важность связи между обычными сексуальными практиками и духовными достижениями, могут спокойно пропустить предлагаемые здесь практические советы.

«...каждое из них предназначено для выполнения противоположных функций; они не соприкасаются, но оба вносят свой вклад в единое целое».

Ясон Голдэн, доктор медицины, 1988 г.

13. ОТГОЛОСКИ ДРЕВНИХ КАМНЕЙ

«У каждого народа есть свои священные центры — те места, где Завеса становится очень тонкой. Вся мудрость прошедших времен принимала участие в создании этих мест, пока в них не возникла мощная духовная атмосфера и сознание получило возможность без труда открываться
более тонким планам, куда приходят Посланцы Бога, чтобы встретиться с ним».

(Дион Форчун, «Гластонбери»)

Весь путь от Авалона до расстилающейся впереди равнины мы с Мерлином проделали ленивым шагом, смеясь и переговариваясь. Теплое осеннее солнце и безбрежные разноцветные поля быстро помогли стереть болезненные воспоминания о Гластонбери. Да и кто станет вспоминать о своих заботах среди спешащих за своей добычей пчел и дорог, покрытых серебристой пылью?
Проблуждав, казалось, без всякой цели все утро, мы вдруг оказались перед широкой бесплодной равниной, покрытой известняками. После разноцветных медовых полей, по которым мы только что проезжали, где жизнь била ключом, это зрелище казалось почти невероятным. Представшая перед Нами картина вызвала в моей памяти рассказы Бардов об огромных пустынных странах, лежащих далеко за океаном, — Египте и Азии и их безбрежных просторах, которые теряются где-то на краю земли. Вот что напомнила мне Эта картина.

Но когда мы подъехали ближе, я увидел, что я ошибся — земля не была пустынной! Далеко, у самого горизонта, из серой земли поднималось какое-то грандиозное сооружение. Старая римская дорога вывела нас на широкую аллею, с высокими земляными валами с обеих сторон, которая привела нас прямо к этому сооружению. (Помню, место показалось мне очень странным, потому что нигде не было видно ни людей, ни животных.) Всю дорогу Мерлин не проронил ни слова, он не сводил глаз с открывшегося нам строения, как будто оно непреодолимо влекло его к себе. Но когда мы еще приблизились к нему и я обнаружил, что тоже захвачен этим таинственным влечением, мой интерес и изумление достигли своего предела.

И наконец я ясно увидел его: огромный круг из стоящих вертикально квадратных каменных глыб голубоватого цвета, окруженный круглым рвом. Все это производило ошеломляющее впечатление, с каждым нашим шагом становясь еще более массивным. На порядочном расстоянии от основного круга стоял одинокий менгир

-----------------------------
Менгир означает «одиночный большой камень». — Прим. перев.

из необработанного камня, непохожий на все остальные. Мерлин прошел вперед и остановился рядом с ним, жестом приглашая меня присоединиться.

— Сколько бы раз я ни бывал здесь, — сказался наконец, —это зрелище всегда заставляет мою кровь течь быстрее. А что ты скажешь?

Кивнув в знак согласия, я стал внимательнее рассматривать сооружение и обнаружил, что оно состоит вовсе не из одного, а из трех концентрических колец. Два меньших были незаконченными — они открывались с одной стороны и по форме скорее напоминали подкову. Но внешнее кольцо... да, оно было удивительным! Верхушки огромных камней, высота которых раза в три превышала мой рост, были соединены между собой, образуя сверху сплошную окружность. Глядя на все это, я не мог себе представить, чтобы кто-нибудь, кроме расы великанов, мог выполнить такую работу, — какое бы количество людей этим ни занималось. У меня закружилась голова от переполнявших ее вопросов. Наконец Мерлин прервал молчание.
—Еще до Времени Легенд люди давали этому месту самые разные названия. Для древних бриттов это было ОГРОМНОЕ ЗДАНИЕ, для ирландцев — ПЛЯСКА ВЕЛИКАНОВ, для римлян — Chorea Gigantum;

-----------------------
Гигантский хоровод (лат.).

саксы называли его «МЕСТО ВИСЯЧИХ КАМНЕЙ», или «СТОУНХЕНДЖ». Но для Друидов с самого начала — еще до того, как произошла Битва Деревьев, — это место было известно как Dohm-Ringr: «Место вынесения приговора». Потому что здесь мои предки собирались на суд по большим святым дням, чтобы выслушать и рассудить споры, возникающие между людьми. Так что, как видишь Артур, это место служило маяком еще задолго до того, как Египтом стали править фараоны!

— Но если не Друиды построили это Каменное Кольцо, — спросил я, — то кто же? Кто в столь древние времена мог владеть такой технологией?

— Не спеши считать невеждами тех, кто пришел раньше нас, — улыбнулся Мерлин. — Ведь многие цивилизации далекого прошлого обладали умением и мудростью, во много раз превосходящими наши собственные — например, цивилизация атлантов или гипербореев, шумеров или лемурийцев. Но что касается твоего вопроса, то даже мы с уверенностью не можем сказать, кто построил это сооружение. Однако существует легенда, что жрецы Тота (потомки атлантов) построили его сначала в Ирландии, где оно служило им храмом, а потом с помощью магического вихря перенесли его сюда, чтобы утвердить свою власть над народом Альбиона. И только после того, как оно тысячелетия пролежало в развалинах, наши предки начали изучать и использовать его секреты... и я уверен, что даже сейчас еще многие из них остаются нераскрытыми. Во всем мире не известно место, подобное этому. — Мерлин скрестил руки и сел в тени огромного камня, под которым мы стояли. Чем больше я смотрел вокруг, тем больше меня охватывало любопытство, и я сделал шаг в направлении круга.

— Нет! — вскричал Мерлин, быстро вскакивая на ноги. — Это безумие ~~ входить в большой круг неподготовленным! — Он подошел ко мне и заставил меня вернуться и сесть рядом с ним. — Мы будем сидеть здесь и разговаривать, пока не настанет подходящее время, —спокойно сказал он, — потому что ты еще очень многое должен узнать, прежде чем ступить на эту святую землю.
День быстро клонился к закату, и я решил, что Мерлин дожидается ночи, чтобы войти в Стоунхендж.

— Найди себе удобное место для ночлега, — внезапно предложил он, -— потому что именно с этого мы должны начать знакомство с этим местом и это одна из целей нашего здесь пребывания.
Я начал расчищать себе место и заодно насобирал немного веток для вечернего костра.
— О, не утруждай себя, — сказал Друид, заметив, что я делаю. — Кроме больших святых дней, запрещено зажигать какие бы то ни было огни как внутри Кольца, так и рядом с ним. Нам не придется заботиться о приготовлении пищи: от сумерек до рассвета мы должны соблюдать пост, чтобы наши души и тела были готовы войти в Dohm-Ringr с первым проблеском света. — Мерлин переходил с места на место, и до меня доносился его негромкий голос. —Да... мы воспользуемся Порогом Рассвета... Ритуалом Портала... это именно то, что нам нужно! Таким был путь всегда и таким он остался... — и он вернулся на свое место под камнем и стал шарить в своем кожаном мешке, что-то разыскивая.

Потом мы наблюдали удивительный закат. Красные лучи заходящего солнца вспыхивали между камнями, которые в быстро сгущающихся сумерках выглядели почти черными. Вскоре спустилась ночь, и мы почувствовали себя совсем карликами среди огромных силуэтов, которые, казалось, устремляются прямо к звездам.

— Я думаю, что, несмотря на запрет зажигать здесь огонь, — сказал Мерлин, — боги простят мне это маленькое святотатство! — И он стал высекать с помощью кремня искры, пока наконец его трубка не ожила и из нее не пошли кольца голубовато-серого дыма.

— А теперь расскажи мне об этом месте, — попросил я, — потому что никогда прежде я не испытывал такого странного всепоглощающего чувства — благоговения или страха или чего-то еще... Я не уверен, что мне это нравится.

— Да, — ответил Друид, кивая головой, — это место известно как беспокойное место. Настолько, что местные жители вообще избегают бывать здесь, они верят, что среди этих камней обитают призраки, — или христианские священники заставляют их в это верить. Но, как я уже говорил, в дни больших праздников (е частности, в переломные дни года) представители всех племен толпами стекаются сюда, чтобы совершить Таинства Земли с помощью своих собственных священников. Так что, 7как видишь, скрытые течения, которые есть в крови каждого человека, не так просто подавить. — Он вздохнул и послал вверх кольцо дыма совершенно правильной формы. — Давай я расскажу тебе немного о тайнах этого места. С того самого момента, когда на лице земли появилась культура, на ней возникали и гибли бесчисленные цивилизации, многие из которых были в некотором смысле значительно крупнее нашей собственной.

Как раз такими людьми были гипербореи. Согласно преданию, они жили за западными морями, на острове, который теперь называется Ирландией. Это была гордая раса, потомки уцелевших представителей погибшей Атлантиды... и люди, хорошо знакомые с магией. Тысячу лет эти люди жили в полной гармонии с собой и с окружающим их миром, вполне довольные руководством своих жрецов, мудрость которых намного превосходила нашу. Но со временем, подобно своим предшественникам, они погрязли в жадности и стали искать пути, чтобы покорить ум и волю своих собратьев — и жрецы были бессильны помешать этому.

Видя, что этого не избежать, жрецы и мудрецы этой земли собрались тайно, чтобы разработать план — потому что эти люди знали, как знают хранители Магии всех культур, что земное существование отражается, как в зеркале, в звездных царствах Потустороннего Мира — в Мире Запредельном. Они знали, что в этом месте не умирает и не забывается ни одна культура.
Итак, когда стал виден конец, Верховный Жрец по имени Бладуд созвал на великий совет всех колдунов со всех концов Гипербореи. Стараясь сохранить все самое прекрасное, что еще осталось от их культуры и религии, адепты избрали местом встречи именно этот остров для того, чтобы избежать преследований со стороны своего собственного правительства.

Потом все следующие девять дней и ночей они потратили на то, чтобы передать свои чары этой земле, так, что бы самая сущность их мира и их путей осталась спрятанной в почве под их ногами. И когда они закончили свою работу, духовный центр их цивилизации был запечатлен на том месте — именно на этом, месте, и был воздвигнут монумент, чтобы во все времена обозначать место перехода из одного мира в другой — именно этот монумент! И эта дверь, через которую можно попасть из одного мира в другой, находится здесь по сей день.

Итак, Артур, на рассвете мы отправимся в Стоунхендж. Но не думай, что это единственное такое место, потому что многие культуры поступали по добрым образом—и даже те, кто не сделал этого, сохраняются в Звездных Водах. Благодаря этому расы никогда не умирают, а просто переходят на другой уровень существования, где сохраняются навечно — и всегда остаются доступными для тех, кто владеет ключом к древней мудрости. И для каждой сохраненной таким образом культуры существует только одна точка доступа

— обычно отмеченная сооружениями подобного типа... правда, они редко Достигают таких размеров! Одно из таких сооружений —Великая Египетская Пирамида, другое — Дельфийский Оракул в Греции и т. п. Их очень много. Что ж, у меня есть достаточно оснований, чтобы считать, что именно этой земле нынешней Британии суждено довольно скоро объединять две культуры
— по этому поводу даже созывался церковный собор, а другой готовится по поводу Авалона. Это способ выживания и —как это ни грустно — основной инструмент, который может помешать прибывающей волне христианства затопить древнюю мудрость.

После этих слов Мерлин выглядел совсем обессиленным. Он не впервые говорил с такой прямотой о возможности запрещения Друидизма — и опять у меня возникло отчетливое чувство, что это лишь небольшой фрагмент значительно более широкой картины, о которой я ничего не знаю... чего-то такого, о чем Мерлин отказывался говорить.

— Не стоит придавать слишком большого значения этому моему ночному бормотанию, — сказал Друид, распрямляясь и опять закуривая свою трубку, — потому что я также вижу, что грядут великие дни Британии и что наступят они еще при жизни этого поколения. И мы с тобой, Артур, еще доживем до этих дней. Что ты на это скажешь?

— Но почему ты в этом так уверен? — это было все, что я мог спросить.

— Никто — в том числе, конечно, и я — не может с уверенностью заявить, что он точно знает будущее, — резко ответил он, — и тем не менее у судьбы есть свои собственные пути и направления, и они могут открываться тем, кто умеет Видеть. Способность Видеть — это то, что дарит нам возможность взглянуть на свое назначение в общей схеме вещей, а также узнать свое прошлое, чтобы понять настоящее — ив результате понять, на чем основывается наш удел в будущем. Без умения Видеть, Артур, Маг — не более чем эксцентричный чудак. Что же касается меня, то я верю в утверждение древних мистиков, что НАСТОЯЩИЙ МАГ — ЭТО ТОТ, КТО РОДИЛСЯ МАГОМ. ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ, КТО БЕРЕТСЯ ЗА ЭТО ДЕЛО, ЖДЕТ РАЗОЧАРОВАНИЕ.
Эти слова Мерлин произнес с такой решимостью, что я ни на мгновение не усомнился в его правоте.

— А теперь, — продолжал он, — пора вернуться к тому, зачем мы сюда пришли. Недавно я рассказывал тебе о нашей святыне на острове Айона, где можно видеть Изумрудные Пластинки с записями историй, о которых мы здесь говорили. Эти пластинки достались Друидам от многих великих культур, существовавших задолго до нас; каждая из этих культур использовала мысль и магию для того, чтобы в конце своего существования сохранить свою сущность. И теперь, раз уж мы нашли свою собственную Дверь... свое собственное убежище в Потустороннем Мире, мы несем ответственность за то, чтобы в этой сгущающейся тьме сохранить и передать дальше эти реликвии.

На какое-то мгновение мое внимание отвлекла большая птица —по-видимому, сова, — которая беззвучно пролетела в ночной тиши и опустилась на верхушку одного из стоящих вдали камней.
—Но что это за Дверь в Потусторонний Мир, которую, как ты говоришь, построили Друиды? — спросил я, все еще продолжая следить глазами за птицей, которая четко вырисовывалась на фоне бледного неба. — Что это такое... и где оно находится? Это здесь?

—Этого пока никто не знает, —загадочно ответил Мерлин, —и не узнает ни один человек, пока не придет время. По правде говоря, это место не такое уж и неподходящее, потому что со времен Кад Годдо — и даже значительно раньше — Друиды остаются хранителями Стоунхенджа, которыми они сами себя назначили. Эти древние камни возводились и перевозводились, сбрасывались и растаскивались для самых разных нужд различными народами; даже римские легионеры пытались расчленить на части этот круг, но ничего из этого не вышло! Камни будут стоять всегда, силой материи или духа, образуя Ворота, Портал между мирами, — они всегда будут стоять, готовые еще и еще раз приветствовать Солнце в День Летнего Солнцестояния.

—А что же можно сказать о завтрашнем солнце? —нетерпеливо спросил я, слишком обеспокоенный своими собственными приключениями, чтобы выслушивать еще какие-нибудь истории.

— Старайся развивать терпение, — резко ответил Мерлин, — как ты рассчитываешь создать с моей помощью свой Каэр Сиди с, свой «дом знаний», не построив никакого фундамента? (Друид поднялся и стал медленно ходить взад-вперед — казалось, он обдумывает, как связать все эти рассказы воедино.)

— Ну что ж... я думаю, твое отношение вполне понятно, — сказал он наконец, все еще продолжая мерить шагами пространство, — но есть некоторые вещи, которые ты просто должен выслушать. Возьми, например, этот менгир, —и он похлопал по высокой колонне, прямо под которой мы расположились, —он называется Камень Геффина. Это самый древний из здешних камней, он был установлен здесь самым первым. Он стоял долгие годы, пока наконец рядом с ним, как с «точкой отметки», не был сооружен этот круг. Находясь в самом центре круга, можно точно предсказать, в какой именно точке над Камнем Геффина покажется солнце в самый длинный день года — еще раз посылая в мир Три Озарения Авена. У нас, у Друидов, существует ритуальное приветствие, которое можно наблюдать во время торжественного празднования Дня Летнего Солнцестояния, и в следующем году мы с тобой это увидим! — Говоря это, Мерлин еще раз похлопал по камню, как будто приветствуя старого друга, потом тяжело опустился на землю.
— Э-э... да я устал... — зевая, произнес он и посмотрел на луну. — Ты видишь, Артур? Не только солнечные периоды, но даже движение луны улавливается этими каменными дольменами!

------------------------
Дольмен—сооружение из вертикально поставленных камней, накрытых поперечной плитой. — Прим. перев.

По ним можно определить, где всходит и где заходит солнце или луна в самые длинные и самые короткие дни года, или узнать, когда продолжительность дня равна продолжительности ночи. Тот, кто знает, через какой дольмен нужно смотреть, тот все это может увидеть... — и Мерлин закрыл глаза. Я думал, он заснул, но он начал тихонько напевать:
Я — Ветер на море,
Я — морская Волна,
Я — Звук моря...
Я — семирогий Оленъ,
Я — Ястреб на вершине утеса,
Я — Неистовство солнца...
Я — самый прекрасный из Цветов,
Я — доблестный дикий Вепрь,
Я — Лосось в пруду...
Я — Озеро на равнине,
Я — Холм поэзии, Я — Острие Копья во время битвы...
Я — Бог, воспламеняющий умы!
Кто, кроме меня, может раскрыть секреты неотесанного дольмена?
Кто, кроме меня, знает возраст Луны?
Кто, кроме меня, может указать то тайное место, где отдыхает Солнце?

А потом он уснул. Когда я закрыл глаза, на меня нахлынули воспоминания и образы, причиной которых, я это точно знал, было могущественное старинное заклинание, которое только что прочел Мерлин.

Потом я вспомнил рассказ греческого мудреца Диодора, который когда-то давно посетил берега Британии и привез на свою родину историю о великом «Сферическом Храме Бога Солнца»... и я подумал о том, не лежу ли я сейчас именно на этом месте. И все эти долгие годы это место остается неизменным — чего оно только не видело за это время! Когда я уже почти засыпал, мне показалось, что в самой глубине моего сознания звучит голос, который говорит:

«...Завтра ты должен храбро встретить приливы пространства и времени, чтобы самому бросить взгляд на то великолепие, которое больше не освещает лицо земли — но которое продолжает обитать повсюду. Боги Гипериона еще раз оживут на рассвете!»

Много разных мыслей проносилось в моем мозгу в эти поздние предрассветные часы, но сон так и не пришел. Даже когда я закрывал глаза, образы и присутствие Великих Камней не давали мне уснуть... как будто какой-то огромный живой предмет, исполненный жизненной силы, требовал моего внимания. Как мне хотелось, чтобы камни обладали голосом, чтобы они могли передать всю ту мудрость, которую хранили веками — на этом месте, которое является воротами к наследию столькихцивилизаций. И вдруг у меня появилась довольно рискованная идея.
Одним из краеугольных камней моего ученичества у Мерлина было искусство Ллундара, или «застывшего чтения», которое включает в себя вхождение в легкое состояние приостановки и мысленное слияние с объектом для получения данных о его прошлом. На самом деле это просто способ поглощения накопленной в предмете энергии... а я был превосходным учеником! Разве это будет не то же самое, что дать камням голос? Эта идея меня очень вдохновила. А как обрадуется Мерлин, когда я расскажу ему одну-другую из тайн, которые хранит это место!

Итак, было решено. Медленно, соблюдая всяческую осторожность, я поднялся на ноги и посмотрел на спящего Друида: за эти несколько часов он ни разу не пошевелился. Понимая, что рассвет не за горами, я быстро проскользнул по мощеной дороге и дальше между входными колоннами, которые, подобно безмолвным стражам, возвышались с обеих сторон дороги. Пройдя еще длин двадцать или около того, я оказался прямо снаружи внешнего кольца.

Кровь билась и пульсировала у меня в венах, когда я стоял там, уставившись на необычный упавший блок в самом центре, который, наверное, служил алтарем. Оглядевшись вокруг, я понял, что многие огромные каменные колонны когда-то были сброшены со своих мест и сейчас просто разбросаны внутри круга. Тем не менее, полный или нет, круг высится на фоне неба, внушая варварский благоговейный ужас, который не в состоянии преодолеть никакое самообладание. Начиная терять присутствие духа от окружающей меня тайны, я закрыл глаза и очертя голову протянул руку вперед навстречу холодной каменной поверхности.

Потом в течение нескольких долгих минут я безуспешно пытался успокоить свое дыхание и вернуть ему глубину и спокойный ритм. И вдруг, когда я уже чувствовал себя вконец усталым и изнуренным, на меня спустилось спокойствие приостановки и я ощутил самое сердце камня.
Ослепительные цветные вспышки внезапно и неистово стали рваться наружу... целая радуга ярких видений, число которых возрастало, пока я еще мог ощущать грань ускользающей реальности. Я отчаянно пытался оторвать свою руку от камня — разорвать контакт, — но все было напрасно. Я утратил ощущение своего физического тела. Последняя картина, которую я помню: оглушительные звуки рога, громким эхом отдающиеся от дольменов, и волны разноцветных знамен, развевающихся над толпой, которая кого-то приветствует громкими криками!

А потом все исчезло... мрак и тишина обрушились на меня — я почувствовал себя прижатым к земле.

—Глупый, глупый мальчик! — услышал я и увидел сосредоточенное лицо Мерлина, согнувшегося надо мной. — Как ты мог подумать, что твой непосвященный ум сможет вместить чудеса древности... я думал, что мои уроки принесли тебе гораздо больше пользы. Ты хотя бы слышишь меня?

Я прекрасно слышал его, но прошло некоторое время, прежде чем я собрался с силами, чтобы ему ответить. Я ощущал невероятную слабость — у меня кружилась голова, как будто я перегрелся на солнце. Наконец я смог сесть и выпил залпом чашку воды, которую мы захватили с собой из Кровавого Источника Авалона и к которой было добавлено несколько щепоток травы шлемника (я узнал его по запаху). Вскоре я почувствовал, как святая вода возвращает мне силы, и осмотрелся вокруг.

Время приближалось к полудню — солнце стояло высоко в небе и его тепло уже разливалось между холмов, наполняя воздух густым ароматом осенних цветов. Мерлин внимательно смотрел на меня, не произнося ни слова. Когда я наконец набрался мужества спросить, что произошло, Друид сделал выразительный жест в сторону Хенджа и продолжил свои занятия. Как только мои глаза опять натолкнулись на Гигантский Столб, ночные воспоминания с такой силой нахлынули на меня, что я мгновенно понял, что произошло.

— Ты поступил очень безрассудно, молодой человек, — серьезно сказал Мерлин. — Если бы ты глубже погрузился в состояние Подвешенности Камня, даже мое искусство и лекарские способности не смогли бы вернуть тебя обратно. Ты мог просто умереть. И вот (как будто это просто шутка), вместо того чтобы на рассвете вызывать богов, я имею удовольствие вызывать тебя из Потустороннего Мира! — Он наградил меня грустной улыбкой и опять протянул кувшин с водой.

— А теперь, учитывая, что боги решили пощадить тебя, думаю, сейчас как раз время начать лекцию об ответственности Друида, неправда ли? Только, пожалуйста, Артур, пожалуйста, воздержись от дальнейших попыток проводить эксперименты, не посоветовавшись со мной... по крайней мере во время этого путешествия. — Я согласно кивнул, в душе испытывая благодарность за то, что наказание, которое, я знал, я вполне заслужил, ограничится лекцией.

— Но вернемся к делу, — сказал Мерлин, помогая мне подняться на ноги. —Лодырь, ты проспал почти весь день! Мы должны лучше использовать время, если мы хотим спасти хотя бы то, что от него осталось. Пошли.

При ярком дневном освещении Стоунхендж казался не таким массивным, как в неясном свете ночи. Здесь по-прежнему, сколько мог видеть глаз, не было никаких признаков жизни. Я подумал, что, может быть, это огромные камни защищают свою территорию каким-то невидимым силовым пол ем... и что именно оно могло быть причиной той враждебности, с которой они встретили меня. Когда мы проходили мимо каменных стражей, я внимательно следил за тем, чтобы избежать их холодного прикосновения.

Перейдя круглый земляной вал, я вслед за Мерлином, который уже подходил к центральному камню, служившему алтарем, проскользнул во внутренний круг. Внутри большого круга находился меньший, образованный пятнистыми голубыми камнями (каждый высотой с меня), а в нем — еще один полукруг. Но внутри этого полукруга... внутри него я увидел пять самых высоких и самых невероятных сооружений: пять прекрасных трилитов,

--------------------
Термин «трилит» создан специально для Стоунхенджа и обозначает обособленную группу из двух вертикально поставленных камней, на которые положен третий. — Прим-перев.

установленных в виде подковы вокруг центрального камня — гиганты среди гигантов\ Я прошел мимо них и остановился рядом с Мерлином.

— Мы стоим, — начал он нараспев голосом, который стал более глубоким от значительности момента, —на Пороге, разделяющем две плоскости... во времени, когда нет времени, на месте, которое не является местом, в день, который не является днем... между мирами и за пределами всего! И тем не менее мы здесь. Мы, стоящие в этом священном центре, мы одно целое с множеством богов, которые не что иное, как лица одного Бога — ив этот стоящий вне времени момент мы заявляем свое право стать богами! Почтите нас своим присутствием... покажите нам свою силу! — Мерлин поднял лицо к небу — и подул легкий бриз. Серые тучи начали медленно заволакивать ясное небо, и вскоре солнечные лучи уже не могли проникнуть на землю. Друид высоко поднял руки и начертал перед собой несколько магических символов. Ветер мгновенно стих и наступила удивительная тишина.

—Артур, — резко сказал он, — делай, как я! Помоги мне открыть Ворота из этого мира в следующий. Мы должны перебросить Мост из Радуги... Лестницу Фионна, чтобы Старейшины еще раз могли войти в свой храм. Слушай... разве ты не слышишь? Пока мы разговариваем, они стучат в ТРЕТЬЮ ДВЕРЬ!

Потом Мерлин запел странную песню, медленную повторяющуюся мелодию без начала и без конца. Она была мелодичной и в то же время нет... это были звуки, известные мне как три тона творения, «ИАО». Потом я, наконец, понял, что он делает: это было Песенное Заклинание! Я немедленно присоединился к нему, и, пока мы оба были схвачены тисками Магии, камни вокруг нас, казалось, вторили нам и вибрировали в унисон со звуками нашего голоса. И тогда момент наступил.

— Тихо! — приказал Мерлин и трижды произнес второе из великих Заклинаний Свершения:

АНАПА НАСРОК
ИСВАСС БЕСУДД
АОХИЭА ДИЭНВЭ

Когда он опустил руки, Завеса, разделяющая два мира, распалась на части и луч яркого света осветил алтарь. Откуда-то из-за туч донесся далекий удар грома. Потом один за другим сошли с камня на землю пять светящихся существ и заняли места перед пятью трилитами. Луч света мгновенно опять исчез в небесах, и мы остались с ними одни.

Мерлин на какое-то мгновение распростерся на земле лицом вниз, чтобы выразить покорность жреца своим богам, потом поднялся и опять отвесил поклон. Существа приняли его приветствия кивками головы.

— Своим присутствием вы оказали нам великую честь, — сказал он, — и я прошу вашей благосклонности не ради себя самого, а ради того, чье рождение вы сами предсказали мне в моих видениях. —Мерлин крепко взял меня за правое запястье и повернул руку таким образом, чтобы было хорошо видно Кольцо с Драконом. — Мои Владыки, смотрите и знайте, что перед
' вами стоит Артур из Британии!

Призраки долго обменивались взглядами, а потом повернулись ко мне.
Все они мне казались далекими и прекрасными — светлые и почти бесформенные, подобно туману или облаку. Затем существо, стоявшее под самым дальним левым трилитом, сделало шаг вперед и начали вырисовываться какие-то формы. Это оказалась молодая женщина, одетая в белое платье, которое все было украшено разноцветными цветами; у нее были длинные золотистые волосы, а на руке ее сидел блестящий белый Ворон.

— В этом облике меня знают как Брэнвен, — объявила она чистым мелодичным голосом, —Принцессу-Девственницу Растущей Луны —рождения и роста и всего, что остается чистым, пока не придет его время. Ты скорее можешь знать меня как сестру Благословенного Брана, хотя в течение долгих лет меня могли видеть в самых разных обликах: многие называли меня дочерью смеха и жизни\ Меня называли Ану, Ярах, Афродита, а еще Ал-Лат, Венера, Иштар-Йотсна, Артемида, Блодведд и Диана... и сколько еще мне давали имен? Можно ли пересчитать цветы на лугах? — И она отступила за камень.

Вслед за этим вперед вышел второй призрак и тоже принял приятный женский облик, однако он сильно отличался от предыдущего. Эта женщина выглядела гордой и величавой—скорее значительной, чем прекрасной, одета она была в красную ризу, расшитую серебром. Ее темнокаштановые волосы над самыми бровями были перехвачены лентой, а на шее висел кулон из тускло мерцающего серебра, изображающий кобылицу.

— Я — Эпона, Королева-Мать Полной Луны, и, подобно моей сестре, у меня было множество лиц в разных мирах. На Красном Острове, который лежит за западными морями, меня называют Банбха — Мать любви и битв, но я также Арьянрод, Гостия, Тиамат и Гера; Рака, Исида, Юнона или Мария... Рианнон, Алъ-Узза, Бригшпа, Персефона —то же сердце, скрытоепод разными ликами! — Она слегка наклонила голову и отступила назад.

Трегий образ был настолько непохож на два других, что, поддавшись какому-то внутреннему порыву (или, может быть, внутреннему благоговейному страху), я невольно отступил назад, когда из МАНРЕДА показались очертания согнутой старухи. Она была вся в черном и на ней было множество каких-то потрепанных накидок и шалей, которые не позволяли увидеть скрытую под ними фигуру, — но черты ее обтянутого потемневшей кожей лица были заострены и изуродованы временем. На ее согнутой годами спине восседала большая серая сова с круглым лицом и такими острыми глазами, которые, казалось, были предназначены для того, чтобы компенсировать близорукость женщины. Какого цвета были когда-то ее волосы, трудно было предположить, но глаза ее были глубокими и чистыми... они были черными, как могила, но в них светилась мудрость. Нетвердым, но хорошо управляемым шагом древняя фигура двинулась к нам. Внезапно к ней бросились две другие Богини, готовые поддержать ее с обеих сторон, но она, негодующим жестом отослав их обратно, продолжала свой путь.

— Ты, мальчик, можешь называть меня тем именем, которое звучит для тебя приятнее... — она усмехнулась, голос ее был низким и сухим, — ...может быть, старуха или ведьма... или старая карга*. Все они, я думаю, подходят, но будь осторожен: некоторые говорят, что я полноправная Королева — «Императрица Спрятавшейся Луны», или «Верховная Жрица Ночи». Некоторые говорят, что я, третья Королева и Мать остальных, обладаю еще большим величием, чем мои дочери! —И я опять услышал ее сухой смех. —Маха?Фрея? Кали? или Маня, или Гяйя? Нет? Ни по одному из этих имен ты не можешь меня узнать? Анумати... Геката*. Ну что ж, моя память не столь хороша, как у всех остальных! Ах... да, могу поспорить на гробовой гвоздь, — она насмешливо улыбнулась, на минуту замолчала, а потом, приподняв тонкие брови, с любопытством посмотрела на меня, — ведь ты же знаешь нас под именем Керридвен? Да... я так и думала. Со временем ты узнаешь меня, мальчик, — ты должен меня узнать, потому что «время» находится в моей власти... время и неизбежный удел каждого человека — князька или крестьянина... все равно! — И она, прихрамывая, скрылась в тени. Все ждали, пока старая Королева вернется на свое место — в свое время, со своей собственной скоростью; меня очень удивило то благоговение и уважение, которое она вызывала, и я подумал, что, несмотря на свой внешний вид, она, пожалуй, может быть царственнее всех остальных. А потом вперед выступила следующая фигура, совершенно непохожая на все предыдущие, и я был совершенно очарован тем, что увидел.

Это был странный дикий человек, высокий и тощий, одетый в грубую, хотя и хорошо сделанную тунику из звериных шкур. На его плечи была наброшена замечательная меховая накидка, почти касающаяся земли, а на его спутанных волосах был головной убор с оленьими рогами — оленьи рога, с семью ответвлениями каждый, росли прямо над бровями этого человека, как будто он с ними родился!

Голосом, больше похожим на рык дикого животного, чем на человеческий голос, он произнес:

— Привет тебе, Медведь-Артос! Повелитель Животных приветствует тебя из лесных глубин. — И он, опершись своим тяжелым деревянным посохом о камень, сделал еще несколько шагов вперед.

— Медведь —прекрасный друг, и к тому же смелый! —проревел он. — Знаешь ли ты, что именно благодаря моему внушению тебя назвали этим именем? Можешь спросить у стоящего рядом с тобой мага-учителя — он скажет тебе то же самое! Он хороший друг Леса... впрочем, как и все Друиды. Но я, кажется, забыл о принятых среди людей формальностях? (Мы, жители лесов, редко пользуемся всеми этими... манерами и правилами, так что ты уж извинив) В нашем мире я известен как Повелитель Зимы, правитель темной половины года; мое жилище — самые глубокие ущелья и самые темные пещеры. Но ты, Артур... ты путешествуешь с Человеком Дуба, не так ли? А он, по-моему, называл меня Кернунносом: «Диким Лесным Охотником» или «Зеленым Человеком», или Самханом, или просто «Рогатым Керносом». Но есть и другие имена — много других имен, потому что человек всегда стоит ближе всего к земле и поэтому мое лицо кажется ему более близким, чем лица других богов. Но господин Мерлин хорошо знает, что у меня короткая память на подобные вещи. Спроси у него, если хочешь! — Он резко схватил свою дубовую палку и отступил назад — на землю посыпались желуди.

Потом на некоторое время все стихло — ни звука, ни движения: боги стояли неподвижно, как будто это были не сами боги, а их статуи. Вдруг Мерлин приблизился ко мне и слегка подтолкнул меня локтем, кивком головы указывая на последний из пяти трилитов. Я уже готов был увидеть фигуру, материализовавшуюся подобно остальным, но вместо этого свечение находящегося там тела усилилось, превратившись в ослепительное белое сияние, становясь с каждым мгновением сильнее, как я ни пытался в страхе закрыть рукой глаза, чтобы не ослепнуть.

— Артур из рода Драконов! — раздался голос прямо над моей головой, и я отдернул руку. Открыв рот от изумления, я медленно обводил глазами огромную фигуру, нависшую надо мной. Рядом стоял великан... золотой великан, высоко возвышаясь над нами — его плечи находились выше любого из стоящих рядом камней.

— Смотри, приучай свои глаза... ты должен лучше узнать меня! Ты никогда раньше не видел подобных Солнцу? — Голос у него был внушительный, хотя и звонкий, как у юноши, едва достигшего зрелости, — приятный тенор, полный солнечного света и льющийся как песня. Я очень удивился, что он назвал меня «Артуром из рода Драконов», но решил, что это связано с моим кольцом. (Могу заметить, что никогда прежде я не видел и даже представит? себе не мог подобного существа!)

Что касается всего остального его облика, то все в нем производило такое же неизгладимое впечатление, как и его размеры. На нем были кельтские доспехи, но они были выкованы из чистого золота, волосы его покрывал золотой головной убор. Кожа его была кремового цвета, почти белая, волосы рыжие, а на ногах были сандалии из белой кожи, напоминающие крылья птицы. В руке он держал сияющее копье, самое прекрасное из всех, какие мне приходилось видеть.

—Повелитель Дракона! —продолжал он, — Солнце всходит на востоке... и вот я здесь! — И он запел свой Энглин:

Дуб, растущий между двумя склонами,
Затемняет небо и холм!
Разве его раны не говорят о том,
Что это Ллеу?

Дуб, растущий высоко в горах,
Разве его не поливают дожди?
Разве он не мокнет под бурями?
Его ветви несут на себе Ллеу Ало Гиффса!

Дуб, растущий под кручей,
Как статен и величествен его вид!
Разве не правду я говорю,
Что Ллеу вошел тебе внутрь"?

И я сразу же понял, кто стоит передо мной, потому что это была очень древняя песня Бардов — еще ребенком в Тинтагиле я слышал, как ее пели и менестрели, и священники.
— Я вижу, что теперь ты меня узнал! — Лицо бога осветилось улыбкой. — И как ты мог не узнать, ты, кто происходит из Хранителей Священного Огня, поклоняющихся Дубу? Именно для того, чтобы вести счет моим появлениям и следить за тем, как я пересекаю небо, люди этой земли когда-то создали эту Сферу, в которой мы сейчас находимся! Некоторые, вслед за греками, называют меня «Аполлон», а иногда Гермес или Меркурий, потом меня стали называть Митрой, по-римски. Геркулес... Ра-Таммуз — моих имен можно насчитать столько же, сколько раз солнце пересекало небо. Но, — он поднял свое золотое копье, указывая на солнце, — я всегда один и тот же... Един с Ним! Ты, Повелитель Дракона, должен знать меня как «Ллеу Золотых Трубок» — или «Лугх Длинная Рука». Хотя я — не что иное, как отражение Солнца: Божье Око, так что все пятеро —мы просто разные лица Единого: «Того, кто обитает в Запределье-». Именно таким путем миры переходят один в другой: Абред в Гвинедд, Гвинедд в Сегант, и именно поэтому мы все пятеро —только «Посланники Бога» — пять граней бриллианта, которому нет цены... сияющие как единое целое! Hie est Arturus, Rexque Futurus!

----------------
Здесь стоит Артур, Будущий Король (лат.).

Затем бог постепенно превратился в ослепительный огненный шар и вернулся на свое место за трилитом. Потом все пятеро одновременно подошли к алтарю, и каждый положил руку на его поверхность.

— Почувствуй теперь присутствие Единого... — произнесли они в унисон. И опять чистый луч света спустился на верхушку алтаря.

(Все, что последовало за этим, почти невозможно описать словами. Я даже не уверен в том, что Мерлин, который стоял рядом со мной, воспринял это таким же образом — никогда потом он не хотел этого обсуждать. В самых сокровенных Друидических Знаниях встречается такое понятие как «Нау-галь», что означает «без слов», и, надо думать, именно такое состояние называется Святым. Так что попытки описать Наугаль словами (что невозможно уже по самому определению) приводят к его бесконечному упрощению: как можно пытаться превратить в слова то, что не может быть превращено в слова?)

Потом раздался голос — или я просто решил, что это должен быть голос, хотя вокруг не было слышно ни звука, к тому же я не могу сказать, был этот голос мужским или женским —просто возникло всеподавляющее впечатление присутствия говорящего. Одновременно с этим появились сцены, изображения и символы, которые сливались в одну совершенную картину, ясную по своему смыслу. Голос Кели? Озарение Хен Ддихенидд? Этого я не могу объяснить до сих пор.

Но то, что осталось после этого, было как наследство или подарок — нечто, дарованное мне на будущее. Нельзя сказать, сколько длилось само событие. Мы могли стоять там два мгновения или два года — но в конце концов Святая Пятерка покинула свои вымышленные оболочки и в виде единого луча света вернулась на небеса, откуда она и появилась. Все вокруг нас... сами камни продолжали гудеть и искриться от переполнявшей их энергии (оставленный ими след был похож на след, который оставляет комета, — след из звездной пыли в космическом пространстве). Я проследил глазами исчезающий за облаками луч и тут же вернулся к алтарю. За ним тоже осталось что-то искрящееся — что-то другое, не только энергия.

— Не прикасайся к нему! — вскричал Мерлин, как только я двинулся вперед, и я сразу отпрянул от неожиданности, опять вдруг услышав человеческий голос. — Подожди минуту, давай сначала посмотрим. — И он осторожно направился к алтарю, чтобы рассмотреть, что там находится.

— Удивительно... великолепно! — воскликнул он, подзывая меня подойти поближе. — Иди сюда, Артур — возьми это! Это оставили для тебя. — Так, очень осторожно я взял свое наследство.
Это был Стеклянный Корабль... на нашем языке — «Каэр Видр», я слышал много рассказов о таких судах, плавающих по морям Аннона. От носа до кормы он был величиной с большой палец руки и сделан был из бесцветного хрусталя — чистого и безупречного, как родниковая вода при лунном свете. Я посмотрел на Мерлина: он что-то искал в своем мешке.

— А... вот оно! — обрадованно сказал он. — Прежде чем мы расстались на берегу озера, Владычица Авалона приказала мне хранить это в качестве подарка для тебя —пока не настанет время. — И он протянул мне крошечную резную коробочку из яблоневого дерева, которую покрывал удивительный цветочный орнамент, а крышка была инкрустирована перламутровым полумесяцем.

— Иди сюда, посмотри, подходит ли она по размеру! — предложил мне Мерлин. Кораблик точно уместился в коробочке, как будто бы она была специально для него предназначена! Потом я вспомнил Тройку Богинь, которые были здесь сегодня, и даже не стал спрашивать «откуда Владычица Авалона знала» о своевременности такого подарка. (Мерлин лишь улыбнулся и сменил тему разговора.)

— Пожалуй, правильно говорят в народе: мал золотник, да дорог? — спросил Друид лукаво, втискивая в мешок последние наши припасы. — Я имею в виду Стеклянный Корабль.
Я понимал, что это могло бы относиться и к одному подарку, но, подумав хорошо, ответил:
— Так что же все это значит, Мерлин? Стекло... кольцо... смерть моей матери... эти странные слова, которые произнес Лугг Длинная Рука? — Я напряг мозг, пытаясь вспомнить точное звучание слов. — «Arturus... hie est fat...»
— Пошли, Медвежонок, — решительно прервал меня Мерлин. — Собирай свои вещи, потому что я намерен к ночи вернуться в Гластонбери. Хозяин постоялого двора в этом городе—мой друг, а лучше его постоялого двора не найти во всей Стране Лета!

* * *
Когда мы возвращались обратно, моя голова была полна вопросов, на которые я так и не получил ответа. Прошло еще немного времени, и большие камни превратились в крошечные песчинки на горизонте, и я вдруг почувствовал себя несчастным оттого, что они остались позади.
Нигде и никогда я не ощущал такой грубой мистической силы и вдохновения, как среди этих дольменов, и мысль о том, что я их покидаю, вызывала у меня глубокое сожаление. Это было похоже на прощание со старыми-старыми друзьями — вам грустно их покидать, хотя вы и знаете, что пройдет время и они когда-нибудь опять войдут в вашу жизнь.

Мерлин время от времени поглядывал в мою сторону, прекрасно понимая, какие чувства обуревают меня.

—Hie est Arturus... RexqueFuturus? Так, мой мальчик? —проворчал он. — Что ж, как ты знаешь, моя латынь не слишком хороша — уже не осталось римлян, чтобы со мной разговаривать!
— Пошли, Мерлин, — устало взмолился я, и Друид, комически пожав плечами, похлопал меня по спине. По своему многолетнему опыту я понял значение этого жеста: он не оставлял мне никакой надежды получить прямой ответ. Но, быть может, для Мерлина это был способ избежать вопросов, которые он считал преждевременными — или не говорить мне ответов, до которых я должен был додуматься сам.

— Знаешь, Артур, в чем твоя основная проблема? — спросил он беспечно. —Ты слишком много думаешь. Даже самым важным вопросам надо дать сначала отлежаться. Слишком много мыслей... слишком мало времени.

Так что, как я и ожидал, моя интуиция меня не подвела. Не то чтобы я сомневался в правильности совета Мерлина, но как раз сейчас у меня возникало столько вопросов —один непонятнее другого. Временами казалось, что передо мной специально ставят неразрешимые вопросы, не давая на них ответов.

Мои мысли продолжали перескакивать с одного на другое, когда мы опять приблизились к Стране Яблок. Вдруг Мерлин подошел ко мне и погрозил мне пальцем.

— Сейчас же прекрати страдать! — произнес он шутливым тоном. — Потому что все происходит так, как оно должно произойти. Зачем же позволять себе мучиться из-за нескольких слов, которые ты услышал среди старых каменных колонн?

Я быстро вскинул голову и посмотрел на него с подозрением:
— ...каменных колонн?

— Конечно же, — продолжал поддразнивать меня Мерлин, — это были старые камни... очень старые камни. И кто, кроме глупого Друида, может относиться серьезно к эху древних камней? Я таких не знаю!

XIII. РИТУАЛ ВХОДА

«Non for as ire.
In interiore Ъотпе
habitat veritas»*.

(Гностики)

---------------------------
Не проявляй гнева. Внутри человека обитает истина (лат.).

В главе «Отголоски древних камней» устанавливается связь между любыми известными в прошлом магическими цивилизациями и теми архетипическими мирами, которые они оставили нам после своего исчезновения.

Ко времени появления Друидов, пришедших на смену Фериллтам, уже существовало несколько таких цивилизаций (например, атланты, шумеры и египтяне), к архетипам которых часто обращаются в педагогических целях. Это делается с помощью СИМВОЛОВ, ТЕСНО СВЯЗАННЫХ С КУЛЬТУРОЙ, в сочетании с уникальным упражнением, известным под названием РИТУАЛА ВХОДА.
С помощью «входа» мы обращаемся к кельтской концепции духовной двери: к ТРИЛИТУ. Посмотрите на приведенный ниже рисунок.

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 12_110

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 12_110

Эта техника включает в себя контролируемую визуализацию, почти аналогичную той, которую Дж. Ч. Бреннан назвал АСТРАЛЬНЫМИ ДВЕРЬМИ и описал в своей замечательной книгепод тем же названием (Эквариан Пресс, 1977г.). КНИГА ФЕРИЛЛТ описывет отдельные этапы этого ритуала следующим образом:

*Спокойно посидите некоторое время в полном одиночестве, так, чтобы ничто вас не отвлекало.

* Закройте глаза.

* Как можно более ясно вызовите в своем воображении каменный ВХОД (ВОРОТА) (внимательно рассмотрите приведенную выше схему и постарайтесь удержать ее в памяти).

* Мысленно «отпечатайте» на поверхности верхней перемычки выбранный вами СИМВОЛ (найдите на схеме место, указанное стрелкой).

* Как только вам удастся в течение 60 ударов пульса четко удерживать весь образ в своем воображении, проведите свою принадлежащую Потустороннему миру форму через этот ВХОД.

С этого момента вы можете заняться исследованиями. Если все было проделано правильно, вы можете обнаружить себя в первичном мире именно того символа, который вы использовали. Чтобы вернуться обратно, обозначьте мысленно положение ВХОДА в пространстве и просто переместитесь через него обратно. Для того, чтобы помочь выполнению ритуала, можно зажечь благовония (в этом случае можно предложить смесь ДУРМАНА, МОЖЖЕВЕЛЬНИКА и ЛОБЕЛИИ) и (или) сложить круг.

В Приложении к главе 17 приведены 12 символов, связанных с конкретными местами большой силы, которые относятся к кельтской мифологии. И так как эта книга посвящена в первую очередь завершающей эпохе Артуров-ской Британии, когда эти символы и места сохраняли свою активность, ниже мы приводим их еще раз. (При этом, однако, следует помнить, что РИТУАЛ ВХОДА можно использовать вместе с любым символом, достаточно тесно связанным с любой из былых культур.)

СИМВОЛ

1. Вершина горы
2. Золотой желудь
3. Серебряное яблоко
4. Красный пылающий серп
5. Корона, усыпанная драгоценными камнями
6. Каменный трилит
7. 7-струнная арфа
8. Резная тыква
9. Железный котел

СИМВОЛ ЗАВЕСЫ

* * * Черная свеча
* * * Стеклянный корабль
* * * Синяя роза

ВЕДЕТ К

Горе Сноудон (Ир Виддва)
Острову Друидов (Инис Мон)
Авалону (Инис Аввалон)
Динас Повис
Динас Имрис

Каэр Сидис
ЛлинТегид (Озеру Бала)
Солнечному Королевству
Лунному Королевству

ВЕДЕТ К

Аннону
Потустороннему миру
Острову Лионесс

14. ОСТРОВ ДРАКОНА

«Пусть скажет тот, кто знает,
Зачем здесь лежит могучий Дракон,
Головой на суше, огромным хвостом
У берега прекрасного Аох Нелл?
И здесь знали могущественного бога
На заре Европы,
И знали, как почитать его на земле кельтов,
Арфой, барабаном и рогом.
Здесь лежит змей — гордость
Историй седой старины,
Но она больше не поднимает своей могучей головы
Над берегами прекрасного Аох Несс».

(ГИМН ПОКЛОНЕНИЯ ЗМЕЮ: «Книга Аисмор»)

— Артур, иди сюда... я нашел наконец тропу! — донесся издалека голос Мерлина. — Теперь уже недалеко!
Усталый и голодный, я пытался преодолеть последние пять миль нашего пути к Иные Ддраиг — легендарному острову у южных берегов Думнонии, который с незапамятных времен был известен под названием «Остров Дракона». Откуда взялось такое название, я не знал: Мерлин только успел сказать, что никогда не слышал, чтобы в наше время там водились змеи, вот и все. И теперь мы приближались к этому острову, отправившись в свой нелегкий путь еще на рассвете, потому что Друид непременно хотел добраться до этого Святого места до начала празднования Самхейна.

Волнения, связанные с подготовкой к этому путешествию, начались еще две недели назад, когда в наше жилище на горе Ныоэйс неожиданно нанес визит Бард с острова Инис Вис. Он нам сообщил, что он послан с Инис Ддраиг на остров Англси, чтобы сообщить новость о том, что на старейшем дереве Священной Дубовой Рощи в Габханодорум найдена Омела! Это из ряда вон выходящее событие заставило Верховного Друида Корнуэлла объявить великие торжества, которые должны начаться в день праздника Самхейна. Итак, поздней осенью моего четырнадцатого года — на шестой день после появления новой луны — мы отправились в свой поход на таинственный остров.

Прямо из тьмы мы вынырнули на южный берег Ныо-Форест, где сели в лодку, которая перевезла нас через Солент — что, как объяснил Мерлин, означает «Солнечный Пролив», — ведущий к старой римской вилле, теперь заброшенной и обвалившейся. Проследовав по Медина Ривер вглубь острова, мы оказались наконец на мощеной булыжником дороге, которая привела нас на лесную опушку, где мы встретили группу одетых в голубые мантии Бардов, которые, казалось, были полны решимости доставить нас в лесное жилище до наступления полной темноты.
Высоко в северном небе повис яркий молодой месяц, белый и холодный на фоне пурпурных осенних облаков. Но его бледный свет скрылся за густой кроной деревьев, как только мы вошли в Лес — и какой удивительный это был лес! Под древними тисами было темно, как в могиле, а их мощные серебристые ветви, изогнутые и корявые, казалось, как ничто другое, соответствовали этой ночи Самхейна, когда мы вслед за Бардами пробирались к лесной хижине.

Остров был диким и прекрасным, но он очень отличался от тех лесов и гор, к которым я привык в Уэльсе. Здесь земля казалась гораздо более пустынной и открытой — «обдуваемой ветрами», несмотря на покрывающие ее деревья. Воздух этого места был каким-то необычным — чувство, которое у меня всегда связывалось с местами, где по-настоящему ощущалась сила Потустороннего мира. Мы молча шли по дороге, которая показалась мне бесконечно длинной, и наконец вышли на покрытую травой лужайку, за которой виднелся силуэт огромной квадратной постройки.

— Большая Белая Хижина... — услышал я шепот Мерлина у самого своего уха, и мы направились прямо к ней.

Она и правда была белой и большой и уютно гнездилась у подножия странного извивающегося холма, подобного которому я никогда раньше не видел. Перед нами открылась массивная дубовая дверь — и сноп яркого желтого света вырвался на лужайку. Нас сразу же проводили внутрь.

С самого начала мы — или, вернее, я — оказались в центре внимания. И как только мои глаза привыкли к свету, я сразу понял почему: среди доброй сотни присутствующих я был единственным, кто не достиг и пятнадцатилетнего возраста!

Друиды сидели за длинным столом, стоящим в центре большого помещения, и все их взгляды повернулись к нам, когда Мерлин, взяв меня за руку, стал искать свободное место, где бы мы могли сесть. Потом вдруг внимание всех присутствующих было привлечено кем-то другим — и вслед за этим я услышал шелест мантий поднимающейся компании: в зал вошел Верховный Друид.

— Брадин, — опять шепотом сообщил мне Мерлин, — ...Верховный Друид Южных Земель! — И тут же раздался топот, хлопки и приветственные возгласы всех собравшихся, конечно же вызванные присутствием этого человека. (Верховный Друид чем-то напомнил мне Лорда Анейрина, с которым я встречался несколько лет назад на Фестивале Бардов в Гвинеде.) Он был одет в белую мантию, выполненную из одного куска ткани (сотканной из тех же грубых волокон, что и мантии других членов Братства высокого ранга), единственным украшением которой служил золотой нагрудный знак Суда и подвешенный к плетеному поясу обычный золотой серп: основной символ власти и силы Друида. На его выбеленных временем волосах уютно устроился венок из разноцветных дубовых листьев, слегка тронутых морозом, — прекрасное дополнение к длинной бороде, свисающей почти до пояса.

Верховный Друид поднялся на возвышение и начал свою речь... о традициях в прошлом и в будущем, о возникновении друидических Знаний и об Омеле: как нужно собирать Ичелвидд и какой особой силой обладают ее Соки, которые помогают открыть Ворота сознания. После этой речи и последовавшей за ней непродолжительной групповой медитации мы покинули Белую Хижину и молча длинной шеренгой направились в глубину леса по тайным тропам — которые, как я заметил, не уходили далеко от этого кольцеобразного холма, где стояла Хижина.

Подобно тому как река вливается в озеро, так и мы вдруг вышли на открытый участок, к которому вела еще добрая дюжина тропинок. В самом центре, огражденная с четырех сторон, росла густая дубовая роща, хорошо приспособленная для прогулок, но достигшая весьма почтенного возраста. Несколько братьев зажгли факелы и вошли в рощу, сопровождаемые остальными, которые, нарушив стройную цепочку, стали просачиваться в рощу. Когда мне тоже удалось добраться до середины рощи, моему взору предстала огромная куча дров, сложенных для костра вблизи одинокого дерева... совершенно необычного и сильно отличающегося от всех тех, что его окружали.

—Мы находимся в Священной Роще Габханодорума, — раздался приглушенный голос у меня за спиной, и в свете факела появился Мерлин. — А на другой стороне Неметона стоит Великое Серебряное Дерево-Оракул.

— Но ведь это не дуб? — спросил я, напрягая зрение, чтобы получше его рассмотреть.

— Нет — это Серебристый Бук, — ответил он, — и это самое старое из всех деревьев. В течение последних двухсот лет он был известен Друидам Острова Дракона под именем «Фагос» —это дерево заслуживает того, чтобы его назвать замечательным, тем более что в этом году оно принесло нам Золотую Ветвь.

Я присмотрелся к ветвям дерева и достаточно отчетливо увидел темную золотистую массу, напоминающую виноградные лозы, которые свисали из дупла в нижней части кроны, покрытые мелкими жемчужно-белыми ягодами, светящимися тусклым светом, подобно крошечным лунам. Омела... и вдруг выросла на буке! Призрачный серебристо-серый цвет ствола Дерева-Оракула резко контрастировал с окружавшими его дубами, придавая и без того шишковатому зловещему его облику потусторонний вид. Потом я вспомнил о некоторых особенностях бука, о которых мне рассказывал Мерлин: символ древней и «забытой» мудрости; дерево, пришедшее к нам из храмов шумеров и бывшее для них самым священным деревом — превыше всех остальных: дерево, уходящее корнями в темные глубины Аннона, чтобы получить возможность занять место среди Огама живущих. И вдруг, охваченный внезапной вспышкой озарения, я понял, почему Верховный Друид проявил такой восторг по поводу обнаружения выросшей здесь Омелы. Значит, это священное растение — известное своей способностью поглощать духовную сущность питающего его дерева — способно захватывать Потусторонние энергии бука? И тогда я вспомнил о Шумерских Водах — Водах Жизни Аннона...

Меня вернул к происходящему голос пожилого человека, громко прозвучавший в ночи. В нем чувствовался тот авторитет, который достигается только годами дисциплины. Подойдя ближе, я протиснулся сквозь тесное кольцо, образованное братьями, и увидел Верховного Друида Брадина, который стоял с поднятыми руками и смотрел вверх, как бы в поисках вдохновения, — он призывал силу, чтобы совершить вполне определенный акт жреческой Магии: Вызывание Огня. Его голос эхом отдавался в лесу, подобно звуку огромного рога:
"Cum Saxwn Saxomm,
In duersum montum oparum da
In Aetibulum, In quinatum:
Draconis!"

Как только старик опустил руки, над костром вспыхнуло яркое пламя — и вместе с ним мощная молния рассекла небо! Слова, казавшиеся мрачными и предвещавшими беду, ожили вместе с танцующими тенями и огнем костра. Но Большой Бук выделялся даже при этом новом освещении — устрашающий страж иного мира... иных времен.

Сделав глубокий вдох, Старший Друид подошел к Дереву-Оракулу и медленно поднялся по ступенькам каменной лестницы, сложенной у ствола дерева. Когда он вынул из ножен золотой серп и высоко поднял его над веткой Омелы, наступила абсолютная тишина, нарушаемая только шипением факелов, а когда он начал произносить заклинание, воздух, казалось, стал плотным от магического напряжения.

Дали недавно ростки
И сразу изменились и обновились,
И больше не увядают —
Ибо, когда благоденствует Бук
Благодаря заклинаниям и молитвам,
Верхушки Дубов оплетаются —
В этом надежда для деревьев

И одним резким ударом он отделил куст от мшистого сука. Под деревом группа из пяти старших Друидов держала натянутый девственно чистый холст, куда упала срезанная масса, потом они двинулись к костру, позаботившись о том, чтобы к ней ни разу не прикоснулась человеческая рука.

Верховный Друид сошел вниз. По его сигналу братья наполнили водой большой железный Котел и поставили на раскаленные угли. Я наклонился, чтобы получше его рассмотреть: черное железо, верхний край покрыт белыми жемчужинами... достаточно большой, чтобы в нем мог поместиться человек — точно, как в старинных историях, которые мне не раз приходилось слышать! Когда холст поднесли к котлу, я удивился сходству между ягодами Омелы и этими жемчужинами — и те и другие отливали белым лунным светом, и те и другие излучали одну и ту же силу. Затем в котел опустили три раскаленных докрасна камня, вода начала шипеть и над котлом стал подниматься пар. Старый Друид начертил Знак Трех Лучей, чтобы благословить все вокруг, а потом сказал:

— Братья... здесь, на этом месте, которое не является местом, в это время, которое не является временем, —между мирами и среди них, я произношу святейшее имя ХУ ГАДАРН ХИССИОН, чтобы освятить эти дары — благодаря крови земли и духу дерева они могут стать для нас Источником Вдохновения... открыть Дверь в новую жизнь! — После этого он начертил знак последнего благословения — и священный Ичелвидд был сброшен в воду.

Напряжение ритуального момента прошло, все расположились вокруг костра и запели молитвы богам. Потом проводили чтения, декламировали стихи из Горхан Маелдрэу, пели Песню Лесных Деревьев — «Кант-Кат, широко раскрылась Книга Фериллт. А потом, когда дух вознесся ввысь, Верховный Друид вынул большую чашу, сделанную из рога, и наполнил ее Святой Водой из Котла.

Сделав большой глоток, он передал чашу стоящему рядом с ним Друиду, тот передал ее следующему — и так чашу передавали из рук в руки, пока она наконец не дошла до меня. Я был удивлен, обнаружив, что вместо ожидаемой мною чистой воды в роге находилась жидкость золотого цвета, напоминающего цвет позднего осеннего меда. Хотя она была горьковатой на вкус, я сразу почувствовал приятное тепло внутри, которое сменилось ощущением, что я — одно целое со всеми силами этой ночи. Потом, когда чаша обошла весь круг, я стал свидетелем обычая, которого никогда не видел раньше: каждый по очереди, прежде чем покинуть место действия, находил какой-нибудь древесный плод — орешек бука или желудь — и, прошептав в него несколько слов, которых я не мог разобрать, ловко бросал его в костер.

Я уже собрался попытаться сделать то же самое, когда Мерлин вдруг оттащил меня в сторону и указал на одинокую дорогу, ведущую на запад. Мы отправились в путь, даже не захватив с собой факела, и долго шли молча, пока темный лесной покров не начал наконец отступать и впереди замаячила гряда окутанных туманом холмов.

— Это место называется «Перевал Дракона», — сказал Мерлин без всякого выражения, —и оно находится в самой середине хребта животного. — Друид посмотрел на меня и улыбнулся, заметив мое внезапное смущение. — Я имею в виду, конечно, «Линию Дракона», а не настоящего дракона! Потерпи еще немного, мой мальчик, и мы с тобой прибудем на место, где я все тебе смогу объяснить.

И мы продолжали свой путь у подножия странного хребта, который пересекал весь остров, извиваясь подобно змее. Луна, несмотря на свои размеры, светила довольно ярко, заливая тусклым светом окрестности, пока мы пробирались через набегающие клочья тумана. Туман, как ни странно, собирался длинной полосой у подножия холмов и нигде больше. Я попытался сказать Мерлину, что мне это кажется очень необычным, но он только пробормотал что-то о «Дыхании Дракона» и прошел дальше. Другое, что мне показалось странным, это был цвет почвы вдоль всего пути: она напоминала песок, но была значительно темнее окружающего грунта — зеленая, вспыхивающая красными искрами. Наконец до нас донесся шум моря, когда Мерлин вдруг остановился и в замешательстве стал осматриваться вокруг.

—А, это здесь] —вскоре объявил он. —Да, именно здесь. —И он подвел меня к высокому стоячему камню, который возвышался прямо посреди дороги. Он был не толще моей талии, но в несколько раз выше меня — черный столб, залитый лунным светом.
—Длинный Камень Моттистоун, — сообщил Мерлин, а потом опустился на упавший кусок мрамора и пригласил меня присоединиться к нему. —Этот камень — важное место, где собираются, чтобы восстановить силы, местные жители. И наши братья из Белой Хижины проводят здесь свое празднование Лигнассадда —праздник Ллео. Ты, наверное, помнишь его... этого высокого великолепного парня, которого ты встретил в Стоунхендже? — И мы дружно рассмеялись.

— Что же касается острова, — продолжал Мерлин, — то мы с тобой потратили достаточно времени на обсуждение и изучение Линий Дракона — линий силы, которые образуют сеть под поверхностью земли. И так уж случилось, что наибольшая линия Британии — а возможно, и всей Европы — проходит вдоль поверхности именно этого острова. Фактически, мы сейчас на ней стоим. Этот крутой склон, который ты так внимательно изучал и который вызвал твое удивление, не что иное, как спинной хребет Линии Дракона, которая проходит под морем и под сушей — через Солсбери, через Кадбери, Гластонбери, Бате и продолжается прямо на север, достигая Королевства. Но здесь, на Острове Дракона, эта линия то ли начинается, то ли заканчивается, и ни один человек не знает, что именно здесь происходит. Пока Мерлин говорил, я рассеянно захватил полную пригоршню земли.

— Почему здесь такая земля? — спросил я. — Я имею в виду цвет.

— Ни один человек не знает этого, — ответил он, — но, как всегда, существуют легенды, а мудрецы всегда утверждают, что в легендах содержится самая глубокая истина.
Рассказывают, что давным-давно на этом острове жил самый крупный и самый последний представитель когда-то могущественного племени Драконов и что это его остров. Это был сильный, но миролюбивый Дракон, готовый жить бок о бок с человеком, при условии, что каждый из них будет держаться своих собственных территорий. (Драконы, как известно, были очень привязаны к своей территории.) И так продолжалось сотни лет, местные жители испытывали к Дракону любовь и уважение, но не приближались к нему — хотя даже предлагали ему иногда какую-нибудь пищу, потому что, как видишь, они понимали, что это последний представитель своего рода. Потом на эти земли пришли римские легионеры, а вместе с ними и христианская религия — вера, которая привела к тому, что на Дракона стали смотреть как на змея-искусителя — отвратительного служителя их красного Бога-Дьявола.

А так как Дракон сВитса, действительно, был последним представителем своего вида, христианским священникам не потребовалось слишком много времени на то, чтобы узнать, где находится его логовище, и составить план его немедленного уничтожения. Короче говоря, легенда рассказывает о страшной битве, которая происходила на небесах и на равнинах этой земли, и в конце этой битвы дракон был убит отравленными стрелами. Бросившись в агонии вниз, огромное животное металось по острову, хватаясь когтями за камни, роняя капли крови на своем пути — пока не улеглось на морском берегу, покрытом мелкими камушками, где и скончалось. И говорят, что именно после этого здешняя почва приобрела такой цвет (его называют «пиритом»), а на острове возник Драконов Хребет — дорога, по которой мы должны немедленно двигаться дальше! — Как будто разозлившись на самого себя, что потратил столько времени на разговоры, Мерлин резко встал и вернулся на дорогу.

Вскоре мы оказались на самом берегу моря, и тропа, соскользнув со склона утеса, просто исчезла под водой. Клочья тумана продолжали то накатываться, то уходить прочь, и я заметил развалины множества больших строений, которые, как я предположил, когда-то принадлежали римлянам. Длинный хребет, плавные изгибы которого не переставали сопровождать нас на всем нашем пути, теперь также скрылся под морскими волнами. Но за прибрежной полосой, среди клубов тумана, все еще можно было видеть ряд высоких скалистых островов, постепенно скрывающихся из поля зрения.

Пока я все это разглядывал, Мерлин уже начал спускаться с утеса, по склону которого вилась узкая пешеходная тропа. Когда мы достигли его подножия, я увидел, что в скале был вырублен широкий уступ, образующий что-то вроде причала. Луна теперь светила прямо над головой, и при ее неверном свете, среди проносящихся клочьев тумана и белых известковых берегов я вдруг сам себя почувствовал чем-то вроде привидения — почти нереальным. И впрямь, благодаря таинственному присутствию Потустороннего Мира все вокруг нас казалось пропитанным промозглым морским туманом, который каплями тяжелой росы оседал на всех предметах. Я поплотнее закутал плечи и голову в свою мантию.

— Скоро мы сможем разжечь костер, — донесся из тумана мягкий голос Мерлина, — но не раньше, чем доберемся до Храма. Ты видишь, Артур, как Драконова Линия продолжается в море в виде этих маленьких островов? Вспомни легенду о смерти последнего Дракона, которую я только что тебе рассказал.

— Так вот, на третьей отсюда остроконечной скале находятся те самые «мелкие камушки», на которых, согласно этой легенде, чудовище нашло свою смерть. Эти три каменных выступа — на самом деле просто продолжение Линии Дракона, который улегся на них. Одно забытое племя (построившее и тот Храм, куда мы с тобой направляемся), называло их «Иглы Урал. И, как во всех подобных местах, мы, Друиды, сохраняем и защищаем эти древние области силы и почитаем этот храм, соблюдая свои собственные обряды и ритуалы. Другие Друиды, как и мы с тобой, часто странствуют здесь, чтобы восстановить связи со своими собственными драконовыми корнями... чтобы соединиться с небесными Отцами, чья энергия проявляется через огненную змею. Эта сила — наша первобытная сущность, «духовный эфир» нашего существования, без которого все человеческие Братства — всего лишь бессильные трупы. А с тех пор, как наступили эти новые времена, отрицающие Магию мира наших предшественников, мы посещаем это место еще и Memoriam.

-------------------------
В знак памяти (лат.).

Мерлин опустил голову, явно предавшись тягостным размышлешад Откуда-то из-за тумана внезапный порыв ветра прислал случайную воли которая ударилась о скалы и разбилась у наших ног, — но этого было достаточно, чтобы волнение Друида прорвалось наружу.
— Иногда ощущаешь такую тоску... — сказал он как во сне, — ...так бесконечную грусть, ведь целая эпоха прошла с тех пор, когда люди жили в гармонии с окружающим их миром и не старались искоренить все эти Мистерии, смысла которых — случайно или намеренно — они уже не понимают И все-таки, было бы странно, если бы мудрец, находясь в этом мире, когда нибудь чувствовал себя иначе... может быть, так будет всегда?

Мерлин поднялся и подошел к засохшему дереву, которое свисало с края утеса под каким-то невероятным углом.

—Артур, иди сюда, давай посмотрим, что это за дерево, способное рас таким образом, — сказал он, скрестив руки и поджидая, пока я подойду.
— Оно мертвое, — заявил я, не понимая, что Мерлин имеет в виду.
— Ты болван, Артур! — бросил он. — Почему бы тебе не попытаться посмотреть поближе? — И тогда я увидел какой-то предмет, свисающий нижней ветки дерева.

Это оказался большой рог вола или быка, полый внутри и с отверстием на конце, предназначенным для того, чтобы в него дуть. Я, конечно, был знаком с подобными инструментами, и много раз мне приходилось на : играть.

— Мы должны им воспользоваться для того, чтобы вызвать Баринтуса», перевозчика, — серьезно заявил Мерлин, —потому что мы нуждаемся в ermj помощи, чтобы переправиться через Вздох Дракона... чтобы добраться дс) Храма Дракона. Иди сюда, подуй в него — И я приложил рог к своим губами

***
Сколь призрачным и странным ни казался ночной пейзаж, звуки рога» эхом отдавшиеся от прибрежных скал, прозвучали еще более странно. Один, два... три раза я вдохнул жизнь в этот предмет, прежде чем опять повесить eго на ветку — и трижды окружающая тьма поглощала глухой звук, пока мы ждали появления лодки. Но нам не пришлось ждать долго.

С противоположной стороны залива до нас донесся тихий плескаемой лодкой воды. Вскоре из тумана показалось и само судно, управляемо пожилым человеком, лицо которого закрывал капюшон, — видение появилось так тихо, что само казалось частью окружающего нас тумана. Он поднял голову, стараясь увидеть нас на берегу, но я не мог рассмотреть его лица, мне была видна только длинная борода, свисающая до пояса, и испещренные морщинами руки, которые удерживали багор. Сама лодка была маленькой и прекрасно сделанной: блестящая, как корабли викингов, с искусно вырезанной головой дракона на носу. Когда мы вошли в нее, она плавно опустилась под нашей тяжестью.

Не прошло и нескольких минут, как мы минули два первых острова и подошли к третьему — самому крупному из всех. Мерлин положил руку мне на плечо и показал на ряд ступенек, высеченных в скале, которые были так скрыты туманом, что сам я мог бы их и не заметить. Следуя за Друидом вверх по склону, я успел оглянуться назад. Лодка мирно отдыхала на глади залива, похожая на яйцо в гнезде, сплетенном из тумана... но перевозчик Баринтус куда-то исчез.

Когда мы взобрались на первый гребень, я вдруг стал все сильнее и сильнее ощущать какое-то беспокойное стремление «что-то делать». Я испытывал «непреодолимое желание» — эффект, который я тут же приписал действию Святой Воды, которую я пил перед этим. Мои чувства болезненно обострились, и в то же время казалось невозможным сконцентрировать их на чем-то определенном. Я как будто был «готов к чему-то», но не знал к чему. — Вот оно! — донесся радостный возглас Мерлина. — Храм Дракона. — И мы дружно стали всматриваться в небольшое плоское пространство, длины на три возвышающееся над уровнем моря.

Это было довольно устрашающее зрелище — покрытая камнями плоцка, переходящая в каменную пирамиду. Незнакомые уродливые очертания темного, будящего дурные предчувствия древнего могильного холма срисовывались на серой каменной поверхности — высокая трава подобно яинным волосам покрывала купол, три огромных камня образовывали ход... черный и манящий. Мерлин пристально, как зачарованный, смотрел на отверстие в могильнике —глаза его как будто остекленели, потом он стал рекламировать странным голосом:

Темный дом, темная одинокая могила,
В твоих стенах под тисовыми сучьями
Властвует спокойный сон,
Нет и следа забот,
А только глубокое забвение того, кто повержен человеком...
Там нет ничего, никто не шумит,
Кроме этих слабых дуновений,
Которые шевелят мелкую листву,
Что-то сообщая таинственному холму,
Где захоронены многие...
Темный дом, твои часы никогда не узнают
Спешки и страстей нашего времени.
Это каменное сердце
Никогда не билось от любви, в нем никогда не жила ненависть.
Ничего вообще не остается, Если не считать тех снов,
Которые видят мертвецы в этой темной могиле и о которых они не могут рассказать...

— Мерлин? —прошептал я. — Мерлин, с тобой все в порядке? Ты меня слышишь? — И я осторожно потряс его руку.

— Ох... — ответил он, медленно поворачивая голову в мою сторону, — должно быть, я думал вслух, прости, я не хотел тебя огорчать. — И он опять повернулся к каменной пирамиде.
— Но ведь она и в самом деле прекрасна, правда? — спросил я, и вдруг куда более интересный вопроспришел мне в голову. —А... а кто лежит в этом могильном холме перед нами?
Но я опоздал — Друида уже не было рядом, он молча спускался по каменным ступенькам, вырубленным в другом склоне хребта, которые вели к плато. Дойдя до низа, он на мгновение заколебался и, посмотрев вверх, помахал мне рукой, давая понять, чтобы я следовал за ним.

Как только я оказался внизу, мы, пройдя немного вперед, сели на низкое каменное сооружение, напоминающее стол, которое, очевидно, и было предназначено для этой цели. Отсюда могильный холм выглядел более древним, чем с большого расстояния: луна освещала серые каменные поверхности, из которых вода вымыла почву... они напоминали кости, торчащие из разложившегося тела. Тогда я вспомнил аналогию, которую когда-то приводил Мерлин:
«Камни — это кости Земли, а почва — ее плоть». Она казалась очень подходящей к этому месту, с его мощной атмосферой смерти и возрождения.

— Вот уже сотни лет Друиды привозят на этот остров своих учеников, чтобы посвятить их в Жреческие Таинства, — начал Мерлин после долгого молчания, — чтобы разорвать раз и навсегда Голубую цепь Аннона, так чтобы можно было выковать новое звено между новичком и Стражами Потустороннего Мира его Отцов: теми, кто приходил сюда до нас, и теми, кто придет после. Здесь, на этом месте, мы постараемся найти такого руководителя и для тебя... Это можно сделать только тогда, когда светит луна Самхейна, когда границы между мирами временно отступают. И сегодня, Артур, именно такая ночь! Не задавай мне больше вопросов, потому что я тебе уже рассказал все, что ты должен знать. Волшебная вода, которую ты пил в эту ночь, направила твой ум на Моря Аннона — благодаря тому, что у тебя хватило выдержки, чтобы устоять перед Третьей Пылающей Дверью, когда она открылась перед тобой. Готовься, Бахген — время входить!

Мы приблизились к каменному входу, густо обвитому виноградом, и вступили внутрь. Осмотревшись вокруг, я буквально остолбенел.

Там, в самой середине облицованного камнем пространства, лежали остатки скелета какого-то огромного небывалого крылатого животного — похоже было, что оно пало здесь много столетий назад. Кости напоминали скелет рептилии: плоская рогатая голова, гладкие и длинные шея и хвост, мощные зубы и когти. Крылья, как у летучей мыши, остались нетронуты временем — они так и лежали, сложенные, друг против друга, покрытые ровными рядами зеленых и золотых радужных чешуек. Я не мог поверить своим глазам, мое сердце от волнения готово было выскочить из груди: как следовало из рассказанной Мерлином истории, здесь должно было лежать тело легендарного Дракона из Инис Вис!

Кости были окружены кольцом из двенадцати необычных камней. Размером с кулак, они были белыми, как чистейшие кристаллы кварца, и при этом как будто излучали бледный свет, похожий на свет луны, наполняя все помещение каким-то сверхъестественным серебряным сиянием. Подойдя ближе к кольцу, я заметил, что Мерлин занят непонятными поисками — он поднимал с земли какие-то маленькие кусочки и складывал их в свою кожаную сумку.

—Иди сюда, Артур... давай руку, — сказал он наконец, и я спросил у него, что именно я должен искать. — Sanguis Draconis, — ответил он, — Кровь Дракона. Таинственное вещество невероятной древности, хотя и было хорошо известно, но ему не было цены среди тех из нас, кто ценил подобные вещи. Хотя его собирали здесь со времен самых первых дней римской оккупации, источник, казалось, никогда не иссякал — возможно, потому, что это место обладало волшебными свойствами, будучи местом гибели последнего Дракона, да и вообще. Собери небольшое количество для себя, и я научу тебя, как его лучше использовать.

Потом Мерлин, насобирав немного дров, сложил из них небольшой; костер как раз снаружи каменного кольца и сел перед ним.

— Теперь готовь себя, Артур, —приказал он, закрывая глаза и чертя над дровами мистические символы. — «Nuc Hebae Aemos Lucem... Et Caloren!» —, и над сложенной кучей вспыхнуло пламя.
Друид сидел не шевелясь, пока от костра не остались только тлеющие угольки. Затем, протянув сжатый кулак над углями, он сказал: «Даруй ему Руководство... даруй ему Ощущение Истины... даруй ему Раздвижение Зявесы...» — он разжал кулак, и горсть Крови Дракона высыпалась на тлеющие остатки костра.

С лица Мерлина сошло всякое выражение, его залила смертельная бледность. Почти сразу над «кровью» начал подниматься тоненький столбик бледного дыма, собираясь в молочную лужицу по всей длине скелета. Постепенно дым стал конденсироваться, пока наконец не появилась четко очерченная фигура... фигура человека, одетого в незнакомое платье, с серебряным кольцом на голове.

— Мой старый друг, — заговорил призрак, — мой спутник во многих походах былых времен. — Голос был глубокий и звучал устало. — Скор настанет время, когда я должен буду преодолеть последнюю Завесу Лионесси| отправиться в Запределье. Но, по праву, дарованному мне моим Богом, решил еще на некоторое время отправиться к ныне живущим, чтобы вы могли воспользоваться советом и поддержкой того, кто явился любить уважать ваше дело! Так что, если это доставит тебе удовольствие, отнесись ко мне опять как к своему руководителю — отцу, которому в случае необходимости можно все.рассказать, — зеркалу своей совести, окну в свое высшее я. Ты, конечно, забыл, что меня звали когда-то «Ноас». Ну что ж, это неизбежно| Но обратись ко мне по этому имени, когда я буду больше всего тебе нужен, я явлюсь перед тобой: не откликнуться на этот зов — значит для мен потерпеть полную неудачу. А теперь, да поможет тебе Бог, мой старый друг.. и я всегда буду надеяться, что когда-нибудь ты посмотришь на мое лицо i вспомнишь. А что касается моей внешности, то ты узнаешь... ты узнаешь...

Образ человека утратил свою ясность, превратившись в клочья серого тумана, а потом совсем исчез. Я внезапно почувствовал слабость и головокружение — моя голова быстро вращалась, пока я наконец не повалился землю, не в силах подняться. К действительности меня вернул раздавшийс где-то далеко в ночи одинокий крик совы. Рядом с собой я услышал вздох Мерлина и зашевелился. Мерлин осторожно поднял меня и вынес наружу положив на сплетенные виноградные ветки.

— А теперь, — сказал он ласково, — тебе нужно немного поспать, боюсь, что твое юное тело еще не привыкло к таким силам, какие обитают здесь. Спи... спи и ни о чем не беспокойся. — Я не знаю, сами закрылись мои глаза или это сделал вместо меня туман, но я тут же заснул, убаюканный равномерным шумом морского прибоя.

* * *
Мне не нужно было даже открывать глаза, чтобы понять, где я нахожусь, —- я лежал на кровати Мерлина, прислушиваясь к знакомым звукам падающей воды у самого входа в пещеру. И все же я открыл их и осмотрелся вокруг. Bce казалось далеким и туманным... события на Острове Дракона... перелет домой на бесшумных крыльях и ночных ветрах... все.

Я спрыгнул с кровати, осмотрелся вокруг и начал одеваться. В пещере никого не было. Усиленно стараясь разобраться, что из моих беспорядочных воспоминаний было действительностью, а что фантазией, я вдруг замер на месте, услышав звук —хорошо знакомый звук, —донесшийся снаружи... и вместе с ним ясно всплыло в памяти все, чего я до этого не мог вспомнить.

— Мерлин? — тихо позвал я. — Мерлин! — И я побежал к выходу.
Друид сидел под любимым дубом, читая книгу и с удовольствием куря свою трубку. Я был переполнен нетерпением и не мог ждать ни секунды — и я громко закричал прямо с того места, где находился:

— Что же было на самом деле, Мерлин? Скажи мне... что действительно было на самом деле? — Друид поднял голову, явно недовольный моим громким криком, и, помахав мне рукой, опять вернулся к своей книге. И тут во [второй раз донесся тот же часто слышанный звук —крик совы! Заслонив глаза от яркого света, я сделал еще шаг вперед и увидел большую серую птицу, спокойно сидящую на расстоянии не больше двух длин над моей головой — она внимательно смотрела вниз своими широко открытыми, все понимающими глазами.

— Храм Дракона... Инис Вис — вдруг вспомнил я. — Вот где я в первый раз услышал крик этой птицы! Но как она могла оказаться здесь? — Не успел я произнести эти слова вслух, как в моем сознании возник призрачный образ человека над костями древнего животного.

— Ноас! — прошептал я, затаив дыхание, и мгновенно мою память, как нож, пронзили слова, которые произнес он в эту туманную ночь:

«А что касается моей внешности, — предсказывал он, —ты узнаешь, Артур... ты узнаешь».

XIV. ГЛАЗ ДРАКОНА

В главе «Остров Дракона» содержится несколько обращений к ритуалу, который может вызывать силу Дракона — его самого или его духа.

А теперь разберемся, что это за «Дракон», которого мы будем вызывать. Такой вопрос может вызвать некоторое недоумение, поскольку наука утверждает, что никаких живых драконов в Британии не осталось. Ответ на вопрос заключается в том, что Друиды представляли себе всю энергетическую систему земли как единое проявление Дракона, именуя магнитные линии, которые опутывают всю поверхность земного шара, «Линиями Дракона». Эти линии силы генерирует Сама Земля, и в некоторых священных точках, где« энергии скручиваются спиралью и поворачиваются к поверхности (например Холм Гластонбери, Остров Дракона/Уайт, Сноудония и т. п.), обнаруживаются значительные оккультные силы. Часто такие места отмечаются менгирами (вертикально стоящими камнями) или группами камней (подобно тому, ка это имеет место в Стоунхендже). В любом случае, это «энергия Дракона», вся Земля рассматривается как Тело Дракона. И этот Дракон жив сегодня точно так же, как был жив во времена легенд.

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 14_110

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 14_110

Ниже перечисляются символические атрибуты Дракона, которые необходимо использовать для ВЫЗОВА:

* оружие = МЕЧ
* планета = МАРС
* стихия = ОГОНЬ
* 6лаговоние = КРОВЬ ДРАКОНА
* металл = ЗОЛОТО (можно заменить ЖЕЛЕЗОМ)
* число = 2
* символ = ГЛАЗ ДРАКОНА, ниже показан в нескольких вариантах:

А теперь приведем формулу ВЫЗОВА ДРАКОНА, которую дает Книга . Для этого необходимо сделать следующее:

1. Найти изолированное чистое место вне помещения, предпочтительно где-нибудь на высоком холме или на вершине горы (такие высоко расположенные места являются для Дракона священными).

2. Сложить круг из 12 камней, диаметр которого должен равняться вашему росту. Слегка посыпать внутренность круга железными или золотыми опилками.

3. С помощью МЕЧА (или его символического изображения) начертить внутри круга символ «ГЛАЗ ДРАКОНА», Теперь место готово к использованию.

4. НА РАССВЕТЕ или ПОЗДНЕЙ НОЧЬЮ (два пороговых времени, которые считаются священными для Дракона) войти в круг и на углях, зажженных вами внутри круга, поджечь смолу, представляющую КРОВЬ ДРАКОНА.

5. Когда все будет готово, стать в самом центре Глаза Дракона и поднять высоко над головой МЕЧ, держа его обеими руками — острием вниз.

6. Громким и полным силы голосом ТРИЖДЫ произнести нараспев ВЕЛИКОЕ ВЫЗЫВАНИЕ ДРАКОНА:

«Cum saxum saxorum
In duersum montum oparum da,
In aetibulum
In quinatum — DRACONIS!»

7. Одним резким движением ВОНЗИТЬ меч глубоко в землю/тело Дракона.
8. СЕСТЬ в центре ГЛАЗА, скрестив ноги.
9. Закрыть глаза и ждать появления Дракона.

(Его присутствие можно определить по многочисленным признакам и состояниям. Чтобы ИЗБАВИТЬСЯ от присутствия Дракона, нужно просто вытащить меч из земли. ВНИМАНИЕ: не покидайте защитного круга, пока «меч не будет выдернут из камня».)

Этот древний ритуал особенно подходит для ПРАЗДНИКОВ ОГНЯ и, в частности, ДНЯ ЛЕТНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ. Драконы или, как их называют кельты, «Огненные Селезни» часто на короткое время появляются в верхней части костра, как можно видеть, например, на приведенной выше фотографии; этот огненный селезень появился в НЬЮ ФОРЕСТ в 1988 году в день празднования Самхейна и сохранялся в течение нескольких минут достаточно для того, чтобы доставить удовольствие и вызвать благоговейный трепет у всех присутствующих.
Сохранились записи, что жрецы Фериллтов, как символ силы и власти, носили в Святые Дни золотой ГЛАЗ ДРАКОНА. ГЛАЗ может также успешно использоваться в качестве ВХОДА, описанного в Приложении XIII. Существует множество возможных вариантов Ритуала Вызова Дракона, которые могут с успехом использоваться внутри помещения, при этом символ чертят на полу или на одежде; в помещении можно выкладывать небольшие круги из камней, и они вполне сносно будут там работать. Будьте изобретательны, «вдохновение» — качество, которое по традиции считается даром Дракона!

15. ВСЕ БОГИ — ЭТО ЕДИНЫЙ БОГ

«Как бесполезно думать о бесконечности, так же бесполезно молиться многим богам —
но меньше всего пользы молиться Первому Богу, окончательной полноте и высшему добру. Своими молитвами мы ничего не приобретем, потому что в результате все заглатывает пустота».

(К. Г. Юнг, «Семь проповедей к мертвым»)

Великий Совет Друидов собирался раз в три года, в канун Дня летнего солнцестояния — дня, знаменующего середину лета. На нем присутствовал двадцать один жрец из всех трех ветвей Веры: ирландской, галльской и веры наших Британских островов. Цель этого Совета состояла в осуществлении руководства и направлении духовных энергий соответствующих наций в рамках одного объединяющего Братства.

Но самым интригующим в этом Совете для меня была его абсолютная секретность: принимались большие меры предосторожности, чтобы скрыть Даже место, где он собирался. Думаю, что это делалось в целях безопасности. И я с уверенностью могу сказать, что за все пять лет своего ученичества я ни разу не получил ключа к разгадке этого вопроса. Во время их последней встречи мне пришлось одному дожидаться в Горах, пока закончится это совещание — а оно длилось целые сутки.

В тот день Мерлин с самого рассвета отправился на одну из своих довольно частых «прогулок» по округе, а потом вдруг появился у входа в пещеру в довольно возбужденном состоянии.

— Медвежонок! — позвал он. — Быстрей иди сюда, я должен сообщит тебе замечательную новость. —Он налил себе чашку верескового эля и, сделав глубокий вдох, тяжело опустился на стул. — Делегация Друидов из Малой! Британии как раз направила свои паруса к нашим берегам — она везет мальчика, который должен пройти проверку на Совете! — Отставив свое питье Мерлин поднялся и стал быстро ходить по пещере, складывая разбросанные всюду вещи в сумку, которую он всегда брал с собой в дорогу.

—О чем ты говоришь? —спросил я, заинтригованный выражением лица друида. — Какого мальчика... и проверку на что?

— Ах, да, —ответил он, на минуту прекратив свои сборы и облокачиваясь на деревянную скамью, — я, конечно, не рассказывал тебе об этом. Несколько месяцев назад до нас дошли от галлов слухи, что обнаружен мальчик — мальчик, который, по-видимому, обладает памятью и личность» одного из наиболее значительных отцов-руководителей нашего Ордена умершего много лет назад.

Мальчика зовут Ганимед и он продолжает поражать даже самых мудрых Галльских Братьев знанием тех секретных сведений о людях и вещах, которых никто просто не может знать. Несмотря на то что это всего лишь парнишк десяти лет от роду, он совершает пешие путешествия, проповедуя и поучая мудрости, совершенно недоступной для его возраста. Многие думают, чт столь быстрое его возвращение из Потустороннего мира —это знак, великое предзнаменование: они говорят, что он поможет вернуть Ордену его полноправное состояние. И это похоже на продолжение волшебной истории — ее не считать того, что для окончательного решения вопроса Ганимед должен предстать перед Великим Советом. Если все это окажется правдой, это буде иметь прямое отношение лично ко мне, поскольку того человека, на которого он претендует, я знал еще в годы своего ученичества! Теперь можешь понять, Артур, что это для меня значит?

Да, я мог понять это. И более того, я точно знал, — какой-то глубинной частью своего сознания, —что это имеет значение и для меня тоже. Существует мальчик, даже моложе меня самого, который хвастается своей памяти о значительной прошлой жизни... и который может передать свои знания другим. За время своего обучения у Мерлина я сделал несколько решающих открытий о своих собственных прошлых жизнях. Но за все это время никогда по-настоящему не мог разрешить важнейших вопросов и сомнений относительно повторного рождения — и вот мне предоставляется пряг. возможность! В общем, я решил убедить Мерлина позволить мне сопровожу дать его в этой поездке.

Как и всегда в отношениях с моим учителем, было почти невозможна предсказать хоть с малейшей долей вероятности его реакцию на что бы то ни было — и этот раз не был исключением. У Мерлина (по причине, которой < не считая нужным объяснять), казалось, не было никаких причин для возражений против того, чтобы взять меня с собой, при условии, что будут выполнены два требования: ПЕРВОЕ —я не буду присутствовать на конференции, и ВТОРОЕ —я должен дать согласие проделать путь в оба конца с завязанными глазами (так, чтобы он не нарушил данной им клятвы никогда не открывать места сбора). Кроме того, я узнал, что в первый понедельник после Дня |летнего Солнцестояния мальчик Ганимед собирается прочесть публичную проповедь о природе религии, и Друид хотел бы, чтобы я присутствовал при этом событии. Может бътгь, именно поэтому он так легко дал свое согласие? Шерлин вообще не так часто его давал... и это очень меня удивило.

Итак, ранним утром за три дня до Дня летнего Солнцестояния мы отправились в свой пеший поход. Мы договорились, что я буду идти с незавязанными глазами только до реки Уск, но это не слишком меня беспокоило. Я был счастлив, что Мерлин вообще взял меня с собой, к тому же он достаточно часто проводил меня через Церемонии с завязанными глазами, так что я был уверен в своей возможности сохранять спокойствие, независимо от того, куда меня приведут. Он говорил: «Лишить тело одного из чувств — это попросту означает повысить остроту другого», —и это было действительно так. Вскоре в поле нашего зрения появилась река Уск и мне пришлось завязать глаза.

С этого момента я вдруг понял, что мы идем не одни. Через каждую сотню шагов я слышал приглушенный шелест крыльев среди ветвей, который свидетельствовал о том, что мой новый друг — сова Ноас — решила сопровождать меня в этом путешествии. В последние полгода большая птица избрала местом своего обитания утесы, которые окружали нашу пещеру, вместо того чтобы поселиться вместе с Соломоном и с нами — к тому же между нами установилась тесная и не совсем обычная связь. Часто, казалось, мы с птицей вели молчаливый разговор на ту или иную тему, чаще на большом расстоянии или во сне... или в часы, когда наступали сумерки.
Если не считать коротких привалов для того, чтобы поесть, мы продолжали идти до самого вечера —Мерлин направлял меня, положив руку мне на плечо. Только по звукам или по ощущению солнечного тепла на своем лице я знал, что мы прошли через город, пересекли две большие дороги и держали свой путь, в основном, на юг. Все это для меня было похоже на игру! Я предполагал, что мы прошли через Карлеон, пересекли Уск, а потом Хафрин. Как я торжествовал в душе, что я все это «вижу»; к тому же я подозревал, что Мерлин об этом прекрасно знает.

После двух дней такого путешествия я вдруг почувствовал, что пейзаж I изменился. Звуки больше не угасали в открытом пространстве и прохладная тень сменила прогретый солнцем воздух. Мы находились в лесу. «Деревья» — громко сказал я, как будто с моих глаз вдруг упала повязка. Не было сомнения, о мы идем по узкой тропе в чаще леса: свет стал тусклым, толстые ветви иногда преграждали нам путь. Уже почти спустилась ночная тьма, и мы Выбрали для своего привала большую дуплистую иву, устланную слоями сухих листьев. Мы поужинали при свете звезд, пробивающемся сквозь ветви дерева, потому что Мерлин категорически запретил зажигать какой бы то ни было огонь. (Причину своего странного упорства он не стал объяснять, а только сказал, что «здесь растут деревья другого вида, которые не считают нужным заниматься благотворительностью — огонь может опалить свежую летнюю листву».)

С этим мы уснули. Но я знал, что он уклонился от ответа просто из опасения, чтобы я не обнаружил места нашего пребывания — но я только самодовольно усмехнулся, потому что я точно знал, где мы находимся. Несмотря на то что я шел с завязанными глазами, и на все остальные предосторожности, я с полной определенностью мог сказать, что мы находимся в древнем таинственном Нью-Форест, в самой восточной точке Королевства Думнония.

В эту ночь мне являлись... видения, которых никогда не бывало прежде, Они вселяли ужас: всякий раз меня окружали группы деревьев, больших и малых — деревьев, доведенных до страшного возбуждения каким-то врагом, о котором я ничего не мог сказать. Они приходили ряд за рядом, у некоторых были копья или дубинки, или горящие головешки —другие были вооружены только своей ненавистью. Но все они объединились против общего бедствия, готовые и горящие желанием вступить в последнюю битву за жизнь и за свои ветви. Когда они огромной толпой двинулись вперед, пыль, поднятая их движением, покрыла все вокруг — и я проснулся от удушья, широко хватая ртом воздух, капли пота стекали по моему лицу.

— Битва деревьев... — донесся до меня сонный голос Мерлина, — тебе снилась великая битва деревьев, которая когда-то произошла именно в этом лесу. Успокойся и постарайся расслабиться, потому что это было очень давно... Хотя впечатление остается таким живым, как будто все происходило вчера. Я надеялся, что, устроившись на ночлег среди ветвей этой старой ивы — дерева-атамана, которое управляет водой и снами, я смогу уберечь тебя от этого. Но... может быть, и лучше, чтобы ты знал обо всем. А теперь постарайся опять уснуть. В эти оставшиеся ночные часы я буду смотреть сны вместе с тобой, так что ты больше не должен бояться —я забыл, какой силой обладает это место! Закрой глаза и отдохни, потому что завтра нам предстоит трудный день. — И, как бы в подтверждение его слов, остаток ночи я провел вместе с Мерлином в царстве Потустороннего Мира — я только отчасти помнил те удивительные образы, которые я там увидел, но и их я никогда не смогу забыть.

—Доброе утро! —приветствовал меня Мерлин, когда я медленно выполз на солнечный свет, пробивавшийся сквозь зеленые ветви. — Кого же ты мне сейчас напоминаешь? Ах, да —медвежонка, который вылез из своей берлоги после длинной темной зимы! Я надеюсь, твой отдых был не слишком беден событиями? — И он отвернулся, изучая какой-то гриб экзотического вида, по который неизвестно откуда появился под сосной за эту ночь: Скоро мы опять были в пути, и я был очень рад, что Друид больше не проявлял никаких признаков намерения завязать мне глаза. Я это оценил еще больше, когда мы дальше углубились в лес, потому что это было место редчайшей красоты. Он казался вечным — со своими яркими летними цветами, кусты которых виднелись то здесь то там среди покрытых мхом корней древних деревьев... и пением птиц среди темных ветвей тсуги.

---------------
Разновидность хвойных деревьев. — Прим. перев.

И от всего веяло таким покоем — сухим послеполуденным покоем теплого летнего дня.
Наконец нам встретился журчащий ручей, который подобно змее извивался среди зеленых валунов, окруженных кустами желтого первоцвета. Через него был переброшен деревянный пешеходный мостик — первый признак присутствия человека, который я увидел в этом лесу. Тропа стала шире, и нашему взору открылся Скалистый Сад. Потом лес внезапно кончился, и мы оказались на просторной поросшей травой поляне, в центре которой я увидел захватывающую картину.

Это, без сомнения, было самое большое дерево изо всех, что мне когда- либо приходилось видеть: для того чтобы его обхватить, потребовалось бы тридцать взрослых мужчин, его крона раскрывалась высоко над землей. Я никогда не встречал подобной породы деревьев: оно было выше пихты, кора его напоминала кору дуба, а листья были большими и круглыми, как у осины. Может быть (подумал я), подобно самому лесу, этот титан — одинокий уцелевший представитель другой эпохи?

Когда мы приблизились, я увидел несколько его листьев, которые ветер разбросал по поляне... листьев длиной с меня, но в несколько раз шире! А когда я присмотрелся к его ветвям, то увидел нечто такое, что еще больше поразило мое воображение: на самых верхних его сучьях был сооружен огромный круглый помост, над которым возвышалась высокая Пирамида, ослепительно белая на фоне голубого неба!

— Удивительное зрелище, не правда ли? — спросил Мерлин, который с минуту наблюдал мою реакцию. — Это сооружение называется «Храм Солнца», и по форме оно напоминает могучие пирамиды погибшей Атлантиды. Очень давно на этой земле возводились такие храмы в соответствии со священными принципами геомантии — учения о мистической силе, заключенной в определенных числах и формах. И уже для египтян не было секретом, что пирамиды сохраняют и очищают то, что находится внутри них. Вот почему, Медвежонок, здесь возникло подобное место для собраний.

Я был настолько заинтригован, настолько захвачен значительностью всего, что увидел и услышал, что ничего не смог ответить... а просто решил подойти поближе, чтобы лучше все рассмотреть.

— Нет, Артур! — твердо сказал Мерлин. — Я обещал разрешить тебе взглянуть на это святое место, но не больше. Согласно нашему договору, я вынужден оставить тебя в этом Лесу, пока не кончится встреча. — И с этими словами Друид подвел меня к лесной опушке, где было устроено углубление для костра и где бежал веселый ручеек. И я остался один, чувствуя себя покинутым и не зная, что мне делать дальше. Но договор есть договор, и я решил, что лучше всего будет заняться сбором дров для вечернего костра.

Когда на траве начали собираться крупные капли вечерней росы, со всех сторон раздался дружный хор многочисленных сверчков. Я с тоской смотрел на большое дерево среди поляны — огромный бледный силуэт на фоне безлунного неба — и меня охватило чувство одиночества. Я лежал, не сводя взгляда со своего костра, когда внезапный резкий звук заставил меня почувствовать, что мир, быть может, не так уж и необитаем, как я вообразил. Что-то уверенно двигалось в мою сторону.

— Следы! — пробормотал я, затаив дыхание, и быстро спрятался среди спутанных ветвей старого боярышника. Но к моему удивлению оказалось, что это не дикий зверь и не вор, привлеченный светом моего костра, а мальчик моих лет, одетый в длинную белую мантию, на плече которого сидела сова — моя знакомая Ноас!

— Артур? — услышал я спокойный фальцет мальчика, когда выглянул из куста. — Это тебя зовут Артур? — Я кивнул. — Не бойся меня.

— Я и не боюсь! —ответил я, чувствуя, что моему мужскому «я» брошен вызов. — Но кто ты такой, что знаешь не только мое имя, но и где я нахожусь? Разве тебе не известно, что это священное место?

Мальчик весело рассмеялся, что заставило сову взлететь на ближайшую ветку. У парня была необычная внешность, его лицо с чеканными чертами было увенчано шапкой черных струящихся волос, его пристальный взгляд, казалось, проникал насквозь. Я открыл рот от изумления, когда заметил, что с его пояса свисал золотой серп — высший символ Друидов, символ совершенства и достижения самого высокого положения. И его носит мальчик не старше моих лет? Мальчик подошел ко мне и дружески протянул мне руку.

— Меня зовут Ганимед, — сказал он с легкой улыбкой, — и, как тебе наверное уже рассказывали, я пришел из Малой Британии, чтобы поведать о своем деле Высшему Совету — мне есть что сказать каждому, кто здесь присутствует.

— Да, я слышал... — ответил я, тщетно стараясь говорить как можно непринужденнее, — но откуда ты мог знать, где найти меня, и зачем ?

Ганимед показал на сову Ноас, которая внимательно наблюдала за нами.
— Может быть, ты задашь этот вопрос своему другу, который сидит здесь над нами, — ответил он, — потому что это именно она попросила меня прийти сюда, хотя ей и не пришлось меня долго упрашивать! Они так много говорят и так во всем сомневаются! У меня было единственное желание убежать хотя бы на время, и вот я здесь. — Мы потратили еще некоторое время на то, чтобы насобирать побольше дров для костра, потом уселись у огня.

— Мерлин говорил мне, что ты утверждаешь, будто ты святой человек из других времен, — отважился я, слишком сильно охваченный любопытством, чтобы вести легкие разговоры, — ...это правда?

Мальчик казался озадаченным и долго ничего не отвечал.
— Я вижу столько сомнения на твоем лице, — сказал он наконец. — Возможно, мы должны поговорить... возможно, есть что-то, что ты мог бы принять на веру. — И он закрыл глаза. Было совершенно очевидно, что тот, кто находился передо мной, не был обычным мальчиком, и это само по себе заставляло меня менее критически относиться ко всему, что бы он ни сказал.

—Прежде всего, —начал Ганимед, —я вовсе не утверждаю, что я кто-то другой, чем я есть: другие называют меня то одним, то другим именем, забыв, что все мы лишь продукт тех прошлых жизней, которые мы прожили, — и не только их одних.

— Есть много Друидов, которые не видят этого, а вместо этого предпочитают делать из меня «возвратившегося мессию», который пришел для того, чтобы избавить их от преследований христианской церкви. Невиданная слепота... — он замолк, как будто тщательно подбирая слова. — Но с другой стороны, это правда — то, что они говорят, будто бы в своей прошлой жизни я был лидером, известным многим из сидящих в храме недалеко от нас. И правда также то, что я должен был вернуться, чтобы помочь своим братьям справиться с теми течениями, которые ведут к изменению мира... но таким способом, какого они не могли ожидать! Мир становится другим, и я этого не могу изменить — и не хочу, потому что без изменений не может быть прогресса.

Абсолютная стабильность означает абсолютный застой, и каким-то образом я должен преподнести этот урок, пока он еще может быть усвоен. Человечество тратит столько времени и проливает столько крови, используя разницу между людьми, вместо того чтобы искать их сходство и именно на нем строить свои отношения. Моя миссия, как никакая другая, состоит в том, чтобы помочь Друидам объединить старое и новое: только таким путем мы можем сохранить нашу сущность — сущность того, какие мы есть и какими были. Стоит отбросить «придуманные людьми» внешние стороны религии, и почти не останется разницы между верами тех или иных народов.

Костер почти догорел, и мы оба направились в кусты в поисках новых дров. Вокруг пирамиды посреди поляны, подобно гигантским светлякам, вспыхивали факелы и фонари.
— После того как кончилась моя жизнь, — сказал Ганимед между двумя охапками, — я некоторое время блуждал между мирами, как поступают все люди. А потом, после встречи с богами, которым я служил на земле, было решено, что, прежде чем уйти в Запределье, я должен еще раз вернуться в Абред, чтобы передать такое сообщение: «Если народ Британии хочет жить в мире, все религии должны составить одно целое-». Потому что самим богам, когда они поворачиваются лицом к Третьему Кругу, становится ясно, что они всего лишь крошечные отражения значительно большего единого целого... и что именно человек несет ответственность за их разделение на отдельные божества. Люди, благодаря бесконечному многообразию их сознания, создают вокруг себя иллюзорный мир, который отражает все это многообразие, — а потом тратят бесчисленные жизни на поиски единого смысла!

Похоже, что человек в наши дни все больше и больше склонен вечно враждовать со своими ближними, заявляя: «Мое представление о Боге выше вашего-», или «Бог сам создал мою религию, зная, что она единственно верная, а все остальные не освящены им-». Они не замечают того, что совесть ведет человека к той религии, которая больше всего подходит его собственному состоянию духовного развития, поэтому верить, что одна религия правильная, а другая ошибочная, — еще одна иллюзия. Вернее было бы спросить: правильная или ошибочная для кого?... для какого типа людей? Не существует истины, которую можно было бы растянуть так, чтобы она охватила все, и тем не менее человек пытается это сделать — во имя Бога, не меньше! Остерегайся созданной человеком истины: той, что «создала Бога в образе человека», ищи свой собственный путь. Никогда не подвергай риску свой собственный духовный мир, не старайся примирить его с духовным миром другого... никогда не заменяй Я на Мы; и в то же время, поскольку подобные души тянутся друг к другу, не противься обществу тех, чьи пути подобны твоему, — других с теми же религиозными потребностями. Но никаких компромиссов! Религии, которые утверждают, что, в отличие от остальных, только они владеют Истиной, просто показывают свою незрелость — мудрый всегда это видит. Потому что в мире всегда были, есть и будут массы тех, кто готов порицать... толпы тех, кто готов обсуждать... и горсточки тех, кто готов двигаться дальше: быть однажды, дважды и трижды рожденными в этом мире. Теперь ты понимаешь, почему вообще ни один путь не может быть полностью правильным? Человечество всегда состоит из невероятной смеси «людей, проходящих свое становление» с различной скоростью... и именно так и должно быть!

Должны ли все яблоки в нашем саду или все ягоды на виноградной лозе созревать в один и тот же миг? Нет, конечно, и то же можно сказать о наших душах — каждая созревает в свое время и пройдя свой собственный путь. Но именно при попытке посмотреть на рост душ таким образом у Друидов возникло сомнение. Наши школы и Коры издавна занимались духовным ростом, основанным на мудрости и примерах Земли, а не на истинах, созданных человеком. И не они ли еще совсем недавно не считались самыми элитарными школами своего времени?., и не на одном континенте? Поэтому я пришел к убеждению, что такие учения заслуживают того, чтобы их сохранять —записав их в случае необходимости (хотя за это я удостоюсь презрения как христиан, так и друидов) и объединив в новую религию, чтобы они по меньшей мере не исчезли обе. В этом, Артур, мое назначение.

Делает ли это меня мессией, «спасителем», как некоторые надеются? Возможно —но мир всегда был полон мессий, каждый из них провозглашал свои собственные истины тем, кто готов был их слушать. И все это вполне оправданно, точно так же, как оправданно мое появление при нынешнем положении Друидов... и в этом смысл моего возвращения. Жрецы слишком долго обладали слишком сильной властью и начинают сдавать ее просто потому, что времена меняются.

Слушая критику Ганимеда, я по смотрел на него с крайним неодобрением
— в ответ он только улыбнулся — и я вдруг понял, что именно я должен буду Доказать его правоту. И все же я отважился спросить:

— Если дело Друидов представляется тебе столь благородным, почему тогда их назначение состоит не в том, чтобы бороться, — не в том, чтобы встретить христиан во всеоружии? Эта новая религия полностью затмит наш свет, но ведь это... свет Солнца. Может ли Земля долго прожить без Солнца?

— Когда солнца слишком много, возникают пустыни, — ответил он, — или как там говорят греки. Кроме того, христиане заменят наше Солнце Другим, которое тоже будет освещать путь: Солнцем Иеговы. Одно «Солнце» на другое! И что в этом плохого? Ничего, отвечу я, потому что этого требует время — если не считать того, что последователи Христа хотят затмить своим светом все остальное, и это не может быть правильным. Так что они должны существовать оба, один мир должен мирно уживаться внутри другого, «созданное человеком» должно жить бок о бок с нерукотворным. Хотя в конечном счете все пути ведут к Богу — просто одни из них более прямые, чем другие, вот и все. Но все равно это единый путь.

Некоторое время Ганимед сидел молча, внимательно глядя в костер: у меня сложилось впечатление, что он просто дает мне время подумать... ждет от меня дальнейших вопросов. И я не обманул его ожиданий — я обрушился на него с массой вопросов.

— Ганимед, — спросил я, — как можно обо всем этом говорить с такой определенностью... я имею в виду, о существовании Бога или о том, что кто-то уже жил прежде? Как ты можешь быть во всем этом настолько уверен?

Мальчик достал из моего рюкзака маленький железный котелок и поставил его перед костром.

— Внимательно наблюдай, — сказал он, — и ты получишь ключ к ответам на многие свои вопросы! Именно так когда-то очень давно учил меня мой учитель, поэтому точно запомни мои слова, чтобы ты мог потом воспользоваться этим древним инструментом.
Он закрыл глаза, протянул руки вперед и, сделав глубокий вдох, трижды продекламировал каким-то не своим голосом:

Гнев огня
Огонь речи
Дыхание знаний
Мудрость богатства,
Разящая сила песни
Песни на грани горечи...

И после того, как он по вторил эти слова в третий раз, в котелке по явилось голубое пламя, его жуткий холодный тусклый свет прорывался откуда-то из самых глубин. Ганимед открыл глаза и показал внутрь.

Сначала я ничего не увидел. Потом, четко вырисовываясь на меняющемся голубом фоне, появился ряд образов — трудно было сказать, возникали - эти формы в этой чаше или в моем сознании — но как бы то ни было, они были вполне определенными. Сначала появился прозрачный образ человека — просто неподвижные очертания, — а потом за ним возник ряд картин: грубые камни, кристаллы... они сменялись растениями, животными и наконец появился образ человека. Это повторялось снова и снова, пока мне не стало ясно, что я вижу цикл жизни. И наконец тусклые очертания приняли четкую форму — и я уловил сходство с собой! Послание, переданное мерцающим пламенем, было достаточно определенным.

— Великий Цикл Жизни подобен тому, что ты видел, — сказал Ганимед, — все, как в этом мире, так и в Потустороннем, вращается подобно огромному колесу от рождения к смерти и обратно — приобретая опыт и всякий раз поднимаясь все выше и выше. Фактически мы мало чем отличаемся от капли воды, которая, падая в виде дождя, становится единым целым с Землей (каждый раз по-разному), а потом поднимается опять в облака... Или от Солнца, которое умирает каждую ночь, а утром поднимается вновь. Только с помошью окружающих нас циклов мы можем вполне определенно узнать свои корни — и свое неизбежное возвращение.

Но что касается природы Бога — «Того, кто обитает в Запределье», то, как учат тому наши Друидические Знания, мы не слишком много можем о нем узнать. Если кто-нибудь хочет создать изображение Высшего Бога, ему следует обратиться к христианским священникам, потому что те создают образ Бога по собственному подобию: величественный человек, восседающий на золотом троне, готовый судить каждый совершенный человеком поступок, даруя ему вечное вознаграждение или вечные муки... довольно страшное подобие, и все же это их представление. Я никогда не мог до конца понять их представлений о Боге еще и потому, что их собственный апостол Павел — безусловно, мудрый человек — написал однажды в своем послании к римлянам:

«Итак, мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого».

Это подобно той мудрости, которую Друиды называют Великим Духом «Хен Ддихенодд», или «тот, кто не имеет начала». Третий Круг Сеганта совершается там, куда человек не может войти, потому что ни один человек в королевстве Абреда не может постичь такого присутствия: Бог находится за пределами наших мыслительных способностей. Человечество чувствует себя настолько разочарованным этой истиной, что оно начинает украшать бесконечность бесчисленными конечными атрибутами... пустыми и преходящими. Здесь уместно привести высказывание греческого философа Аристотеля, мысли которого, безусловно, совпадают с нашими:

«Когда мы пытаемся достичь Бесконечного и Божественного только с помощью абстрактных терминов или представлений, разве мы лучше детей, пытающихся построить лестницу на небо ?» Будучи людьми, мы не в состоянии охватить бесконечность и можем : только решать загадки «что лежит за пределами пространства?» или «что существовало до того, как возникло время?». Подумай, Артур, если бы человек обладал вечной молодостью и мог беспрепятственно путешествовать сквозь пространство, где был бы конец? Что лежит по ту сторону границ физического мира... и имеет ли он вообще границы? Решение простое—ответ для всех людней и во все времена один и тот же: МЫ НЕ МОЖЕМ ПОЛУЧИТЬ ОТВЕТА. Точно так же, как мы, будучи существами, принадлежащими к физическому миру, не можем постичь Бесконечность, точно так же мы не способны «увидеть» Бога... Того, кто обитает в Бесконечности.

Наши умы не созданы для таких мыслей, и каждый образ, выходящий за пределы нашего понимания, становится искусственным... созданным человеком. Ведь даже Барды нашего времени придумали таинственный стих-Загадку, который не дает ответа, но который говорит о невозможности ухватить суть бесконечности:

Нет другого Бога, кроме непостижимого,
Нет ничего непостижимого, кроме немыслимого,
Нет ничего немыслимого, кроме неизмеримого,
Нет ничего неизмеримого, кроме Бога,
Нет другого Бога, кроме немыслимого.

А еще человек постоянно пытается прикоснуться к Богу — понять то, чего сама наша природа не позволяет нам понять, — опять и опять придумывая его в образе человека. Но мне кажется, что Бесконечность учла потребности человека, разделив вселенную на два пола (посмотри на нашу Общую Мать в Авалоне и на нашего Лесного Отца в Англси), — даже мы имеем свои образы для поддержки, и эти образы далеки от бессильных форм! Бог как бы позволил нам бросить мимолетный взгляд на Свои отражения, с помощью инструментов нашей собственной конструкции — инструментов, которые работают согласно известному духовному закону.

Другим хорошим примером может служить греческая культура, с ее сложной иерархией богов и богинь. Пока культура расцветала, создавая этих богов, то же делали и сами боги —боги, которые были подлинными и которые совершали подлинные чудеса: исцеление, предсказание событий будущего и тому подобное. Благодаря своей коллективной вере и твердой воле греческая нация действительно выковала своих богов, выпустив их в бесцветные моря Потустороннего мира.

Как только это было сделано, не так уж и трудно было этим фигурам богов проявиться и в этом материальном мире — и таким образом они стали «подлинными». Как? Закон утверждает, что вера придает подлинность, и веры продолжают быть подлинными, пока люди, веруя, вливают в них энергию. Почему мы можем с уверенностью это утверждать? Потому что, как только греческая культура начала приходить в упадок, то же произошло и с богами этой культуры, потому что в них вкладывали все меньше и меньше веры. И теперь они все исчезли и ждут, когда другая культура неожиданно их обнаружит в какой-нибудь другой форме —похоже, следующим будет христианство со своим Богом-Христом и всеми их святыми... и со своей Божьей Матерью, которую они называют Марией. Поистине, сущность религии слишком мало изменяется из века в век, потому что все боги — это не что иное, как единый Бог.

Ганимед крепко пожал мне руку, глядя прямо в глаза.
— Тебя ждет необыкновенная судьба, Артур из Британии, — серьезно произнес он, — потому что ты живешь в эпоху, когда эту землю раздирает множество сил, желающих ее изменить. Кончится это победой добра или зла, — во многом будет зависеть от тебя, от тех решений, которые ты примешь. Вот почему я нашел время повидать тебя — чтобы лично передать свое сообщение, потому что мало кто еще имеет возможность внести столь важные изменения, как это сможешь сделать ты. Ты должен хорошо понимать, какую ответственность ты несешь...

И опять меня охватило давно знакомое чувство — чего-то я еще не знаю и не могу знать. Мерлин постоянно намекал на что-то подобное —привычка, которую я никогда не в силах был понять.

—Ганимед, скажи мне, пожалуйста, —спросил я в отчаянии, —что такое ты увидел во мне — скромном ученике Друида? Пожалуйста... — Он посмотрел на меня с выражением глубокого сочувствия, какого мне никогда еще не приходилось видеть на лице десятилетнего мальчика.

— Существуют некоторые вещи, которых человек пока не должен знать. Это касается других людей, о которых я пока не имею права говорить. Но УСПОКОЙСЯ, скоро ты все узнаешь, могу тебе только сказать, что твой путь предопределен Богом... каким бы ты себе Его ни представлял.
— Мальчик! поднялся. — Ох... а теперь я вынужден вернуться в Храм, потому что мое! отсутствие уже, конечно, заметили те, кто хочет признать мое появление с помощью голосования! Так что пока прощай, Артур, и, пожалуйста, хорошо I подумай над тем, о чем мы говорили с тобой в этот вечер. Да будут с тобой! твои боги. — С этими словами Ганимед повернулся и быстро исчез на тропе! вместе с совой Ноас, которая полетела следом за ним.

— Я буду просить богов, чтобы мы встретились опять, мой друг! — прокричал я ему вслед.
—Но все боги —это единый бог... — донесся издалека едва различимый голос, — ...запомни это!

XV. РИТУАЛ ВДОХНОВЕНИЯ

«Будучи мальчиком, я был сознательно религиозным в христианском понимании, хотя и всегда с некоторыми оговорками: «но ведь это не так очевидно, как все остальное]» или «а что можно сказать о том, что скрыто под землей?». И когда меня накачивали религиозными науками и я говорил: «это хорошо, это прекрасно», про себя я думал: «да, но существует что-то еще, что-то очень тайное, о чем люди не знают».

(К. Г. Юнг, «Воспоминания, сновидения, размышления»)

В истории, которая названа «Все боги — это единый Бог», описывается сцена, имевшая место на опушке «Нъю-Форест», когда просветленный мальчик-друид Ганимед создает огненный портал во времени, через который Артур наблюдает видения и символы.

Такое действие древние Друиды называли РИТУАЛОМ АВЕНА или, если это перевести с валлийского, «Ритуалом Вдохновения-». АВЕН — древнее валлийское слово, которое означает вдохновение, или озарение. — то, что приходит сверху и наполняет душу человека в редкие моменты религиозного экстаза. Христианским эквивалентом этого состояния является «нисхождение Святого Духа». Когда человек испытывает подобное вдохновение Авена, часто говорят, что он «рождаетсявновь». Для кельтов проявление «Авена» в мире выражалось в 3 первых лучах солнечного света, которые появлялись над горизонтом на рассвете Дня Летнего Солнцестояния. Кельтские знания часто утверждают, что Авен проявляется с помощью ОГНЯ, поскольку огонь — стихия, которая находится ближе всего к чистой энергии. Пассивный эквивалент этого явления известен под названием ВИДЕНИЯ, что на старо валлийском звучит как И ГОЛОГ и означает «тот, кто наслаждается прошлыми, настоящими и будущими знаниями».
К РИТУАЛУ ВДОХНОВЕНИЯ предписывается прибегать всякий раз, когда в важном вопросе царит неразбериха... когда необходимо принять ьажное решение, особенно если это касается духовных вопросов. Это личный Ритуал, всегда выполняемый в уединении во время одного из трех ПОРОГОВ:

Рассвета, сумерек или полночи. Непосредственно перед началом работы необходимо произнести вслух следующее ЗАКЛИНАНИЕ — один из наиболее древних и мощных дошедших до нас отрывков из друидических стихов:

«для того, ЧТОБЫ окунуться в воды жизни
И СМЫТЬ С СЕБЯ ВСЕ НЕ-ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ,
Я ОТДАЮСЬ САМОУНИЧТОЖЕНИЮ
И ВЕЛИКОЛЕПИЮ ВДОХНОВЕНИЯ».

Известны два вида этого Ритуала, в одном из них используется пылающий КОТЕЛ (представляющий «шар АННОНА»), в другом — РАСКАЛЕННЫЕ УГЛИ священного костра. Ниже приводятся оба эти ритуала. В обоих в качестве благовония используется трава ЧЕРНОГО ПАСЛЕНА (белладонны), так как считается, что это растение приносит «ГВИЛАЕС И ЛЛЕУАД», или «Лунное Видение».

ВАРИАНТ 1

1. Находясь вне помещения и окружив себя каменным кругом, выполнить РИТУАЛ ТРЕХ ЛУЧЕЙ.
2. Разложить внутри круга большой костер.
3. Когда костер прогорит и останутся только угли, взять СЕРП и разбросать угли тремя размашистыми движениями, произнося при каждом взмахе приведенное выше ЗАКЛИНАНИЕ.
4. Медленно разбросать по углям три полные пригоршни высушенных и измельченных листьев и ягод ЧЕРНОГО ПАСЛЕНА, при каждом броске излагая свою проблему.
5. Сядьте. Глубоко и сосредоточенно всматривайтесь в свечение углей, шепотом считая удары пульса. Будьте терпеливы и ЖДИТЕ ОТВЕТА В ВИДЕ АБСТРАКТНЫХ ОБРАЗОВ.
ОЗАРЕНИЕ может принять вид символа, картины или абстрактного образа; интерпретация его обычно ясна только для искателя, так как часто он видит личные символы (язык подсознания), которые значат очень мало или вообще не имеют никакого значения для другого человека.
Друиды выполняли этот ритуал на людях только в дни больших ежегодных праздников (обычно в день Самхейна, возле ДОХМ РИНГЕР —Каменного Круга Правосудия), задавая вопросы от имени крестьян, которые шли к ним длинной чередой. Считалось, что только такие «предписанные костры» позволяют «прочесть правду» (КНИГА ФЕРИЛЛТ, гл.17).

ВАРИАНТ 2

1. В сумерки или в полночь, зайдя глубоко в лес, выложить круг из камней и войти в него, взяв с собой следующие предметы:
* ЖЕЛЕЗНЫЙ КОТЕЛОК
* Пинту

--------------------
Английская мера емкости, равная 0,57 л. — Прим. перев.

ОГНЕННОЙ ВОДЫ (старинное название полученного из зерна спирта типа водки или джина. Автор рекомендует использовать для этой цели 1-пинтовую бутылку ИЗОПРОПИЛОВОГО СПИРТА, КОТОРЫЙ ИМЕЕТСЯ В ЛЮБОЙ АПТЕКЕ)
* КРЕМНИ/спички
* Горсть высушенных и измельченных листьев и ягод ЧЕРНОГО ПАСЛЕНА
2. Наполнить котелок огненной водой на глубину 1/2 — 1 дюйм.
3. Трижды задать свой вопрос, рассыпая всякий раз 1/3 пригоршни черного паслена по поверхности жидкости.
4. Трижды произнести вслух ЗАКЛИНАНИЕ и поджечь жидкость.
5. Сесть. Терпеливо смотреть в котелок, шепотом считая удары пульса,
пока не придет Озарение в виде абстрактных образов. Этот вид РИТУАЛА АВЕНА часто используется специально для выяснения прошлых жизней того, кто к нему прибегает. Если вы стремитесь именно к этому, замените ЧЕРНЫЙ ПАСЛЕН травой БЕЧАН (известной также под названием «МОРСКОЙРОГ» или «ГИЛИАДСКИЙ БАЛЬЗAM»).

16. ЛУНА ОХОТНИКА

Призраки с меняющимися очертаниями Сами низвергаются на землю
Подобно падшим ангелам На фоне холодного света за деревьями.
Если бы только Гвинн прискакал на коне этой ночью,
Чтобы опять услышать рев, подобный реву океана,
Который исходит от туч безымянных теней
И забытых костей...
Будет ли он по-прежнему вспоминать ужас перед испытанием,
Завывания северного ветра
При восходящей полной луне
Или во время янтарной вечерней зари?
И будет ли он потом терпеливо стоять,
Когда каждый призрак поджидает его, как огромная птица
поджидает свою жертву,
Чтобы стремительно броситься на нас,
Когда мы приезжаем на своих конях, незваные,
Чтобы сразиться, подобно армиям, Среди грязи и листьев темнеющей дороги?

Продуваемый насквозь холодным ветром, я стоял, балансируя, на самом высоком валуне и всматривался в раскинувшуюся внизу долину, которая манила к себе и, казалось, подмигивала сотнями прячущихся глаз. Высоко над головой висела торжествующая полная луна, заливая все вокруг своим бледным холодным светом, и лишь изредка ее затуманивало легкое призрачное облако.

Октябрь подходил к концу, жатва уже завершилась, и это была ноч которую мудрецы называют «Луной Охотника».

---------------
Полнолуние после осеннего равноденствия. - Прим. перев.

Это было время, когда Королевства Потустороннего Мира оказывают самое сильное влияние землю перед тем, как в очередной раз подчиниться власти зимней стужи, древнейших времен Первые Посвященные и колдуны обычно устраивали тщательно продуманное состязание с этими силами осенней поры, в виде игр целью которой было установить пределы человеческой чувствительности фантастическим крайностям. Что касается Друидов, у них эти игры назывались Дикой Охотой и всегда проходили под прикрытием ночи во время полнолуния, следующего за Самхейном.

Мы с Мерлином прибыли в этот безлюдный район Уэльса три дня наз; чтобы провести мою первую Охоту вместе с Королями Стихий и правивши; здесь меньшими существами. И именно во время этой поездки я должен б нарушить свою строгую вегетарианскую диету и съесть немного мяса и рыбы которую мы здесь поймали, а также выпить местной воды. Мерлин объяснил, что именно таким образом колдуны приучают себя к естественным энергия) любой территории, в которой они собираются охотиться. А если быть точным, он сказал следующее:
«Использовать в пищу растения и животных, которые выросли в этом\ месте, —значит стать одним целым с теми силами, которые дали им жизнь».

Потом он рассказал, что, когда он был еще совсем юным, его учитель Касбэд приводил его в эту же самую долину, чтобы передать знания и научить искусству Дикой Охоты, —вот почему эта область «хорошо его знает»!

Весь процесс общения с духами Ветра, Моря, Огня и Камней стал моей второй натурой еще несколько лет назад, это было для меня не труднее, чем войти в соседский дом, что бы поужинать вместе с соседом. Поэтому мне было легко посеять семена Дикой Охоты: ведь Короли Стихий и те, кто им подчиняется, всегда полны желания померяться силами с представителями человеческого рода.

Хотя это был мой первый опыт участия в этом «высоком спорте», его правила показались мне предельно простыми по двум признакам: 1) по географическому диапазону (начальной и конечной точкам) и 2) по временным пределам: вся цепь контактов, к великому моему удивлению, занимала меньше часа. Но потом, когда я стоял один на пустынной вершине, я начал думать, что Дикая Охота не такая уж простая задача — мой личный опыт общения с подобными местами силы подтверждался наблюдениями за усилиями других» и по мере того, как приближался час, когда я сам должен буду сделать свои? первую попытку, мое спокойствие все больше начинало мне изменять.

Отбросив в сторону все эти мысли, я сбросил свою мантию и поднял руки, повернув их ладонями к луне. Мы уже много раз выполняли с Мерлином этот Ритуал Омовения Луной под таким же небом... поглощая темные качества тайн и скрытых интуиции, которые дают нам Ее бледные лучи, но опять-таки — в эту ночь все выглядело иначе.

Когда я закрыл глаза, образы древней легенды, которую я так часто слышал у костра, стали, непрошенные, возникать передо мной... легенды о Гвинне Ал Нидд, Властителе Потустороннего мира и Диком Охотнике из Уэльса, который каждый год в эту самую ночь появляется верхом на коне со Стеклянного Острова со своей жуткой сворой охотничьих псов —а передним в сером небе мчится войско Преисподней. Я с трудом сдерживал страх, который начал овладевать мной.

— Магическая сила входит в тело одним из двух путей, — начал я декламировать вслух, пытаясь вновь обрести уверенность в себе, —...через небесные королевства над нами или через королевства стихий под нами.

Сделав Девять Мистических Вдохов, я заполнил свое тело лунным светом, чтобы подготовиться к Охоте, которая, я чувствовал, скоро начнется — зная, что эти способности очень понадобятся мне, если я собираюсь уцелеть сегодня ночью. Через несколько минут, которые я провел в состоянии «подвешенности», мои ноги и руки стали наполняться магнитным потоком, что свидетельствовало о моей готовности начинать Охоту.

Натянув на себя мантию, я слез с уступа и начал длинный спуск вниз. Когда я достиг Долины, ветер внезапно полностью прекратился и настороженное молчание спустилось на окутанное туманом дно долины. Среди кустов вилась одинокая тропа, и я некоторое время шел по ней, пока не достиг искривленной старой сосны, откуда мы договорились начинать Охоту. Здесь я остановился в ожидании, все мои нервы были напряжены.

Как научил меня Мерлин, я потратил некоторое время на то, чтобы мысленно пережить годы обучения, которые привели меня к этому моменту — моменту, когда все умение, которое я успел приобрести, пройдет окончательную проверку. Я несколько раз сопровождал Друида на такие Охоты, следуя за ним, когда он с наслаждением предвидел каждое усилие Королей Стихий захватить его врасплох.

Я вздрогнул, вспомнив об опасности, поджидающей каждого мага, которому не удается реализовать свои возможности. Ставкой в игре, которую ведут с ним обитатели Потустороннего Мира, служит его жизнь... он должен победить или умереть. К тому же Мерлина не было со мной...

Чтобы быть уверенным в том, что условия Охоты твердо определены, я еЩе раз повторил их про себя: мы начинаем у сосны не позже, чем взойдет полная луна — обусловленная граница тянется на десять миль вдоль русла долины — Охота должна быть начата в одиночку — нельзя приносить ника-Кого оружия, сделанного руками человека, — Охота закончится на входе в Скрытое Поле на дальнем конце Долины — в случае, если человек одержит победу, обитатели Потустороннего Мира дадут ему власть над упомянутыми землями до конца его жизни — но если восторжествуют невидимые королевства, маг должен по собственной воле избрать смертельный исход.

В этой пронизанной сыростью ночной тьме все преимущества побед вдруг показались мне ничтожно малыми по сравнению с последствиями,; которым может привести поражение. Я даже подумал о том, как это Мерлин вообще мог поддерживать меня в моей готовности участвовать в такой смертельно опасном противоборстве. В конце концов, откуда он мог знать что я действительно готов к этому? А что, если он ошибся?

—Медвежонок, — сказал он, —пришло время попробовать свои когти на более достойной добыче! — И вскоре после этого мы начали готовиться к тому состязанию, которое сейчас должно состояться.

— Сомнения могут убить, — напомнил я себе, — я не должен поддаваться страху... эмоции затмевают рассудок.

Посмотрев вверх, я вдруг заметил, что еще недавно чистое небо полностью заволокли тяжелые серые тучи. Пытаясь обнаружить на быстро меняющихся небесах какие-нибудь приметы, я увидел высоко над головой четки очерченного мифического Титана с устрашающей сворой охотничьих собак.. и тут они двинулись вперед.
— Властелин Дикой Охоты! — прошептал я, затаив дыхание, внезапно почувствовав, что откладывать больше нельзя. Я быстро бросился вперед одержимый необъяснимым, неистовым желанием двигаться, и стал продираться на лесную тропинку — и в этот момент сильный порыв ветра налет на старую сосну, обрушив ее на землю как раз в том месте, где я стоял секунд назад. Несмотря на все возрастающий страх, Охота началась.

Оказавшись в лесной чаще, я заставил себя идти, внимательно следя: тем, куда иду, и всеми силами стараясь восстановить внутреннее спокойствие Мне приходилось вести постоянную борьбу, чтобы помешать своему воображению побороть здравый смысл, мне казалось, что в окружающей меня удушающей тьме проносятся тысячи прячущихся глаз.

— Если нет воображения, нет и страха, —продолжал я сопротивляться, едва мог различать тропу, по которой шел, все мои чувства были крайне обострены: малейшее движение воспринималось как удар, отовсюду слышал чей-то шепот. Высоко над толщей сплетшихся над головой ветвей я услышал раскаты грома, и вскоре сквозь них стали пробиваться капли холодного дождя. Я продолжал свой путь, пока не дошел до земляной насыпи. Здесь я остановился, чтобы перевести дыхание и найти, где бы укрыться от дождя, который теперь уже лил сплошным потоком. Найдя временное укрытие в лише под скалой, я пригнулся к земле и стал напряженно прислушиваться к гулу земли подо мной. Вдруг сверху на меня обрушился целый каскад мелкой гальки. Подобно напуганному животному, я выпрыгнул из-под навеса как раз в тот момент, когда туда стали сползать тонны камней, смешанных с грязью. Я побежал. Я бежал до тех пор, пока не начал задыхаться от попадавшей в дыхательные пути воды. Сплошная пелена дождя мешала мне видеть, холодные дождевые капли обжигали глаза. Это заставило меня остановиться на полпути.

— Как бы сейчас поступил Мерлин? — громко закричал я, обращаясь к бушевавшей буре. И тут неожиданно пришло ясное решение. Высоко подняв обе руки, я начал Ритуал Трех Лучей — призывая силу Солнца с помощью трех святых Озарений (Вдохновений) Авена. Да, я чувствовал, что поступаю правильно! Когда я произнес магические звуки ИАО, вокруг меня проявились все энергии Небесного Отца — наполняя мой световой экран, пока он не стал почти пурпурным. И сразу дождь начал отклоняться от моего тела, образуя вокруг меня мерцающую водяную оболочку. А потом внезапно вообще прекратился.

Не желая больше доверять тропе, я продолжал свой путь, пробираясь через густой кустарник, который рос вдоль нее. Повсюду были слышны мягкие звуки стекающих с листьев дождевых капель. Я задержал дыхание и сделал резкий выдох, чтобы освободить свое тело от солнечного заряда, когда какой-то странный звук заставил меня застыть на месте: где-то впереди ночную тьму заполнили приглушенные звуки человеческих голосов.

На мгновение я забыл о смертельной опасности, поджидающей меня на каждом шагу, и, как загипнотизированный, стал двигаться в направлении доносящихся звуков. Когда наконец я определил, что источник их находится прямо передо мной, я припал к земле за искореженным кустом боярышника бесшумно раздвинул влажные ветки.

То, что предстало моим глазам, было настолько странным и неожиданным, что я буквально остолбенел и, не раздумывая, сделал шаг вперед. Это было ущелье Неметон — святое место. Передо мной росла почти круглая роща старых дубов, а с их веток свисали густозеленые лозы с гроздьями белых ягод, светящихся подобно жемчужинам в море лунного света.

— Ичелвидд! — прошептал я удивленно и опустился на колено, делая Знак Трех Лучей. Позднее Ичелвидд стали называть Омелой —это священное растение, которое к тому же не является растением: когда его находят растущим на дубе, оно превращается в таинственное вещество, промежуточное между двумя Мирами.

Но голоса! Среди изогнутых переплетенных корней росли растения с толстыми листьями и белыми цветами, лепестки которых чуть заметно шевелились от едва уловимого ветерка. И именно от этих растений доносились таинственные голоса. (Это напомнило мне слова, которые однажды я услышал от Мерлина в садах Joyous Garde: «Растения, медвежонок, — сказал он, — это просто очень медлительные животные...» — и теперь я мог сам в этом убедиться.)

Но эти растения были мне известны: я много раз встречал их, бродя с Мерлином в лесных чащах вокруг Горы Ньюэйс, и знал, что это МАНДРАГОРА... таинственная и легендарная мандрагора. Ее корни напоминают фигуру человека, и она способна говорить человеческим голосом. Все еще зачарованный звуками, я подошел к растениям на расстояние вытянутой руки, прежде чем вспомнил об одной их хорошо известной особенности: они опасны для человека.

* * *
Я медленно начал отступать назад, и вдруг моя нога поехала по скользкой грязи. Я крепко ухватился за свисающую рядом ветку, пока грязь и нарушенные мною обломки породы медленно сползали куда-то вниз. После нескольких долгих минут мне вдруг стало ясно, что я чуть не упал в глубокую яму, которая была полностью закрыта растущей вокруг нее мандрагорой. У меня не было сомнений в том, что растения действительно пытались завлечь меня в эту дыру, возможно, по приказанию той стихии, которая правила в этом месте. Мне потребовались все мои силы, чтобы остановить охватившую меня дрожь, но наконец мне это удалось, и я принял отчаянное решение продолжить Охоту.

— Охота... — повторил я разочарованно. — Не могу понять, почему Друиды, известные своей мудростью, решаются отдавать себя на милость столь опасных сил. Я больше никогда...
Мои мысли были прерваны вспышкой молнии, которая внезапно опять пронзила лесной покров. Я бросился бежать изо всех сил, как будто хотел убежать от нового противника. «А теперь этот небесный огонь... —напыщенно думал я, почти обезумев от бури, — какая может быть у меня защита против такого противника, Мерлин? Какие мудрые слова услышу я от тебя теперь? Меня едва не раздавило сваленное ветром дерево... едва не похоронила земля и не ослепила вода... а теперь огонь! Что же мне делать теперь, Мерлин? Что дальше?»

Ответом мне бью лишь хохот молнии, ударившей в дерево совсем недалеко от меня. Не знаю, мужество ли, страх или отчаяние заставляло мои ноги нести меня вперед, но я пробежал без остановки несколько миль. Постепенно мне начало казаться, что атаки на меня прекратились, хотя буря продолжала неистовствовать. Я сел отдохнуть на большой валун и попытался обдумать свое положение. Конец Долины, казалось, был совсем близок, и я решил, что, по всей видимости, я уже одержал победу. Может, территория уже отказалась от борьбы?

Почувствовав новый прилив вдохновения, я опять отправился на поиски открытого места. При мысли о том, что конец этого страшного испытания, вероятно, уже не за горами, я стал менее осторожен. Но мои надежды на столь простое решение были скоро разрушены появлением неожиданной развилки дорог.

Внезапно сорвался ветер. При кратких вспышках молнии трудно было отличить одну тропу от другой.

«Сбивать с толку> — вспомнил я то, чему меня учили, — это характерная особенность Ветра — способность рассеивать мысли». Как мне хотелось, чтобы под рукой оказалась моя Друидическая Палочка, символ власти над королевствами воздуха!

Но... по какой тропе идти? Закрыв глаза, я тщетно пытался опять призвать Лунные силы интуиции. Желание побыстрее убежать усиливало панический страх, и я наугад свернул налево.
И тут впереди я увидел картину, слишком хорошую, чтобы быть правдой. Прямо передо мной сквозь тьму леса вырисовывался просвет, а за ним — большая залитая солнцем поляна желтых цветов, нежно колеблемых теплым ветерком!

Я сразу же пустился вперед, но вдруг ощущение явной опасности заставило меня мгновенно остановиться. Как может в полночь из терзаемой бурей Долины вдруг открыться такой вид? И логика, и интуиция неизбежно подсказывали один ответ: не может. Какого бы подтверждения я ни стал ждать, все оказалось бы иллюзией. (К моему счастью, Мерлин потратил много времени на то, чтобы объяснить мне, что мир человека весь пропитан иллюзиями но как трудно было в этих условиях воспользоваться этой мудростью.)
И тогда я побежал.

Обещание увидеть дневной свет —это было слишком много после всего, через что я прошел в эту ночь.
Потом я упал.

«Итак — это была всего лишь иллюзия», — с болью в сердце подумал я, свалившись в крутую ложбину, притаившуюся прямо в том месте, где был просвет. Набив синяки, но, к счастью, не переломав костей, я медленно поднялся и осмотрелся вокруг. Я упал в небольшой овраг, на дне которого находилась трясина. Почва здесь была покрыта мхом, и повсюду среди торчали засохшие деревья, похожие на бледные привидения. Я только собрался поискать путь, чтобы выбраться отсюда, когда раздался страшный удар грома и в лицо мне посыпались комья грязи — а сухие деревья вокруг меш вспыхнули жутким пламенем.

— Ловушка! — закричал я. Но было слишком поздно. Пылающие ветви деревьев уже дождем сыпались сверху. Я заметался, как пойманный зверь, но убежать было невозможно. Чувствуя, что поражение близко, я прислонилс к стволу дерева и закрыл глаза. И тогда мне показалось, что передо мной возникло лицо Мерлина.

* * *
— Артур, мой мальчик, — услышал я знакомый голос, — как мог ты позволить, чтобы огонь поверг тебя? Ты слишком близок к победе, чтобы еще могла помешать та самая стихия, под знаком которой ты родился!

Когда видение померкло, я отчаянно закричал, взывая о помощи, сделав последнюю попытку сопротивления. И когда уже все казалось безнадежно я опять услышал шепот, просочившийся сквозь шум пламени. — Если хочешь сгореть, —говорил голос, —тогда катись... катись!
Не тратя времени на ненужные вопросы, я крепко обхватил голову руками и начал катиться вправо — все дальше и дальше. У меня кружилась голов кожа была обожжена, но я почувствовал, как звуки лижущего пламени медленно отступают на задний план и сменяются голосами сверчков в покрытой росой траве. Но даже эти призывные звуки я перестал различать и постепенно погрузился в тяжелый сон без сновидений.

Когда я проснулся, рядом со мной сидел Мерлин, который заботам ухаживал за царапинами и ожогами, покрывавшими мое тело с головы до пят. Мне было больно пошевелиться, но наконец все же удалось приподняться на локте и заглянуть в спокойное лицо Друида — чтобы попытаться определит действительно ли это был он или мне все только мерещится.

—Успокойся, Медвежонок, — сказал Мерлин, ласково погладив меня по олове, —трудно тебе пришлось, но я очень доволен тем, как ты со всем этим отравился.

— Доволен чем? — спросил я хриплым голосом. — Мерлин... я там чуть к умер. Если бы не ты...

— Чепуха! —прервал меня Друид. —Я не сделал ничего, что могло бы 5е помочь. Ты сам вышел живым из Долины, благодаря своему разуму и находчивости, тогда как я всего лишь протянул тебе руку, чтобы помочь. В этой игре, Артур, моральная поддержка не в счет — а это все, что я мог тебе предоставить.

С этими словами Мерлин наложил свежие травы на мои раны и предложил мне чашку воды, в которой плавали кусочки Золотых Трубок. Насколько мог видеть, мы отдыхали на травянистом бугорке среди огромного поля подсолнухов, которые все были дружно повернуты к утреннему солнцу. Здесь мы остались на весь день, пока к нам не подкрались лучи заходящего солнца.

— Ну что ж, юный Охотник, — заявил Мерлин, давая высокую оценку поим успехам, — чувствуешь ли ты себя достаточно сильным, чтобы отпра-виться со мной обозревать свое новое королевство?

— Мне бы не хотелось, чтобы ты говорил подобные вещи, — сдержанно ответил я, —потому что я не чувствую себя ни победителем, ни мастером. Ты видишь?.. Я с трудом держусь на ногах.
Но когда я встал на ноги, я очень скоро опять стал чувствовать себя уверенно. Когда мы возвращались на гору Ньюэйс, я на секунду остановился у тропы, ведущей в Долину.

—Скажи мне, Мерлин, —спросил я нерешительно, —ты действительно мог дать мне умереть в этом адском огне?

— Хмм... — хмыкнул он, стараясь меня поддразнить и бросив странный взгляд в мою сторону, —это хороший вопрос, над которым стоит поразмыслить в те долгие ночи, которые уйдут на твое выздоровление, прежде чем опять будешь готов к подобным подвигам!
Я посмотрел на него с тревогой.

— Ты думаешь, я настолько глуп, что еще раз добровольно решусь на такую Охоту? Зачем мне повторять этот опыт, который может привести гибели?

— Потому что соблазн власти очень велик и быстро становится привычкой, — сухо ответил Мерлин. — Хотя почему бы и не оставить Короле Стихий в покое на некоторое время, чтобы они могли мирно зализывать свои раны? Можешь быть уверен, они будут здесь завтра же, чтобы доставить тебе удовольствие. Но что касается сегодняшнего вечера, то у меня есть кувшин с грибами, который с нетерпением дожидается твоего возвращения... Пошли домой!

XVI. ДИКАЯ ОХОТА

«Ага, — сказал я сам себе, — эти предметы все еще живы — маленький мальчик еще здесь и он обладает той творческой силой, которую утратил я». — Так что, если я хочу восстановить контакт с этим периодом, у меня нет другого выбора, кроме как вернуться к нему и еще раз прожить жизнь этого ребенка, с его глубоко детскими играми.

(К. Г. Юнг, «Синхронность», 1952)

В главе «Луна Охотника» описывается праздник Самхейна, для которого тоже характерен уникальный обряд — ДИКАЯ ОХОТА. Фантастическое событие, с которым мы сталкиваемся в этой главе, раскрывает истинную приводу празднования, приходящегося на границу двух кварталов — полнолуние, ближайшее к Дню Самхейна (даты празднований на границе двух кварталов устанавливаются по ближайшему полнолунию).

А теперь попытаемся описать настоящую Охоту. Это довольно трудная (задача, потому что это событие полно абстракций и противоречий. Короче говоря, сама структура Охоты часто бросает вызов всем законам логики, и тем не менее мы должны попытаться описать ее, пользуясь понятиями XX столетия.

ДИКАЯ ОХОТА — это прежде всего соревнование между Шаманом ((природным колдуном) и четко определенной областью естественных условий. Во Времена Легенд такая охота считалась «самым высоким спортом Колдунов», волнующим событием для всех тех, кто далеко продвинулся в высших (сферах жизни Магов, полной сознательного риска. Это игра — спорт для мастеров, которые в качестве вознаграждения получают полную власть над стихией в этой области. Если Шаман оказывается победителем, элементарные сущности — Короли Стихий, которые являются хозяевами «спортивных участков», будут вынуждены предоставить этому Магу власть над территорией до конца его жизни. Но если Земля добьется успеха в своих попытках помешать Магу довести дело до конца и Маг при этом выживет, человек будет вынужден отдать долг Земле в соответствии с составленными условиями.

(Заинтересованному читателю следует знать, что «.фактор риска» в этом соревновании всегда пропорционален возможностям Шамана.)

Другими словами, «вас никогда не будут кусать сильней, чем вы может выдержать», потому что каждый способен привлекать только те сущности которые обладают силой, соизмеримой с его собственным личным магнетизмом. И поскольку такой закон существует, не бойтесь встретиться с силами, с которыми вы не сможете успешно справиться.

Теперь кратко опишем саму Охоту. В приведенном ниже описании , даются этапы, которым читатель может следовать, если он хочет испытать ДИКУЮ ОХОТУ, при условии, что он обладает натурой авантюристического склада — какими всегда были старые Друиды и их ученики.

СХЕМА ПРОВЕДЕНИЯ ОХОТЫ

* ОХОТУ следует планировать как мероприятие, которое займет j всю ночь, НАКАНУНЕ САМХЕЙНА (31 октября), в ночь ЛУНЫ ОХОТНИКА, 6-ю ночь ПОСЛЕ новолуния, полнолуния или ЛУННОГО ЗАТМЕНИЯ (приведены в порядке предпочтения).

* Необходимо тщательно выбрать ОБЛАСТЬ проведения охоты — местность и ее размеры. Обычно для начинающего «маршрут» в любом направлении не должен превышать 1/2 — 1 мили. Очень часто участки земли имеют естественные границы, такие, как дороги, водные пути, деревья, каменные стены и т. п., которые следует заметить и использовать при установлении маршрутов охоты. Выберите область и основной маршрут через нее. Это требует, кроме общих границ, установления ТОЧНОЙ НАЧАЛЬНОЙ ТОЧКИ и ТОЧНОЙ КОНЕЧНОЙ ТОЧКИ; обе должны быть хорошо заметны благодаря тому или иному естественному образованию (валуну, необычному дереву и т. п.). Когда все это готово, переходите к следующему шагу.

* Следующей задачей является установление контакта со СТИХИЙНЫМИ СУЩНОСТЯМИ (ЭЛЕМЕНТАЛЯМИ) ВЫБРАННОЙ ВАМИ ОБЛАСТИ. Перед НОЧЬЮ ОХОТЫ три ночи подряд отправляйтесь в начальную точку и, уходя, оставляй-j те там хлеб и фрукты. Объявите вслух ваши условия проведения испытания (например, границы, час начала и час конца, условия освещения и т. п. — традиционной считается продолжительность 3 часа, обычно охота начинается за 3 часа до рассвета и заканчивается на восходе или перед самым восходом солнца). Подношения, которые были приняты или отвергнуты, символизируют приемлемость ваших условий для выбранной вами области.

* НОЧЬ НАСТУПИЛА. Оденьтесь в черное, так, чтобы вас трудно было заметить. Придите в точку НАЧАЛА точно за указанное число часов до наступления рассвета. ПРИНЕСИТЕ С СОБОЙ: кремни/спички, корень мандрагоры.

* РАЗВЕДИТЕ КОСТЕР в начальной точке, используя только дрова, собранные на этом участке. ВСЛУХ посвятите костер ГВИНН АП НИДД, Королю Потустороннего Мира и Властелину Охоты, используя следующее посвящение:

«ОТКРЫТАЯ ПОЛЯНА В ТЕМНОМ ЛЕСУ, ВЕТКА СОСНЫ В
РУКЕ ВОИНА, ПОСЫЛАЕТ ДЫМ МАНДРАГОРЫ ЧЕРНОМУ СТРАЖУ
СЛУШАЙ ШУМ
ПОЛУНОЧНЫХ КРЫЛ, БЕГ ХОЗЯИНА ЛЕСА. СЛУШАЙ ШУМ ХРАБРЫХ ДУШ, ПРИВЕТСТВУЮЩИХ
- ВЛАСТЕЛИНА ОХОТЫ.
СЛУШАЙ ДЫХАНИЕ БОГА, БЕЗУДЕРЖНОГО И
ПЛОДОВИТОГО, СЛУШАЙ ПОСТУПЬ УЖАСНЫХ СОБАК. СЛУШАЙ, КАК
ГВИН-АП-НИДД ВЫХОДИТ НА ОТКРЫТУЮ ПОЛЯНУ В ТЕМНОМ ЛЕСУ!»

* Если вы хотите и вам позволяют условия, можете в этот момент совершить ОМОВЕНИЕ ЛУНОЙ.

* ПОСЛЕ того, как костер прогорит и останутся только угли, достаньте высушенный КОРЕНЬ МАНДРАГОРЫ и приготовьтесь к тому, чтобы бросить его на угли. При этом вы должны ОСОЗНАВАТЬ, что, бросая корень, вы освобождаете ДУХ МАНДРАГОРЫ, который будет вашим противником в ОХОТЕ, — «Черного Стража», который будет на каждом шагу ; стараться вас перехитрить, чтобы помешать вам вовремя ' достичь конечной точки. Точно так же, как Гвинн Ап Нидд - является Королем Дикой Охоты, Мандрагора является ДУХОМ этой охоты. Это очень сильный противник.

* После того как вы внутренне подготовились, бросьте корень Мандрагоры на оставшиеся от костра угли и, когда начнет подниматься дымок и освобождать Его, быстро начинайте o свой маршрут. ДУХ МАНДРАГОРЫ очень скоро начнет следовать за вами.

Теперь вам не нужны больше никакие указания, кроме вашей собственной чувствительности и сообразительности в экстремальных условиях. На вашем пути будут попадаться препятствия — как физические, так и нефизические, пространственная дезориентация и т. п.; число возможных вариантов бесконечно, и, если вы будете продолжать Охоту на высших уровнях, вы, конечно же, встретитесь со всем этим разнообразием. Так что вы должны отдавать себе в этом отчет.
В качестве предосторожности можно воспользоваться признанной схемой, спомощью которой уже начавшаяся Охота может быть приостановлена: НАПРАВЬТЕ СВОИ ШАГИ В ОБРАТНОМ НАПРАВЛЕНИИ ТОЧНО ПО : ТОМУ ЖЕ ПУТИ, ПО КОТОРОМУ ВЫ ШЛИ ДО ЭТОГО, — развернитесь вокруг, — ВАС БУДУТ СЧИТАТЬ КАПИТУЛИРОВАВШИМ, и никаких атак после этого не последует. Вот правила, которым подчиняется Охота.

* ПОБЕДА В ОХОТЕ считается достигнутой тогда, когда вы попадаете в установленную конечную точку в установленные сроки. Если вы победили, вы можете пользоваться содействием нефизических сущностей этой области всю оставшуюся жизнь. Область будет «дружески» относиться к вашим попыткам ее магического использования. Теперь между Ша ном и областью могут быть установлены другие условия. Например, автор однажды охотился в довольно ненадежных условиях горного района, в поисках большого количества ЗОЛОТЫХ ТРУБОК (редкой травы); и, действительно, прежде, чем наступило утро, он обнаружил на камне, от которого начинал свою охоту, большой пучок этой травы.

* ПОРАЖЕНИЕ В ОХОТЕ становится очевидным, когда круг не замкнулся в указанные сроки. УСЛОВИЯ поражения очень разнообразны, от физического повреждения до простого обязательства представить «ценные подношения» местным элементалям (НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не кровавые жертвоприношения, а что-нибудь типа изрядного количества медовых сот, шафрана, редкого вина и т. п.),

ЗАМЕЧАНИЕ: ДУХ МАНДРАГОРЫ теряет свою силу с восходом солнца — он чувствителен к свету и быстро рассеивается, когда свет сменяет тьму. Поэтому Соревнование невозможно с наступлением рассвета.

17. СИЛА СЛОВА

Вселенная — это материя, упорядоченная и систематизированная разумом Бога. Она была создана, когда Бог произнес свое собственное имя — при звуке которого свет и небеса вырвались из небытия. Имя Бога само является созидательной силой. Каково это имя, известно только самому Богу».

(«Книга Барддас»)

Я проснулся за несколько часов до рассвета, что за годы моего ученичества на горе Ньюэйс уже вошло у меня в привычку. Эти спокойные предрассветные часы были для меня лучшим временем для того, чтобы подробно записывать в Голубую Книгу каждый урок и магический опыт, через который проводил меня Мерлин, — привычка, которую Друид настойчиво заставлял меня вырабатывать с самых первых дней. В это утро, кончив свои записи раньше обычного, я спрятал книгу на обычное место и осмотрелся вокруг — дрожащий янтарный свет костра освещал пещеру.

Я был один, если не считать Соломона, который продолжал спать, сидя на своем насесте, спрятав голову под крыло. Первые утренние птицы шумно засуетились в холодной зимней мгле, когда я подошел к толстому пологу из шкур, которым мы завешивали вход в пещеру на время зимних холодов, и, «легка раздвинув его, выглянул наружу. Всю ночь шел снег, и склоны гор были покрыты чистым белым покрывалом, которое вспыхивало разноцветными искрами в лучах заходящей луны. Почувствовав внезапный порыв холодного ветра, прорвавшегося сквозь раздвинутый занавес я опять плотно закрыл его и вернулся к теплу костра.
Знакомый длинный посох стоял у стены. Это говорило о том, что Друид не мог уйти далеко. Я взял посох в руки и стал изучать прекрасный узор таинственных символов, которые были вырезаны по всей длине палки, когда гобелен с Драконом, висящий в глубине пещеры, со свистом раздвинулся и из-за него появился Мерлин.

— Светает, Артур! — сказал он с улыбкой, грея руки над костром. — Ты уже закончил свои записи?

—Да, сэр, —ответил я, ставя посох на место, —и если тыне возражаешь, мне хотелось бы узнать что-нибудь о символах, которые украшают твой lituus.(Посох (лат.).)

— Мой мальчик, — с возмущением ответил Мерлин, —эти символы не «украшают» мой посох, если ты имеешь в виду именно его, а преобразуют его из простой ветки дуба в магическое оружие. Фактически ничто в моем жилище нельзя назвать простым в каком бы то ни было смысле. Я окружил себя здесь предметами личной силы — которые при поверхностном взгляде выглядят обычными, но каждый из них обладает некоторым более глубоким смыслом, который поднимает его с обычного мирского уровня до священного. Все настоящие маги делают это со своим жилищем. Это элемент Священного Образа Жизни, ведущего к настоящему мастерству. Знаки, вырезанные на моем посохе, —это древние руны, которым нет цены: символы Авторитета, который я заслужил за годы своей жизни. — Он взял палку, нежно пробежал пальцами по покрытой знаками поверхности и некоторое время хранил молчание. — Скажу тебе, что с этим куском дерева мы вместе пережили несколько настоящих приключений! Возможно, когда-нибудь и для тебя настанет время познакомиться с расположением слов высшей науки. Хмм... да, после того как поешь, подготовься к самому важному уроку — в интереснейшем тайном месте. Помни, что дней, которые ты проведешь в горах, остается все меньше, и я думаю, время для этого давно пришло.

Я был удивлен и смущен — Мерлин впервые заговорил о том, что мне придется покинуть Ныоэйс; внезапная дрожь пробежала по моему телу.

— Не расстраивайся, — добавил он, заметив мое беспокойство, —потому что эти горы скоро раскроют тебе свою величайшую тайну! Будь терпелив... помни, чему тебя учили. — И он занялся котелком с гречневой кашей. Как будто подчиняясь невысказанному приказу, передо мной вдруг всплыли слова:

«Когда ты находишься в замешательстве,
Постарайся успокоить свои мысли и
Жди ответа, который ты получишь в виде Абстракции».

Пока мы завтракали, эта аксиома снова и снова всплывала в моем сознании, принося то спокойствие, для которого она и предназначалась еще сотни и тысячи лет назад. Приведя в порядок помещение, мы вместе вышли наружу, где еще продолжали медленно кружиться снежинки.

- Мы должны поторопиться, — сказал Мерлин, бросив взгляд на небо — чтобы нас не застал рассвет. Пошли... воспользуемся преимуществами погоды и подготовимся к тому, чтобы войти в Комнату.

Используя древний метод духовного очищения, мы, набрав полные пригоршни снега, растерли им руки и ноги и тихо пропели Энглин Восстановления — хорошо проверенный способ избавить свой световой экран от темной энергии: когда снег тает и стекает опять на землю, он уносит с собой нашу негативность. Мы это продолжали до тех пор, пока не почувствовали сильный жар, после чего вернулись в пещеру.

Не говоря ни слова, Мерлин отправился в туннель в конце пещеры, который вел в Хрустальную Комнату. Меня удивило соблюдение всей этой таинственности при входе туда, где мне приходилось бывать уже сотни раз.

— Иди сюда, в эту сторону — позвал Друид, промелькнув за Пелен Таном, и вдруг исчез.
Я шел на голос пока не увидел перед собой приоткрытую потайную дверь, за которой обнаружил высеченные прямо в скале ступеньки. Я был очень удивлен, что, проведя столько времени в этой комнате, я никогда раньше не замечал этой двери — никогда даже не подозревал, что ниже находится еще одна пещера!

Я осторожно последовал за Мерлином. Сам спуск был темным, но откуда-то проникал слабый свет. Затаив дыхание, я считал ступеньки: двадцать одна крутая ступенька вела в нижнее помещение, где поджидал меня мой учитель. Вместе мы прошли через короткий, грубо вырубленный коридор, а потом через сводчатый проход, напоминающий по форме замочную скважину, — и наконец вышли в центральную пещеру.

Это было удивительное место редкой красоты. Стены пещеры были усыпаны сверкающими кристаллами, огромные каменные столбы то здесь, то там подпирали ее потолок. Все помещение, размером от стены до стены Добрых сто длин, имело овальную форму. Единственным источником света были, по-видимому, три продолговатые ниши, вырубленные в самой верхней части стены. Проникающие оттуда одинокие лучи усиливались и отражались от стен пещеры, вспыхивая всеми цветами радуги. Это «единственное окно» представляло собой хорошо известный мне символ — Столбы Мено, чаще называемый Три Вдохновения Авена. Присмотревшись поближе, я заметил, Что сквозь него видно синее небо, которое составляло странный контраст с Окружающей тьмой. Было ясно, что пещера расположена очень близко к поверхности горного склона.

Мерлин подвел меня к центру помещения, где лежала низкая каменная плита квадратной формы, окруженная со всех сторон стоящими вертикально каменными дольменами — по виду очень напоминающими те, что я видел в Стоунхедже только поменьше.

—То, что ты здесь видишь, Артур, имеет точно тот же вид, что и двадцать лет назад, когда я впервые их обнаружил. Перед тем как покинуть Айону, я слышал рассказ о чудесной пещере, спрятанной глубоко в горе, — одной из резиденций прославленного Друида, и я тут же решил отыскать, где она находится. Со временем мне удалось найти пещеру, которая находится сверху, и соединяющуюся с ней Хрустальную Комнату, а потом, когда я уже устроил здесь себе жилище, я случайно обнаружил вход в это помещение. И чтобы сделать тебе приятное, хочу тебе сказать, что я никогда не приводил сюда ни одного человека, кроме твоего отца!
И он подошел к лежащей в центре плите.

Я успел уже привыкнуть к «кратким сообщениям» Мерлина относительно моего происхождения, и они никогда не заставали меня врасплох. «Он испытывает меня...» —прошептал я, стараясь не выдать своего волнения.

— Хорошо... ты научился владеть своими порывами! — сказал Друид одобрительно. — А теперь иди сюда, я покажу тебе, какие секреты хранит этот камень.

Я сделал шаг к алтарю, который на первый взгляд выглядел совсем неинтересным, но оказалось, что на его поверхности выложен странный рисунок. А поверх этого рисунка были разбросаны десятки всевозможных мелких предметов: кусочки металла или кристаллы, миниатюрные фигурки, формы основных стихий, планетарные символы, раковины, листья и пучки мелких веток, на которых были вырезаны какие-то метки. Мерлин закрыл глаза, сделал глубокий вдох и, протянув руки над этими предметами, продекламировал:

«чтобы погрузиться в воды жизни,
ЧТОБЫ СМЫТЬ ВСЕ НЕ-ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ,
Я ПРИШЕЛ, ПОЛНЫЙ САМОУНИЧИЖЕНИЯ,
ВО ВСЕМ ВЕЛИКОЛЕПИИ ВДОХНОВЕНИЯ»,

Открыв глаза, он начал произвольно брать предмет за предметом, держа их так, чтобы я мог их рассмотреть.

—Это моя коллекция личных символов —магических предметов силы, которые нельзя брать в руки, пока не будет достигнуто соответствующее состояние ума. Они обладают большой властью над моей жизнью, потому что каждый из них глубоко связан с моим подсознанием: это часть меня самого, которая всегда остается в Потустороннем Мире. Каждый предмет представляет одну сторону моей жизни, такой, как она есть сейчас, а все вместе они образуют символическую картину всего, что я есть, и чем стремился быть-Манипулируя этими формами в магических условиях, я могу формировать свою жизнь и давать ей положительные направления. То, что ты видишь перед собой, это действительно мой мир, такой, каким я его воспринимаю!
Мерлин заметил, что я смотрю с особым интересом на кучку резных деревянных палочек, которые лежали на поверхности алтаря немного в стороне.

— А-а... это кое-что особое! — сказал он, и в глазах его вспыхнул огонек. — Это Коелбрен, на котором вырезан Огам: подлинный магический алфавит Друидов.

Он используется для того, чтобы выкладывать Слова Силы на этой поверхности — чтобы заставить проявиться смутные желания или мысли. Буквы нашего Огама не отличаются от тех Каменных Рун, которые, как ты видел, используются женщинами Авалона, за исключением того, что мы гравируем свои руны на дереве, а они — на камне. И те и другие — это наборы символов, и те и другие могут использоваться для предсказаний, но на этом их сходство заканчивается. Руны Авалона используются в первую очередь для предсказания будущих событий, тогда как наши —Буквы Солнцеликого Огмы — действительно создают будущие события! Существует всего 21 буква Огама, и каждая выгравирована на той породе дерева, которая установлена официальным рангом Кад Годдо: Битвой Деревьев. Каждая буква выгравирована на конце деревянной палочки (той же древесной породы, что и знак), и это и есть «коелбрен», о котором я уже говорил. Видишь? — И Мерлин начал выкладывать палочки в длинный ряд, по порядку называя каждую из них.

— Обрати внимание на Арадах Фионн — Лестницу Финна, — сказал он в конце, — который образует основу нашей самой священной системы обучения. Мы называем этот знак «лестницей», потому что онподнимаетученика над внешней поверхностью вещей, а, как ты знаешь, Финн сам был мастером Друидической доктрины — он был отмечен Серебряным Лососем Знания. Но мы поговорим об этом в другой раз. А теперь давай поближе познакомимся с рисунком, который изображен на этом камне.

Посмотри на него внимательно и расскажи мне, что ты видишь.
— Я вижу три священных Круга Бытия: Абред, Гоинвидд и Кеигант и пронизывающие их Три Луча Вдохновения: Коловн Плеинд, Коловн Горон и Коловн Араон, — ответил я. — На них находятся девять меньших кругов, пустых, как будто они ожидают, что в них что-то будет помещено... возможно, символы силы? — Я улыбнулся и оглянулся на Мерлина, гордый тем, что сумел сделать такое логическое заключение.

— Неправильно! — резко возразил Мерлин с некоторым оттенком торжества. — Ты описал вещи, посмотрев на них физическими глазами, вместо того чтобы воспользоваться более сильными интуитивными ощущениями. Разница между «смотреть» и «видеть» огромна, мой мальчик. Ты можешь долго смотреть, но ничего не увидеть. Перед тобой находится древнее Дерево Зороастра, которое было названо так во времена Эйнигана — всеобщего микрокосма Мира Отцов, который мы, киммерийцы, привыкли называть Гвиддбоилл — «доска жизни». На эту «вселенную в миниатюре» мы помещаем наши магические предметы, чтобы воплотить их в действительность... перенести образы из Потустороннего Мира в этот. Ты, Артур, уже знаком с тем, что означают Три Круга и Три Луча. В Дереве они объединены в одно целое, вот и все. В каждой точке, где Луч Вдохновения пересекает Круг, имеет место проявление — это зона, где обитают силы одного определенного вида. На этих Кругах есть девять таких точек, дополненных тремя пустотами, или покровами: если поместить определенный символ в определенную точку, это приведет к тому, что определенная реальность обретет свои формы. На самом деле это мало чем отличается от игральной доски, подобной Фидхеллу или Тартару, —великая космическая игра, в которой пешками служат человеческие жизни!

Вздохнув, Мерлин взял один из своих символов и тяжело опустился на край алтаря.
— Локон моей матери... клочок ткани от моей первой зеленой мантии... галька из Бухты Касбэда, а это — это семечко из первого яблока, которое мне дали в Авалоне. Куча ненужного хлама для любого другого, но в моих руках — это мир возможностей. Как видишь, все эти вещи тесно связаны с моей жизнью — они обладают эмоциональной ценностью (независимо от того, хороши они или плохи), некоторые из них обладают более «крепкими» связями; например, этот золотой дубовый лист связан с честолюбием, а эта греческая цифра, высеченная на камне, — с денежным и материальным благополучием. Сами по себе физические объекты могут ничего не значить, пока вне физические связи не проникнут в самые глубины твоего существа. Без олицетворения Магия не может работать. Друид должен постоянно расширять свою коллекцию символов, чтобы она всегда соответствовала его ежедневному росту и изменениям, —это должно стать жизненной системой если она ничего не будет стоить. Так что... собирай и сохраняй «ключевые для своей жизни» сувениры, когда они будут у тебя появляться, потому что лучше всего их использовать именно таким образом.

— Но какая связь между npeдметами и Доской Жизни? — спросил я, стараясь правильно запомнить всю информацию.

— Секрет очень прост, — сказал Мерлин как нечто само собой разумеющееся. — Как только ты поймешь все и каждое понятие Доски и на Доске... — И он посмотрел на меня с улыбкой. — Это кажется довольно запутанным, я знаю, но давай взглянем на все это еще раз. Если говорить проще, то справа находится активный Золотой Луч: Столб Бога, слева — пассивный Серебряный Луч: Столб Богини, между ними лежит Хрустальный Луч Ара-она: Столб Гармонии, «королевство застывшей силы».

Следующими идут Три Круга, которые можно рассматривать как рябь, расходящуюся от центральной точки, подобно тому как расходится во все стороны рябь от гальки, брошенной на гладкую поверхность озера. Там, где эти силы — активная, пассивная и нейтральная — пересекают Три Круга, возникает новая сила — в этой точке генерируется смешанный вид энергии. Вот названия и свойства этих девяти сфер:

На Внутреннем Круге Абреда, «первой волне», в Королевстве Материи, вращаются три сферы:
ХИОН — «Лик Солнца»,
ПОВИС — «Сила»,
ЭМРИС — «Власть».

На Среднем Круге Гоунида, «второй волне»,
в Королевстве Блаженства, вращаются четыре сферы:
КАЕР СИДИС — «Магия»,
АЛИН ТЕГИД — «Музыка»,
ИНИС МОН — «Отцы Огня»,
ИНИС АВАЛОН — «Матери Воды».

На Внешнем Круге Кеиганта, «третьей волне»,
в Королевстве Бесконечностей, вращаются две сферы:
КАЛЛОР КЕРРИДВЕН — «Глубины»,
ИР ОИДДВА — «Высоты».

Это их названия. Что же касается свойств, или «особых энергий», я скоро научу тебя древнему Ритуалу Входа, с помощью которого ты сможешь использовать эти сферы по своему желанию.
—А что ты можешь сказать о центральной точке? — спросил я. — О той гальке, которая вызывает все эти волны на поверхности озера? —Друид опять улыбнулся, явно довольный моим вопросом, и поместил свой палец в центре доски.

— Королевство Аннона... — произнес он таинственно, — где все улаживается. Это место, где не существует противоположностей, где внутренние и внешние миры встречаются где-то в бесконечности. Это точка всех начал и концов — Альфа и Омега — смерть и новое рождение. Все берет свое начало в Анноне и все возвращается туда после своей смерти. Будучи центральной точкой всех кругов, это место не имеет определенных границ... никаких размеров, только положение. Точно так же, как Третий Круг простирается в Запределье, в бесконечность — точно так же сама бесконечность движется по кругу в обратном направлении и вновь появляется в глубинах Аннона! Мы, Друиды, знаем, что не существует точных слов или символов для того, что принадлежит Наугалю, поэтому обозначаем все это с помощью одной черной свечи —что символизирует «свет из тьмы», все противоположности примиряются в рамках одного образа. И это почти все, что любой человек может сказать об Анноне, потому что сама его природа не поддается словам и определениям — как невозможно охватить понятие Бога, или времени, или любого бесконечного понятия. Возможно, это похоже на разум человека, погруженный в сон без сновидений... а может и нет. Ты что-нибудь понял, Медвежонок?

Я утвердительно кивнул головой, потому что большинство из тех понятий, о которых он сейчас говорил, были мне уже хорошо знакомы — только внешнее оформление было другим, но даже оно стало мне ясно, как только понятия были определены. Оставался, по сути, один вопрос, который касался «Завес», о которых упоминал Мерлин, поскольку я никогда раньше не слышал о них. Об этом я и спросил.

— Ах, да, Завесы, — сказал Мерлин, — ...это почти такое же трудное понятие, как и сам Аннон! Видишь ли, все это слишком абстрактные понятия, а когда кто-то пытается втиснуть понятия, граничащие с бесконечностью, в какую-нибудь «упаковку», сразу возникают серьезные проблемы. И тем не менее... — он вздохнул, — даже Друиды делали множество попыток — хотя и сознавали все их несовершенство. Так как «три» — это число проявления, то этот закон выражается в Трех Кругах и Трех Завесах.

* ПЕРВАЯ — это «Завеса Аннона»: «темного забвения», сквозь которую необходимо пройти, чтобы достичь рождения в Абре-де в каком бы то ни было виде... в мире Елиножлы Рожденного. Ее символ — голубая г$епь, служащая для окружения Морей Аннона.
** ВТОРАЯ — это Завеса Китраила: «Призрак», сквозь который необходимо пройти, чтобы достичь блаженства Гоинидда... мира Држу дуг Рожденного. Его символом является Корог Го-идрин: стеклянный корабль для промежуточных королевств Потустороннего мира,
* * * ТРЕТЬЯ — это Завеса Аионесс: «Потерянный Остров»,

сквозь который необходимо пройти, чтобы достичь бесконечности с Богом в Кеиганте... мире Трижды Рожденного. Его символом является редчайшая голубая роза, родственная Водам Аннона в Бесконечном Море Запределья.

— Как можно пройти сквозь эти Завесы? Отвечаю: знать, что на достижение высших идеалов необходимо потратить бесчисленные жизни... отважиться встретиться со всеми испытаниями, которые посылают Властители Жизни... практиковать те тайные искусства, о которых нельзя рассказать, к которым все в конце концов приходят, когда приближается время подводить черту. Знать, отважиться, хранить молчание — вот три столпа мудрости с незапамятных времен, которые до сих пор остаются нашими основными инструментами для пересечения Порога Завесы. Но, как я уже говорил, здесь есть еще некоторые секреты, которым я собираюсь тебя обучить — и начнем прямо сейчас! —Мерлин долго размышлял, глядя на свою коллекцию личных символов, потом отложил некоторые из них в сторону и привлек к ним мое внимание.

— Давай в качестве примера, — начал он, — представим себе, что я должен отправиться в Сноудон, в северную крепость Короля Утера Пендрагона, чтобы помочь освободить страну от страшного врага, который опустошает ее земли. Это, Артур, моя задача, а теперь мы должны подумать о том, как привести в движение силы, которые помогут нам ее решить. Добавим еще, что я предпочитаю справиться с этим противником без пролития крови — осуществив Ритуал Изгнания, чтобы отправить его форму назад через Моря Аннона. Для того чтобы это сделать, я выбрал вот эти символы:

* ЗУБ ВЕПРЯ, добытый в честном бою, — он дарит доблесть,
* СТЕКЛЯННОЕ ОБЛАКО — чтобы затмить его зрение,
* ПОРТРЕТ АРАОНА, Короля Потустороннего Мира, — для помощи,
* ЖЕЛУДЬ с моего дерева-хранителя — для защиты,
* ВЕТОЧКА БОЯРЫШНИКА, которая представляет врага.
— Потом мы должны выбрать, на какие из девяти Сфер Проявления поместить эти предметы. Я бы выбрал следующие:
* ПОВИС — на нею следует положить зуб вепря,
* ЗАВЕСА ПРИЗРАКОВ — на нее следует положить стеклянное облако,
* КАЕР СИДИС — на него следует положить портрет Араона, Короля Магических Королевств, чтобы вызвать его,
* ИНИС МОН — на него следует положить желудь, это местонахождение Мира Отцов,
* ЗАВЕСА АННОНА — на нее следует положить ветку боярышника.

— Теперь мы должны выбрать Слово Силы, чтобы выразить нашу цель: «горчваор», что на древнем языке означает «абсолютная победа». Составив из этого слова друидическую триграмму, мы получим буквы «Г-В-Р», а теперь нам нужно выбрать эти три Огама из Коелбрена — это будут ГОРТ, ФЕАРН и РИИС (GORT, FEARN и RUIS). Наконец, мы поместим их на равных расстояниях от Завесы Лионесс (для изгнания), так, чтобы они читались по часовой стрелке. А теперь мы наконец готовы получить утверждение! Если я не ошибаюсь, скоро взойдет солнце, так что мы должны подождать, когда первое мгновение утренней зари позволит нам начать нагну работу.

Мы молча стояли и ждали. Прошло очень немного времени, и потоки желтого света начали пробиваться через отверстия в стене над нами, и в конце концов они достигли алтаря, нарисовав на его поверхности три идеальных луча.

Мерлин резко выпрямил спину и сделал глубокий вдох. Держа руку над Гвиддбоиллом, он голосом, полным силы, произнес нараспев Заклинание Свершения. Когда он заговорил, среди камней послышался шорох — с их поверхности поднялись тучи пыли, как будто невидимый ветер ворвался в пещеру, но я ничего не почувствовал. Потом вокруг руки Друида стал появляться голубой туман, который, казалось, растворялся в лежащих под ней предметах; в течение считанных секунд солнечные лучи ушли с камня, и Мерлин отступил назад, казалось, полностью обессиленный.

— Это трудно даже для меня! — сказал он, переводя дыхание. — Я надеюсь, ты внимательно наблюдал, как все это делается, потому что скоро тебе придется самому воспользоваться этим ритуалом. Скоро придет время, когда тебе понадобится каждый инструмент, которым ты располагаешь, чтобы управлять своей собственной судьбой. То, что я тебе сейчас показал, это действительно мощный инструмент. Но что касается этой работы, то на мои энергии сейчас оказывают очень большое влияние Звездные Воды Потустороннего Мира, и мне остается только ждать, когда они отразятся обратно в этот мир.

— Потому что «МЫСЛЬ СОПРОВОЖДАЕТСЯ ДЕЙСТВИЕМ»? —процитировал я его с улыбкой.
— Именно так! — ответил он, возвращая улыбку. — И должен тебе сказать, что ты хороший ученик, мой мальчик. — И Друид начал опять собирать Коелбрен в аккуратненькую кучку.
— На самом деле у меня есть еще один вопрос, — сказал я отрывисто. — Какой голос использовал ты, произнося ритуал... это была речь или пение? Он звучал совсем не так, как твой голос, и, казалось, воздействовал на все окружающее нас пространство. Что это было?
Мерлин прекратил свое занятие и опять опустился на камень.

— Я забыл обратить на это твое внимание, — сказал он задумчиво, —это то, что тебе еще придется как следует изучить. На нашем священном языке это называется «И Ллаис», что значит просто «Голос», и это инструмент, который хорошо известен Колдунам любой культуры. Это особое произношение, при котором слова вибрируют таким образом, что все они — как то слово, которое я произнес сегодня, — достигают Потустороннего Мира и, в результате, приобретают силу обоих миров.

— Ты помнишь то, что ты узнал о Песенных Заклинаниях во время фестиваля в Гоинедде? — Я кивнул. — Хорошо, значит ты можешь считать, что «И Ллаис» — это продолжение того же урока. Ты хорошо усвоил Ритуал Трех Лучей, поэтому ты знаком с Триединым Именем Бога, самым священным «ИАО». Мы воспользуемся этим в качестве примера, потому что в Друидических Знаниях записано: «Даже имя Бога —созидающее слово!» А сейчас мы это увидим.
Я посмотрел на своего учителя и нахмурился, не веря своим ушам, —мне казалось, что он выносит на свет что-то такое, что не имеет себе равного по святости: имя Того, кто находится за пределами имен.

— Никогда не бойся имени Бога, — сказал Друид, правильно поняв меня, — потому что только тот, кто оскверняет его и злоупотребляет этим именем, заслуживает божественного возмездия... и никто больше! Это христианский бог может разгневаться на каждого, кто способен позвать его по имени. А наше учение придерживается другой точки зрения: мы верим, что Бог поистине за пределами человеческих возможностей и что подлинный грех и осквернение святынь заключается в отсутствии уважения и веры — грехи, за которые человек отвечает не перед Богом, но перед самим собой. Вот почему наше Золотое Правило гласит: «Не уродуй Душу».

Мерлин отступил в центр круга и поднял глаза вверх, застыв в магической позе. Потом он поднял руки над головой и, резко втянув в легкие воздух, опять медленно опустил их вниз, произнося нараспев: ИИИИ-АААА-ОООО. я внимательно слушал, как он трижды повторил это имя, издавая низкий резонирующий звук в стиле И Ллаис, затем громко выкрикнул: «Слушай голос Тройного Произнесения!» После этого он замолчал.

Сначала я решил, что все последовавшие за этим звуки были про сто эхом, отозвавшимся из глубины пещеры. Но минуты шли, а звук продолжал нарастать, было очевидно, что какая-то другая замечательная сила вступила в работу. Очень медленно остаточное звучание голоса Мерлина приобретало свою собственную жизнь, становясь постепенно более глухим и звучным — пока я наконец не понял, что звук исходит от самих камней... они гудели! Я сразу вспомнил то, что говорил мне Друид в Стоунхендже о «Святых Голубых Камнях», из которых он был сделан. Он говорил, что Голубой Камень — это не обыкновенный камень, в отличие от всех других в нашем мире, потому что он упал на землю из глубин космического пространства еще до того, как появилось человечество. Именно поэтому его можно найти только в одной области земного шара — в Горах Пресли в Уэльсе, где были высечены каменные колонны Стоунхенджа, а потом, с невероятными затратами сил и времени, они были доставлены на равнину Солсбери. И это было сделано потому, что Голубые Камни обладают уникальными энергетическими свойствами — способностью хранить, передавать и усиливать силу Драконовых Линий Земли. Теперь я не сомневался в том, что это было правдой!

Низкий глухой гудящий звук продолжал усиливаться, пока камни действительно не начали вибрировать — хотя я и не отважился прикоснуться ни к одному из них, как ни хотелось мне это сделать. Затем звук начал затихать так же медленно, как возник, пока не стал едва слышным. Мерлин подошел ко мне и сел рядом.

— Мерлин! — воскликнул я, испытывая благоговейный страх. — Это было потрясающе, я не могу поверить, я не могу поверить, что ты так долго скрывал от меня все это... когда ты сможешь научить меня?

— Здесь на самом деле нечему учить, Медвежонок, — сказал Друид, устало улыбаясь, — это постигается на практике. Обучение различно для каждого человека, как различны голоса всех людей, но то, что ты сейчас услышал, требует только времени для тренировок. И поскольку ты наконец здесь, позволь этим замечательным Голубым Камням быть твоими судьями
__они «пропоют в ответ», как только ты найдешь к ним правильный подход!

Как тебе известно, я убежден, что И Ллаис — единственный известный язык, который может соединить мир человека с миром богов, и уже поэтому ему нет цены. Но — он может стать и тем инструментом, который убивает, безжалостным оружием, если ты захочешь воспользоваться им против врагов. Все это обладает огромным потенциалом... все, с чем ты познакомился сегодня, — и буквы, и символы, и звук. Так что тренируйся, пока ты сам чему-нибудь не научишься, а когда кончишь, поднимешься наверх и присоединишься ко мне. Здесь моя задача заканчивается. Работай упорно, Артур, ничто в этом деле не дается легко — потому что это последний и, быть может, самым значительный из моих уроков. Да, действительно... в слове может быть заключена великая сила.

С этими словами Мерлин скрылся на лестнице, ведущей вверх. Чувствуя себя совсем обессиленным, я опустился на камень и стал внимательно прислушиваться к шагам, замирающим у меня над головой, — каждый звук Удаляющихся шагов все больше усиливал во мне чувство одиночества и незащищенности. Последний урок? Сегодня уже второй раз он говорит о том, что мне придется покинуть Ньюэйс. Но почему? Зачем говорить об этом так, как будто все уже в прошлом? Я подошел к алтарю и сел на край, угрюмо оглядываясь вокруг — мне не хотелось заниматься Магией или чем бы то ни было еще. Слабые лучи зимнего солнца тускло освещали дальнюю стену пещеры, пробиваясь через окно высоко над моей головой... было уже за полдень.

Время обеда давно прошло, я чувствовал себя голодным и удрученным, когда я вдруг заметил сверток, который оставил Мерлин. Я повертел его в Руках, пытаясь развернуть, и обнаружил там хороший запас продуктов — более чем достаточно для одного проголодавшегося ученика! Кусая яблоко, я вдруг понял, в каких хороших руках я нахожусь... Мерлин, как всегда, все учел, даже такую мелочь, как мой обед. Не следует ли из этого, что он способе» контролировать и другие, более важные и жуткие явления?

Такие мысли быстро сняли мою подавленность, и, когда я заканчивал свой обед, ко мне опять вернулась уверенность и я улыбнулся. Где-то в глубине души, без малейшей грусти, я осознал, что очень скоро я должен буду покинуть безопасное убежище на моей любимой горе Ньюэйс. Но теперь, казалось, это не имело для меня такого большого значения, если учесть тщательно продуманный план Мерлина — не говоря уже о его привязанности и той заботе, которую он проявлял обо мне в течение последних десяти лет. Он никогда не приводил меня сюда — только сейчас, чтобы оставить в полной темноте. «Но ведь темнота сильней всего сгущается рассветом», — сказал я себе вслух и вскарабкался на другой камень. Здесь, в этот момент, окруженный этими древними дольменами, я опять почувствовал себя на своем месте. Потом я подумал о множестве вещей, которые когда-то казались такими чужими, а сейчас составляют основную часть моего существования — я был переполнен всепоглощающим ощущением судьбы, спокойным чувством, которое со всей определенностью говорило мне, что я нахожусь на нужном месте и в нужное время.

— Я готов идти, — крикнул я небу, — хотя я и не знаю пути. Что бы ни приготовили мне в будущем Властители Судьбы, я преодолею... я преодолею. Ты слышишь меня, Мерлин? Я выйду победителем! Мерлин!
И камни повторили это имя...

XVII. ДОСКА ЖИЗНИ

«...Мне часто требуется несколько недель молчания, чтобы оправиться от ощущения бесполезности слов».

(К. Г. Юнг)

Глава «Сила слова» рассказывает о том, как Артур был ознакомлен с магической возможностью использования личных символов, которое совершается с помощью космических ТРЕХ КРУГОВ существования.

Сама описанная история настолько хорошо объясняет смысл и символическое значение этих обоих Друидических приемов, что к этому можно добавить лишь очень немного. Однако автору кажется, что сам внешний вид «Доски жизни» может представлять реальный интерес для тех читателей, которые намерены сделать нечто подобное для себя. Поэтому мы сочли нужным привести здесь это изображение.

* * *

Подобно гностической КАББАЛЕ, Ир Гвиддбоилл описывает «символические перцепционные ( Относящиеся к восприятию. — Прим. перев. ) слова», каждое из которых имеет свой порядок, — тот порядок, который сам по себе представляет тайну. Истоки этих порядков, представленных на «доске», теряются в глубине веков. Но две традиции, отмечаемые в КНИГЕ ФЕРИЛЛТ, утверждают:

1) Порядок каждой сферы определяется Озарением Авена, полученным в виде освещающего удара, подобного удару молнии, который зигзагом прорезает три Круга и три Завесы, образуя слова-архетипы в тех точках, где происходит это пересечение. (Вы можете начертить упомянутую схему «освещения» в том случае, если вы следуете индивидуальному численному порядку каждой сферы.)

2) Три круга и три Завесы представляют собой картину, напоминающую рябь на спокойной поверхности озера. Они появились, когда Бог (который обитает в Запределье) «Бросил свое имя в Моря Аннона» (Барддас). От этого события исходят все проявления, которые принимают физическую форму — форму, основанную на Зеркальных отражениях Божественного Инициатора.

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 07_110

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 07_110

Сами по себе ЛИЧНЫЕ СИМВОЛЫ — это тщательно отобранная коллекция крошечных символов, которые (в целом) представляют перцептуаль-ное слово Мага — его жизнь в миниатюре —и которые со временем понемногу изменяются, когда изменяется жизнь Мага. Первое, что может здесь заинтересовать читателя, — это как начать собирать личные символы. Их количество не является величиной постоянной, но лучше всего, чтобы их было не больше 21, пока не установится твердое представление об их методологии и использовании. Можно собирать также стандартные сферические символы (например, 9 сферических станций и три их Завесы), но они должны располагаться в стороне как самостоятельная единица силы, которая должна использоваться в сочетании с тем, что присуще данной личности. При этом необходимо установить равновесие между позитивными и негативными аспектами (светом и тьмой) своей жизни. И помните, что для того, чтобы выбранные символы были эффективным инструментом проявления, они должны уходить корнями в глубины вашей психики и личной психологии/подсознания. По традиции принято хранить коллекцию символов в деревянной шкатулке собственной конструкции и изготовления, сделанной из дерева, священного для вашего Бога или того, кто вас направляет.

Читателю, со своей стороны, придется глубоко изучить этот вопрос, прежде чем он сможет понять связи, существующие в ИР ГВИДДБОИЛЛ, и использовать их для себя посредством символов — проводя продолжительные целеустремленные медитации. Занимающийся магией должен определить различные виды энергии, которые существуют на разных участках Доски, а затем — для чего может быть использована каждая из этих энергий.

Для того чтобы ИСПОЛЬЗОВАТЬ систему после того, как будет создана Доска и личные символы, сначала обдумайте вопрос/проблему/задачу вашей жизни, куда вам хотелось бы внести какие-то изменения. После этого выберите, какой СИМВОЛ/комбинация символов лучше всего охватывает как саму СИТУАЦИЮ, так и желаемый РЕЗУЛЬТАТ. Решите, ГДЕ на Доске Жизни (то есть в пространстве какого порядка) должны быть расположены эти символы для того, чтобы лучше всего представить ситуацию в целом. После того как вы все это тщательно продумали, вы готовы к следующему этапу РАЗРЕШЕНИЯ.

* * *

Для того чтобы РАЗРЕШИТЬ проявление этой «игры», приступайте к работе с Гвиддбоилл в любое пороговое время: в День Праздника или на рассвете, в сумерки или в полночь. Поместите руки над поверхностью Доски и произносите нараспев приведенное ниже заклинание:

ВЕЛИКОЕ ЗАКЛИНАНИЕ

«Для того чтобы окунуться в воды жизни
И смыть с себя все не-человеческое,
Я отдаюсь самоуничижению
И великолепию вдохновения».

После этого расположите свои личные символы на доске в заранее про-Думанномпорядке. Делать это нужно внимательно и сосредоточенно: помните, что вы создаете реальную энергетическую картину, которая должна стать реальностью в зависимости от количества вложенной в нее сфокусированной энергии. «МЫСЛЬ СОПРОВОЖДАЕТСЯ ДЕЙСТВИЕМ».
Для активизации порядка трижды произнесите друидическое ЗАКЛИНАНИЕ СВЕРШЕНИЯ, которое было приведено в главе 13 «Отголоски древних камней»:

АНАИЛ НАСРОК
ИСВАСС БЕСУДД
АОХИЭА ДИЭНДЭ

Это приведет в движение силы формы. По завершении процедуры оставьте все в нетронутом виде (никогда не изменяйте порядка расположения, пока вы нерегиите изменить символику), чтобы вернуться сюда в то же самое время и повторить заклинание. Так вы должны поступать три дня подряд. После этого ждите проявления.

Для уяснения каждого момента этого важного дела предлагаем вам еще раз внимательно перечитать имеющий практическое значение текст главы 17 — «Сила слова»

18. РИТУАЛЫ ПЕРЕХОДА

«Если мы не меняемся,
Что-то продолжает спать в нас —
Спящий должен проснуться
(Фрэнк Херберт, «Дюна»)

— Меня требуют ко двору Короля Утера, — однажды весенним утром объявил Мерлин, — и я хочу, чтобы ты сопровождал меня. Собирай все, что тебе понадобится во время путешествия, мы должны выехать еще до того, как солнце начнет окрашиваться в красный цвет.

Это было в конце апреля 478 года, когда необычный поворот событий прервал заведенный порядок моей жизни на горе Ныоэйс. В самой поездке Мерлина в королевский двор не было ничего необычного, за последние несколько лет такие поездки стали достаточно привычными — но никогда еще я не принимал в них участия. Собрав воедино всю ту отрывочную информацию, которая доходила до меня, я пришел к выводу, что за время своей долгой дружбы с Утером Мерлин стал у него своего рода «советником», хотя я почти ничего не мог сказать о том, в какой области, — Друид никогда, даже кратко, не говорил со мной о своих поездках. Но теперь, когда ехать ко двору предстояло нам обоим, я решил, что мой наставник собирается сделать своеобразный подарок к моему шестнадцатилетию, которое должно было наступить через несколько дней.

Когда мы уже почти были готовы к отъезду, Мерлин бросил быстрый взгляд на те вещи, которые мы собирались взять с собой.

— Возвращайся в пещеру, — сказал он, — и возьми все свои магические инструменты, одежду, символы... все. Тебе они понадобятся, когда ты будешь там. Не забудь ничего важного.
Несколько мгновений я озадаченно смотрел на Мерлина, но, быстро сообразив, что никаких дальнейших объяснений не последует, вынужден был подчиниться. Когда я опять вышел наружу, меня ждала новая неожиданность: взгромоздившись на плечо Мерлина и что-то тихонько покаркивая себе под нос, сидел готовый в дорогу Соломон.

За все годы, прошедшие с того дня, когда я покинул монастырь в Тинта-гиле, не было случая, чтобы старый ворон отправился куда-нибудь из этих гор — настолько он был доволен своей жизнью на горе Ньюэйс. А сейчас эта птица как будто была полна страстного желания отправиться в путь! Несмотря на мое предположение о «подарке ко дню рождения», в воздухе чувствовалось какое-то неблагополучие. Я предпочел сохранять молчание.
Мерлин засунул руку в голубую кожаную сумку, которая всегда висела у него на боку, и осторожно вытащил оттуда камень с рунами.

— Ах... Derwen, Дуб! — удовлетворенно произнес он. — Наше сегодняшнее путешествие будет для нас очень приятным!

Итак, в полдень мы отправились — через нагретые солнцем, полные благоухающих цветов поля и дальше вниз, на северную дорогу, которая в конечном счете должна была вывести нас к прославленной крепости Сноудон, где находился двор короля Утера -— на расстоянии около тридцати лиг от нашего жилища. Возвышавшаяся позади нас гора Ньюэйс показалась мне такой же волшебной, как в тот день, когда я увидел ее в первый раз: ее склоны были покрыты зеленой молодой травой, на окутанных туманом уступах белели ряды маргариток, нежно колыхавшиеся под легкими порывами ветерка. Едва ли я мог заподозрить, что целая эпоха моей жизни подходит к концу.

Последовавшие за этим дни были самыми приятными из всех, что мне когда-либо приходилось проводить с Мерлином. Медленным шагом мы шли через центральный Уэльс, делая частые остановки, чтобы поплавать или перейти вброд одно из многочисленных горных озер или ручьев, которые преграждали наш путь через Повис. А на берегу могущественной реки Сиферн мы разбили бивак и провели там целый день, собирая в сосновом лесу, покрывающем окрестные холмы, редкие весенние грибы и травы. Даже Соломон, казалось, с удовольствием проводил там время и даже преподнес нам несколько крупных рыб, которых ему удалось каким-то образом вытащить из реки. Я надолго запомнил эти беззаботные дни, когда ничто не выдавало срочности того дела, которое в душе беспокоило Мерлина — знавшего, что Должно вскоре произойти.
Наконец мы пересекли горы Арфон и вышли к широкому озеру, уютно примостившемуся у подножия холма. Здесь мы остановились отдохнуть на чистом песчаном пляже.

— Завтра День Белтана, — сказал Мерлин серьезно, — и это к тому оке твой шестнадцатый день рождения. Так как ты еще не настолько глубоко, как я, посвящен в вопросы учения, ты мог и забыть, что, кроме этого, завтра начинается последний этап твоего обучения.

— Во время этого последнего Критического Периода тебе потребуются специальные инструкции в той области, в которой я, увы, ничем не могу тебе помочь. Некоторое время это тяжелым камнем лежало у меня на сердце, и после долгих размышлений я наконец составил план действий, который мне кажется вполне подходящим. Иди сюда... посмотри сам!

Полный неуверенности, я последовал за Друидом по лесной тропинке, покрытой ковром сосновой хвои, которая вела к другому берегу озера. Здесь я увидел опрятный деревенский домик, окруженный с трех сторон большим хорошо ухоженным садом. Помню, меня так удивила эта усадьба среди диких лесов, что я на минуту забыл о владевшем мной беспокойстве.
Обвитый плющом домик был очарователен, как будто вышел из волшебной сказки, — его нижний этаж был построен из хорошо обработанных камней, а стены верхних были сколочены из смолистой сосны. Его широкие занавешенные окна сверкали чистыми стеклами; а на подоконниках стояли глиняные горшки с яркими цветами (желтыми нарциссами и синими утренними вьюнками) — будто картины в рамах оконных переплетов. Больше всего этот дом был похож на жилище какого-нибудь заколдованного принца из легенды или волшебной сказки.

— Эй, Мерлин — донесся вдруг голос из-за высокой живой изгороди. — ...Ты опять здесь] — И вслед за этим показался элегантный молодой человек с темными глазами и короткой каштановой бородой, который радостно шел нам навстречу, приветливо протягивая руки.
—Милости просим в Дом Каэргаи и на Озеро Бала, — весело сказал он. —" Я уже начал беспокоиться, что вы потерялись в этих вечно меняющихся лесах

— Мы не потерялись, — ответил Мерлин, - а просто хорошо провели время по дороге сюда.
— Понимаю, — ответил человек, и его лицо на какое-то мгновение стало серьезным, но тут же снова осветилось улыбкой. — Но, может быть, меня стоило бы кое-кому представить?
Поняв намек, Мерлин обнял меня за плечи и подвел ближе.

— Артур, это Экториус, который будет твоим наставником весь следующий год, или около того. Он мой старый ученик и хорошо сведущ в тех вещах, которым тебе придется теперь обучиться.
Последовало долгое молчание — я уставился на Друида, как будто получил от него резкий удар в спину, не желая верить тому, что услышал. Но наконец я понял, почему мне было приказано взять с собой свои личные вещи и почему во время этого перехода мы потратили столько времени на отдых и развлечения.

— Мерлин! — вставил я возбужденно. — Ты не можешь так... я имею в виду, это...
— Успокойся, — сказал Мерлин, — все было тщательно продумано и взвешено еще очень-очень давно. Артур, я вовсе не хочу, чтобы мы небрежно разорвали нашу дружбу по прошествии стольких лет, но твое собственное развитие выдвигает новые требования. Очень скоро я вынужден буду проводить большую часть своего времени при дворе короля Утера, потому что формально я назначен на должность Главного Советника короля. Именно поэтому я и еду туда сейчас.

— Итак, ты хочешь сказать, что у тебя уже нет для меня времени? — спросил я опечаленно.
— Медвежонок, — ответил Мерлин, — ты знаешь так же хорошо, как и я, что последние десять лет своей жизни я полностью посвятил тебе. Но истинная причина состоит в том, что теперь ты должен уделить особое внимание изучению оружия и политической этики, — а я не специалист ни в том, и в другом. И самому тебе тоже вряд ли захочется учиться у человека, который ничего в этом не смыслит. Не так ли? — и он улыбнулся.

— Все в порядке, Мерлин... — сказал я, сдаваясь, — если ты уверен, что это самый лучший путь для меня, значит, я больше не буду возражать. Ты еще никогда не направлял меня на неверный путь.

Мы горячо обнялись, с трудом сдерживая слезы. Почувствовав в воздухе какую-то грусть, Соломон вдруг вскочил мне на плечо и ласково клюнул меня в Ухо.

— А теперь, пока еще не слишком поздно, я должен вас покинуть, — прервал Мерлин наше прощание, — потому что Сноудон находится на расстоянии почти пяти лиг отсюда, а меня ждут у двора еще до наступления ночи, кториус... я надеюсь, что ты проявишь исключительную заботу о моем питомце, помни это! Ты должен хорошо подготовить его к тем бурям и испытаниям, которые ждут его в недалеком будущем. — И, дружески похлопав меня по плечу, маг вместе со своей птицей направился в сторону леса.
— Не горюй, Артур, — еще раз донесся до меня голос Мерлина,__...потому что ты всегда будешь в поле моего зрения... вот увидишь! — И он исчез за деревьями.
Чувствуя себя несчастным и покинутым, я повернулся к своему новому опекуну.
— Простите мне мои чувства, сэр... Я уверен, что вы будете для меня прекрасным учителем... дело втом... что всеэто для меня слишком неожиданно. Я не был подготовлен к событиям сегодняшнего дня.

— А может быть, это и к лучшему, — ответил Экториус, — потому что, если бы тебя предупредили заранее, ты мог бы спрятаться в садах Joyous Gard или еще где-нибудь — как сделал однажды я!

— Вы... вы знаете Joyous Gard? — спросил я, почувствовав, что интерес к собеседнику возрастает.

— Конечно, а почему бы и нет? Ведь много лет назад — еще будучи мальчиком — я тоже какое-то время жил на горе Ньюэйс и, когда мне пришлось ее покинуть, тоже испытывал те же чувства, что и ты теперь. Но пошли... давай воспользуемся рецептом Мерлина, чтобы разогнать грусть. Сейчас мы совершим путешествие по землям Каэргаи, пока не стемнело. Я уверен, что это место тебе покажется тоже по-своему удивительным!

Экториус не преувеличивал. Здесь была большая площадка удлиненной формы для стрельбы из лука и зеленая лужайка для занятий всевозможными видами фехтования. На берегу озера Бала был сооружен деревянный пирс, к которому было пришвартовано несколько небольших лодок. Но больше всего поразило мое воображение большое квадратное поле, покрытое коротко подстриженной травой, через центр которого проходила приземистая живая изгородь, — точная копия арены среди болот Бодмин, где я когда-то состязался с Морфином.

Мы ходили по садам и ущельям, пока солнце окончательно не скрылось за горами, обрисовав их вершины сверкающим ореолом. Тогда мы набрали полные охапки дров, которые были аккуратными штабелями сложены У крыльца, и вошли в дом. Внутри дом был так же очарователен, как и снаружи: полы, выстланные зеленой плиткой, тяжелые резные балки и широкие окна. В самом центре нижнего этажа стоял большой круглый камин, высокая каменная труба которого уходила прямо в потолок. И именно здесь скоро заплясало веселое пламя.
Обследуя все вокруг, я во всем ощущал влияние друидической магии', полки были уставлены разноцветными стеклянными банками с травами» рядом стояли ряды книг и повсюду лежали звездные карты, фигурки, инстрУ' менты, которыми пользуются Барды... и все они казались мне чуждыми в этой обстановке. Это место определенно не было пещерой мага, а просто домом, жилищем человека, который воспитывался как маг, и оно отличалось изяществом, которое трудно было увязать с занятиями кельтского Друида. Но когда я вернулся к Экториусу, чтобы помочь ему подготовить деревянный стол для ужина, я вдруг ощутил присутствие уникальной личности, у которой можно научиться новому подходу к магии. Другими словами, я постепенно начинал понимать, почему Мерлин предпочел именно этого человека и именно это место.

Ужин был великолепным. Мы наслаждались (потому что это действительно было наслаждением!) горячим вегетарианским супом и печеной тыквой, политой густыми сливками и приправленной травами. Но вкуснее всего оказался хлеб — воздушный и хрустящий, он был испечен из свежей овсяной муки с медом и совершенно не был похож ни на какой хлеб, который мне приходилось есть прежде. Каждый Друид стремится хорошо овладеть всеми видами искусств, и в свое время я тоже учился искусству приготовления любой пищи — и даров леса, и обильных домашних припасов. И хотя пища, стоявшая передо мной, была новой и совсем непохожей на то, что я ел раньше, тем сильнее мне с каждым глотком хотелось узнать способ ее приготовления. Окончив ужин, мы перешли в кладовую, которая была заполнена бесчисленными сосудами с самыми разнообразными овощами и фруктами.

—Это мое хранилище, — с гордостью констатировал Экториус, —здесь я сохраняю самые лучшие плоды последнего урожая — совсем как белка, которая запасает орешки и ягоды, готовясь к зимним холодам!

Мы прошли в самый конец хижины, где стояли отдельно ряды маленьких бутылочек, заполненных разноцветными жидкостями.

— А это мои меды, — продолжал он. — Я не сомневаюсь, что тебе Никогда раньше не приходилось пробовать подобного напитка, но сегодня канун твоего дня рождения — и канун Белтана, — и я думаю, мы можем отважиться взять одну-две бутылочки. Назови свой любимый аромат.

— Малина... или роза, — секунду подумав, выпалил я.
— Тебе повезло! — засмеялся Экториус, — у меня есть и то и другое Смотри!
Подняв облако пыли, он достал с задней полки две темно-зеленые бутылки и протянул их мне. На их ярлыках было написано именно то, что я выбрал.

— Что касается меня, —продолжал он, —то я предпочитаю вересковый мед, традиционный для майского праздника.

Мы закрыли за собой дверь в холодное помещение и вернулись в дом — к теплому камину, распространяющему сладкий запах яблок. Отковырнув воск, которым были закупорены наши бутылки, мы сели на большие подушки, набитые сосновыми иглами, чтобы наслаждаться и огнем камина, и напитками. И занятия этого дня, и ненавязчивость Экториуса позволили мне наконец почувствовать себя почти как дома: как будто мы с этим человеком были друзьями уже много лет.

— Давай я немного расскажу тебе о том, почему ты оказался здесь, — сказал он, прервав ленивое молчание. — Мир Ньюэйса, откуда ты пришел, резко отличается от внешнего мира людей. Там, в горах, вы вели изолированную жизнь, скрытую от человеческих глаз. Но известно, что в твоем будущем в равной степени будут присутствовать как внутренний, так и внешний миры, а поэтому необходимо, чтобы ты научился владеть клинком так же хорошо, как ты владеешь грамотой. В конце концов, Британия населена не племенами сущностей стихий, с которыми ты привык легко справляться с помощью своего искусства и магии! Нет, это сложный мир волнений и жестокости, в котором царит жадность и кровопролитие и который нуждается в защите. Поэтому мы должны развить в тебе острый здравый смысл и крепкие рефлексы — подготовить тебя к выполнению твоей задачи, так, чтобы в один прекрасный день ты смог осознать ее и вернуть этим землям мир и стабильность. Моя роль состоит в том, чтобы по возможности играть роль посредника между множеством мелких британских королевств, не отдавая предпочтения ни одному из них. Я прихожу и ухожу, когда я хочу, прислушиваясь к настроениям и заботам, стараясь помочь людям лучше понять своих соседей. Я желанный гость при многих дворах и храмах, я сею среди них доброжелательность... и учу их дипломатии, с которой ты теперь дол жен познакомиться, — вот что поручил мне Лорд Мерлин.

— Но зачем мне это может понадобиться? — спросил я. Экториус, прежде чем ответить, бросил в мою сторону беглый взгляд.

— О, об этом мне не позволено говорить, — сухо ответил он. — Все, что я могу сказать, это то, что Мерлин, появился здесь несколько месяцев назад и поручил мне для пользы Королевства научить тебя некоторым вещам. Но я очень рад, что мне выпала эта честь и что я несу ответственность за такого симпатичного молодого человека, как ты. Я чувствую, Артур, что нас с тобой ждет волнующий год.

Допив свой мед, мы еще некоторое время продолжали вести беседу перед затухающим камином, в котором в конце концов остался лишь золотистый пепел. Потом Экториус вдруг стал очень серьезным.

—Есть еще одна вещь, о которой я должен тебе сказать, — веско произнес он, —это древний закон, который управляет Тремя Поисками. Насколько мне известно, ты знаешь, что краеугольным камнем всех доктрин Друидизма является доктрина, которая утверждает, что «ЛЮБОЙ УРОК ПОВТОРЯЕТСЯ ТРИЖДЫ» и, следовательно, звание «Друида» можно заработать, только осуществив успешно три поиска, каждый длиной в один солнечный год. Завтрашний день знаменует для тебя начало Периода Огня, критического периода, в котором ты будешь оставаться, пока тебе не исполнится двадцать лет. Это особенно важно для тебя, Артур, потому что ты родился в день Белтана, «Божьего Огня», и это означает огонь в огне! Ты, появившийся на свет в такой день, теперь должен войти в последнюю стадию своего развития, которая также будет управляться огнем. И поэтому можно ожидать, что испытания твоих Трех Поисков будут особенно суровыми, но, с другой стороны, ты в конце концов выйдешь из них очищенным и закаленным, как мало кто другой. И именно этому нам придется посвятить свои усилия в следующем месяце. Ты должен быть хорошо подготовлен — я отвечаю за это.

Потом мы долго сидели молча, каждый погруженный в свои мысли. Мне нетрудно было понять решимость, прозвучавшую в словах Экториуса, которая лишний раз убедила меня в том, что я попал в самые подходящие руки. Даже несмотря на упоминание о Трех Поисках, которое вызвало у меня смутные опасения и вопросы, поскольку Мерлин ни разу даже не намекал ни на что подобное... и я стал думать, почему он этого не делал.
Наконец Экториус пошевельнулся.

— Что ж, Артур, — сказал он, — завтра нас ждет беспокойный день. Что ты скажешь, если я теперь покажу тебе, где ты будешь спать? Пожалуй, это место сможет приятно удивить тебя и развеять твое беспокойство.

Мы прошли через чистый, добела вымытый коридор и, спустившись на несколько ступенек вниз, оказались перед дубовой, на железных петлях, Дверью.

—Это будет твоя комната, —объявил Экториус —мне пришлось много потрудиться, чтобы подготовить ее к твоему приезду. Я уверен, она тебе понравится.

Тяжелая дверь распахнулась, и мы вошли внутрь. Что это был за вид! Мой ВДзяин только улыбался, наблюдая, как мои глаза бегают из угла в угол, осматривая это удивительное помещение.

Здесь было огромное окно с видом на озеро, занимавшее чуть ли не всю стену. В противоположную стену было встроено невероятное количество полок, уставленных книгами и всевозможными инструментами. И на каждой из них был искусно выписан красками символ этого жилища: имена бога, планеты, властители стихий, созвездия... все!

Но пол. Он был настоящим произведением искусства — с тройными кругами, тщательно инкрустированными мелкими синими камешками, на манер римских построек. Большая часть поверхности пола была белой, в то время как Друидические Кольца темно- синего цвета были аккуратно выложены из отдельных стеклянных бусинок. Четыре более крупные плитки обозначали основные точки и были окрашены в соответствующие цвета. По сравнению с более грубыми каменными кругами, к которым я привык, эти казались мне невероятно роскошными, хоть я и понимал, что сами круги — это просто символы и не имеет значения, из чего они сделаны. Больше в комнате не было ничего, кроме простой койки, которая выдвигалась просто из стены. Я подумал, что практичность и эзотеризм сочетаются здесь самым замечательным образом, в этом «совершенном равновесии рукотворной красоты».

— Мои родители были выходцами из Рима, — объяснил Экториус. — Наверное, ты это уже заметил по внешнему виду моих построек? Я старался создать место, пригодное для многих целей, и, как мне казалось, «открытый воздух» — стиль моих предков — больше всего подходит для этого. Когда ты станешь работать здесь, у тебя не так уж часто будут возникать проблемы, потому что я достаточно долго использовал эти круги для того, чтобы прочно установить их в Королевстве Звезд. А теперь я зажгу на ночь эти лампы и оставлю тебя наедине с твоими мыслями.

Как будто для того, чтобы завершить магическую символику, так искусно сочетающуюся с каждым футом этой комнаты, на каждой стене висела стеклянная масляная лампа цвета соответствующей стихии. Когда они загорелись, их свет, смешиваясь на абсолютно белой поверхности, произвел на меня неизгладимое впечатление. Хотя эта новая обстановка была совершенно удивительной, она продолжала оставаться странно чужой, подобно паре новых, еще не разношенных кожаных ботинок, и на меня опять нахлынули все прежние чувства. И я, конечно, не сумел этого скрыть.

— Я понимаю, какое все это производит на тебя впечатление, — сказал Экториус когда увидел, как я вытащил койку и тяжело опустился на нее. — Но не стоит чувствовать себя полностью покинутым. Слушай!

Откуда-то снаружи донесся знакомый крик, разорвавший ночную тишину. Бросившись к окну, я стал внимательно вглядываться в мерцающее озеро. Огромные черные крылья, соскользнув с дерева на прибрежный уступ, казалось, затмили бледный свет луны — мой старый друг Ноас таращил на меня свои желтые глаза, старательно приводя в порядок серые перышки!

— Ну! — воскликнул Экториус нетерпеливо. — Открывай окно и приглашай его сюда. Не кажется ли тебе, что он предпочел бы устроиться на ночлег именно здесь?

На стене рядом с моей кроватью был сооружен маленький, но прочный насест из двух сосновых веток. Влетев в открытое окно, серая сова без колебаний опустилась на него, удобно устроившись сверху. Несколько минут я гладил ее мягкие перья, пока она наконец не заснула, удовлетворенная, спрятав голову под крыло. Я обернулся к человеку и улыбнулся ему, почувствовав себя в присутствии Ноас заметно лучше.

— Я вижу, что вам очень хорошо вместе, и, думаю, я теперь могу пожелать вам спокойной ночи. Но не забывай, что завтра утром мы сразу же начнем работать, как только ты совершишь свой Ритуал Рассвета, —добавил он, подходя к двери и собираясь ее открыть.

— Экториус — позвал я, указывая на спящую птицу, — я только хотел сказать тебе спасибо... за все.

— Не стоит меня благодарить, — ответил он. — Сова сама решила отправиться сюда следом за тобой, а я только соорудил насест!

Мы оба рассмеялись, прервав свой смех только на мгновение, когда мой друг обернулся и просунул голову в щель закрывающейся двери.

—Кстати, —добавил он, —неназывай меня Экториус — это звучит слишком длинно и слишком официально. Зови меня Эктор. В этих краях все меня так зовут.

XVIII. РИТУАЛ ВОЗЛИЯНИЯ

В главе «Ритуалы Перехода» Артур оказывается неожиданно извлеченным из привычной обстановки горы Ньюэйс и погруженным в новую обстановку, где он вдруг понимает, что ему придется принять на себя ответственность взрослого человека. Это фактически сигнал о «совершеннолетии» мальчика — событии, которое традиционно связывается с достижением 18—21 года и с расхожим американским выражением «купите молодому человеку выпить!». Хотя это замечание, на поверхностный взгляд, может показаться довольно вульгарным, тем не менее оно обязательно вспоминается при чтении этой истории. И хотя Артуру в то время, когда происходили эти события, было всего 16 лет, мы обнаруживаем в кельтской истории, что именно этот возраст обычно связывался с превращением мальчика в мужчину. Во многих уголках Европы и Ирландии соответствующий возраст часто был еще ниже — 14 или даже 12 лет, но в мифологии Британских островов чаще всего встречается шестнадцатилетний возраст.

Но почему мы здесь занялись вопросом «совершеннолетия» и его традиционной связью с выпивкой? Во-первых, потому, что в этой истории Экто-риус, «наставник взрослого мужчины», появление которого символизирует переходный период, впервые предлагает Артуру совершить «Возлияние» (древний термин для обозначения принятия спиртных напитков, часто с религиозным оттенком). Во-вторых, потому, что в КНИГЕ ФЕРИЛЛТ содержится интересный отрывок, специально посвященный ВОЗЛИЯНИЮ, которое описывается там во всех подробностях, — и ему придается такой смысл, который заставляет поверить, что этому моменту в друидической ритуальной традиции придавалось очень большое значение.

Эта традиция упоминается и в нескольких других важных источниках. В БРАДДАС такие специально приготовленные алкогольные напитки называются ГЛОТКАМИ ЗАБВЕНИЯ, хотя и не упоминается их конкретный состав и способ применения. В «КЕЛЬТСКИХ МИФАХ И ЛЕГЕНДАХ» Сквайра упоминаются «СВЕТЛЫЕ ВИНА» как особый напиток жрецов-друидов, обладающий силой «ослаблять тяжелые синие цепи, которые окружают Моря Аннона». В весьма обширном ЭССЕ О ДРУИДАХ, опубликованном Эдвартом Уильямсом в «Celtic Review Journal» в 1864 году, приводится как описание, так и изображение «КАМНЕЙ ВОЗЛИЯНИЯ». Это большие плоские валуны, часто снабженные желобом, единственным назначением которых было служить приемниками «Священных Вин, приносимых богам (особенно богу ГО-БИНИУ, кельтскому богу виноделия) при смене сезонов».

Дальше Уильяме переходит к описанию традиций подношения священвых напитков к столу, «прежде чем ими воспользуются собравшиеся». Это описание довольно строгого ритуала, к которому прибегают жрецы при таком ВОЗЛИЯНИИ.

Единственное, что описывается в КНИГЕ ФЕРИЛЛТ чрезвычайно точно, ^это составы трав, применяемые для четырех таких ВОЗЛИЯНИЙ (а именно, медов, вин и элей), каждое из которых соответствует одному из четырех основных кельтских Праздников Рощ. В ней содержится также описание способа приготовления особого вида меда для каждого из ключевых праздников, основанного на друидических/кельтских традициях, с использованием тех разновидностей трав, которые считаются священными для данного сезона. В интересах сохранения описанной традиции ниже мы приводим эти составы. Попробуйте их приготовить — они, безусловно, внесут в ваши большие праздники уникальный символический привкус.

МЕД ДЛЯ ПРАЗДНИКА БЕЛТАНА

Три травы:

Цветки вереска
Веточки ясменника
Трава таволги трехлистной,

Специальная вода:

весенняя дождевая вода

СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ: по 1 чашке каждой травы засыпать в 40 чашек воды и варить в течение 1 часа. Добавить 1 чашку ЯЧМЕННОГО СОЛОДА и 1 чашку МЕДА. Процедить и дать остыть до комнатной температуры (то есть ниже 70 градусов по Фаренгейту или 22 градусов Цельсия). Добавить 1 унцию (28,4 г) хороших дрожжей и выдержать 24 часа. (После этого, если напиток предназначается для ритуального использования, добавить 3 капли ДОЖДЕВОЙ ВОДЫ.) Опять процедить и осторожно разлить по бутылкам. Когда жидкость перестанет бродить, закупорить пробками и хранить в песке в холодном месте вплоть до использования.

ВИНО ДЛЯ ДНЯ ЛЕТНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ

Три травы:

Листья дуба — 1 галлон (4,55 л)
Цветки примрозы — 1 горсть
Золотые Трубки — 1 горсть

Специальная вода:

утренняя роса

СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ: Поместите в большую посудину свежие зеленые листья дуба вместе с двумя другими травами {по возможности свежими). Вылейте на всю эту массу 10 чашек кипятка, покройте тканью и оставьте на 12 часов. В большой глиняный горшок влейте б чашек МЕДА и 10 чашек воды, доведите до кипения, так, чтобы весь мед растворился, затем добавьте процеженную настойку листьев дуба и трав. Добавьте РОСУ. Охладите до комнатной температуры и добавьте 1 унцию хороших дрожжей. Накройте, оставьте на две недели для ферментации. Осторожно разлейте по бутылкам, поместите в песок и легко заткните пробками. После того как ферментация закончится, закупорьте плотнее.

{Замечание: В случае необходимости ЗОЛОТЫЕ ТРУБКИ можно заменить цветками пупавки, а цветки примрозы — бутонами красной розы.)

АБСЕНТ ДЛЯ ПРАЗДНИКА САМХЕЙНА

Три составляющих:

Яблочный сидр (3 галлона свежего сидра)
Полынь обыкновенная (1 большая горсть)
Цветки тыквы (1 горсть)

Специальная вода:

вода из глубокого колодца

СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ: Яблочный сидр, смешанный с 1 щепоткой дрожжей, влить в деревянный сосуд {предпочтительно в дубовый бочонок) и всыпать туда сушеную полынь и цветки тыквы (их можно заменить цветками дыни), выдержать 1 неделю, затем добавить 1 чашку колодезной воды и разлить по бутылкам. Плотно закупорить и поместить в песок до использования. {Замечание: в каждую бутылку принято добавлять по 1 гвоздике (пряность).)

ВИНО НА МЕДУ ДЛЯ ДНЯ ЗИМНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ

Три травы:

Ягоды можжевельника (1 горсть)
Грушанка (2 горсти)
Цветки бузины (3 горсти)

Специальная вода:

талый снег

СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ: Всыпать все 3 травы в 3 галлона воды {для ритуального использования добавить 1 горсть снега) и кипятить в течение часа. Процедить в бочонок и добавить 4 чашки меда или белого сахара. Охладить до комнатной температуры и на двое суток положить на поверхность подрумяненный на огне ломтик хлеба, смазанный с обеих сторон 2 столовыми ложками свежих дрожжей. Осторожно разлить по бутылкам и спрятать в песок. (В каждую бутылку принято класть по 3 изюминки.)

УСКОРЕННЫЕ ВАРИАНТЫ

МАЙСКИЙ МЕД

1/2 унции цветков вереска
1/2 унции таволги трехлистной
1/2 унции листьев ясменника

Настаивать травы в 1 галлоне белого вина в течение 4—б часов {или дольше, если хотите получить более сильный «аромат трав»). Перед употреблением процедить и охладить. {Можно украсить ломтиком лимона или желтым цветком.)

ЭЛЬ ДЛЯ ДНЯ ЛЕТНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ

1/2 унции свежих листьев дуба
1/2 унции золотых трубок
1/2 унции цветков примрозы (или красной розы)

Настаивать травы в 1 галлоне красного вина в течение 24 часов. Добавить > столовых ложек меда и 1 столовую ложку ванили (не обязательно). Процедить и перед употреблением охладить. {Украсить свежими цветами.)

АБСЕНТ ДЛЯ ПРАЗДНИКА САМХЕЙНА

2 столовые ложки полыни обыкновенной
2 столовые ложки сухих яблок/листьев мяты круглолистной
2 столовые ложки цветков тыквы

Настаивать смесь в 2 пинтах портвейна в течение 1 недели, процедить через муслин и разлить по бутылкам. (Перед употреблением украсить свежими цветками тыквы, изюмом или гвоздикой.)

ВИНО НА МЕДУ ДЛЯ ДНЯ ЗИМНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ

1/2 унции измельченных ягод можжевельника
1 /2 унций грушанки
1/2 унции цветков бузины

Травы настаивать в 2 квартах сухого белого вина в течение 4—6 часов. Процедить и охладить. Перед употреблением украсить зелеными сосновыми веточками или использовать в подогретом виде, положив туда палочку корицы.

19. ЗАДЕРЖКА МЕЖДУ МИРАМИ

«Мы, жрецы, должны жить в двух мирах:
Мире форм и Потустороннем Мире Силы,
потому что истинное существование — это постоянное
общение между обоими мирами.
Поэтому мы должны стремиться к тому, чтобы
жить и преуспевать между формой и силой —
быть в Мире, но не принадлежать ему».
(Сен-Корнель, «Желтая книга Фернса»)

Я шел по извилистой лесной тропе, которая на протяжении почти пяти лиг петляла вдоль берега небесно-лазурного озера Бала и в конце концов терялась среди высоких Северных гор.
Был один из прекрасных дней поздней осени. Время уже перевалило за полдень, когда я вдруг осознал, что прошел большое расстояние от дома, не отдавая себе в этом отчета — настолько мой ум был занят тем испытанием, которое рано утром предложил мне Экториус.

—Артур, — сказал он, —скоро пройдет шесть месяцев с тех пор, как ты стал моим учеником, и я чувствую, что пришло наконец время вручить тебе сообщение, которое Верховный Друид острова Англси поручил мне передать тебе в подходящий момент. —И он вынул пергамент, исписанный греческими буквами и скрепленный Золотым Ддрайгоас —официальной эмблемой Жречества.
— Знай, что пришло время, — прочел он вслух, — когда ты должен приступить к первому из трех Поисков Видения. Я, Высший Друид Моны»

предписываю этим тебе немедленно начать свой поиск — искать в том joipe, который вызывает у тебя самый большой страх. Мне не разрешено давать больше никакихуказаний, кроме того, что ты должен идти один, без какой бы то ни было помощи и что ты не должен брать с собой никакого оружия, Вооруженный только тем, чему тебя успели научить, ты должен идти вперед и не отдыхать до тех пор, пока этот Поиск не будет завершен, — после чего ты должен предстать передо мной, здесь, в Белой Хижине Острова Друидов.

Обдумывая все, что услышал, я покинул Дом Каэргаи и направился по старой римской дороге, ведущей в лес. Пока я шел, миры Поиска в беспорядке вспыхивали в моей голове. Как мне хотелось, чтобы со мной опять был Мерлин! Казалось, прошла вечность с тех пор, как он отправился ко двору короля Утера и его захлестнули новые заботы и обязанности. Как мне хотелось, чтобы я стал волшебником и мог оказаться там, где пожелаю! Но ведь он обещал, что «я никогда не исчезну из его поля зрения», и одно это вселяло в меня надежду, что однажды мы неожиданно встретимся где-нибудь в чаще — среди той дикой природы, неотъемлемой частью которой он всегда являлся. И я думал о том, что сделал бы Мерлин, услышав зловещие слова Верховного Друида...

Я этим вовсе не хочу сказать, что время, проведенное с Экториусом, было потрачено зря — никогда в своей жизни я не работал так тяжело, не успевал столько сделать за такой короткий промежуток времени. Мы много путешествовали, я был представлен некоторым наиболее уважаемым британским полководцам и даже заключил договор с Кадором Келлиуика, что буду служить под его руководством, когда мое обучение подойдет к концу. В эти дни я все больше и больше думал об этом договоре, потому что жена Кадора была дочерью самого Благородного Короля Утера и он имел от нее двух сыновей. (С того момента, как Морфин еще много лет назад уехал на остров Айону, я был лишен компании мальчиков моего возраста.) Но как бы то ни было — все эти мысли мало чем могли помочь мне избавиться от той путаницы и замешательства, которые царили в моей голове.

Последние лучи заходящего солнца вспыхнули длинными оранжевыми полосами на серой поверхности воды, и клочья сырого осеннего тумана заклубились над озером, подобно затерявшимся призракам. Я плотнее запахнул свою мантию, и мне опять захотелось, чтобы я никогда непокидал нашего Жилища на горе Ньюэйс. Вдруг я обнаружил, что стою, как на острове, среди моря серого тумана, который быстро сомкнулся вокруг меня.

— Как я мог такое допустить? — вслух пожаловался я сам себе. — Сколько раз меня предупреждали, чтобы я не позволял захватить себя врасплох? — Но было уже слишком поздно, видимость ограничилась настолько, что я ничего не мог рассмотреть дальше вытянутой руки.
Действуя инстинктивно, я лег на землю и медленно пополз по влажной дорожной пыли, пока эта пыль не сменилась сырыми листьями, и я понял, что нахожусь в лесу. Наступила почти полная темнота, и все мои остальные чувства обострились до предела: казалось, каждый звук, издаваемый веткой или камнем, в сотни раз усиливается холодным воздухом, а прелый запах опавших листьев поднимается от земли, подобно запаху дыма из камина. Я остановился на ровной площадке под деревом и быстро начертил в мягком грунте сплошной круг вокруг своих стоп. Потом, взяв небольшой кожаный мешочек, который висел у моего пояса, я вынул оттуда двенадцать магических камней и, раскладывая их по часовой стрелке вокруг этого круга, произнес нараспев:

Трижды окружи это место узором,
Трижды освяти его своим танцем,
Трижды очисть ею своим огнем.

Как только я положил на место последний камень, туман мгновенно покинул то крошечное место, на котором я находился, подобно дождю над костром. Я сел на землю, скрестив ноги как духовный воин. (Имела ли эта странная ситуация какое-нибудь отношение к моему поиску?) И самым странным было то, что я не ощущал никакого страха — Мерлин очень хорошо справился со своей работой. Подсознательно я знал, что победа над этим противником будет принадлежать мне — у меня был Авторитет, заработанный много лет назад.

Итак, что я должен делать со всеми этими... совпадениями? Хорошо известно, что Друиды никогда не верили в подобные совпадения, и у меня никогда не было причин сомневаться в их правоте.

«Туман, и опять туман...» — снова заговорил я сам с собой, начиная подозревать, что меня сюда завлекли по какой-то неизвестной причине. Но какова бы ни была эта причина, одно не вызывало сомнений: этой ночью дорога больше никуда меня не приведет.

Вынув из сумки новую восковую свечу и кремни, я вскоре приобрел единственного товарища среди этих мрачных туманов. Мне опять показалось, будто я сижу среди моря плотного дыма, который пенится и сжимается, стремясь поглотить моемаленькоеосвещенноепространство. Никогда прежде я не ощущал ночь как живое существо с тысячью глаз, шарящих вокруг, подобно птице, высматривающей свою добычу. Потом я вспомнил, что говорил мне Мерлин о «ночи» перед моей первой Дикой Охотой: он называл ее «Черным Стражем» и намекал, что ее намерения далеко не безгрешны. И тем не менее я не боялся.

—Постарайся найти, что тебя пугает, —говорил Верховный Друид. И именно эти слова больше всего пугали меня.

Как раз в тот момент, когда я решил больше ни о чем подобном не думать, звук — хорошо знакомый и как будто преследующий меня — таинственным образом приплыл из других времен. Я услышал на некотором расстоянии (и это не вызывало никаких сомнений) шелест морского прибоя, бьющегося о скалы, и среди этих звуков — приглушенные удары церковного колокола!
— Иллюзия... это иллюзия. — закричал я в туман, внезапно почувствовав налетевший порыв свежего ветра. Быть может... призраки, порождаемые туманом, помрачили мое сознание. Но мое Зрение говорило мне о другом.

«Желание пробуждает прошедшее от сна» — эта аксиома сама всплыла в моей памяти, предоставив мне ключ к разгадке. Но как это может быть? Звуки были настолько четкими во всех подробностях, что не оставляли никакого сомнения в своем источнике. Сколько раз они убаюкивали меня... сколько лет я каждую ночь засыпал под звуки волн и перезвон колоколов Тинта-гильского монастыря! Ошибки тут быть не могло.

Как будто услышав чей-то зов, я поднялся и вперился в темноту — но сквозь окружавшую меня пелену ничего не было видно. Время ползло медленно, я стоял без движений, освещенный свечой, снова и снова испытывая соблазн выйти из безопасного круга. Но неотступные подозрения удерживали меня внутри.

«Никогда не пытайся измерить глубину реки обеими ногами сразу» — напомнил я себе любимое изречение Мерлина, но вслед за этим я как будто услышал другой голос, который настаивал: «Преодолей свой страх и воспользуйся уроком, который тебе предлагает все вокруг». Наконец, отбросив сомнения и руководимый храбростью или просто какими-то незамысловатыми соображениями, я решил разорвать круг и рискнуть погрузиться в море знакомых звуков.
Удалив один камень из восточной дуги круга, я поднял руки над головой и приготовился к Магическому моменту.

«Хен Ддихенодд...» —произнес я громко, выговаривая слова нараспев, и мощным взмахом опустил руки вниз. Когда я сделал шаг из круга, от меня валил густой пар. Несмотря на сырость и ветер, моя маленькая свеча продолжала ярко светить в ночи.

«Лучше оставить свет там, где он есть, — подумал я про себя, — чтобы я видел, куда возвращаться, если попаду в ловушку». (Слишком много Диких Охот провел я за последние годы, и ни Короли Стихий, ни местная лесная нечисть уже не могли так просто обмануть меня.) Затолкав маленький камешек в свою сумку, я осторожно пополз в том направлении, откуда доносились звуки церковных колоколов.

В каком бы направлении я ни передвигался, рокот моря становился все громче и яснее — и наконец я вышел на хорошо знакомые истертые ступеньки, которые вели вниз к Бухте Касбэда. Здесь непроницаемый туман, казалось, немного отступил, как будто его удерживала в стороне от бухты явная сила этого места. Я старательно искал следы чьего-нибудь пребывания среди этих камней или в доме, но все было напрасно. Ничего не осталось, кроме берега, волн и нестихающего звона колоколов.

Я направил свои стопы по тропе, ведущей к поселку, но потом передумал и взобрался на более высокий отрог в надежде обнаружить вершину утеса, не нарушенную временем. И вот наконец она: точно такая же, как была много лет назад, когда я покидал эти места, точно такая же, как и должна быть. Узкий каменный тоннель вел к верхнему мысу — к тому самому мысу, где я впервые встретил Мерлина! Вновь ощутив себя ребенком, я стремительно ринулся в темный туннель... меньше всего на свете я ожидал еще раз оказаться на поросших травой утесах Тинтагиля.

На другом конце туннеля меня ждало зрелище, которое выходило далеко за пределы всех логических мыслей и ожиданий. После неустанных ветров... после тьмы и туманов, я погрузился в летний полдень — такой ясный и зеленый, какой только можно себе вообразить!

Выбежав на яркий солнечный свет, я уже почти готов был увидеть друга своего детства, Иллтуда, хмуро смотрящего на меня, потому что месса уже должна была начаться, а я, «как обычно», опаздывал. Но этого не произошло: здесь не было никого, чтобы возвестить о моем возвращении домой, — ни один монах не работал в поле или саду {что было одновременно и странным, и отрезвляющим). Казалось, на всем вокруг лежит особая печать «вечности», все было похоже скорее на живописную картину, нарисованную художником, чем на реальную действительность. И я ощутил, что просто не могу не поддаться ностальгическим настроениям этого момента.

Широко улыбнувшись, я отбросил все скептические доводы и, ни о чем больше не думая, бросился бегом через сад по хорошо знакомым «тайным тропам», которые вели к журчавшему за ними ручью. Все снова стало реальным, и я еще раз почувствовал замешательство и неуверенность.

— Не поддавайся... — вдруг услышал я голос у себя за спиной. — Этот мир на самом деле не так уж неуправляем, как ты можешь подумать...

С трудом веря своим ушам, я медленно обернулся и увидел Мерлина, который сидел среди черных корней старой ивы, довольно попыхивая своей трубкой.

— Мне очень странно видеть тебя здесь, Медвежонок, — сказал он небрежно, — ...здесь, за пределами мирских границ. Но я, конечно, восхищен! Иди сюда... садись рядом со мной и давай поговорим.

* * *

Мало сказать, что, увидев Друида, я был вне себя от радости — хотя всё здесь казалось «слишком хорошим», чтобы я мог чувствовать себя спокойно. Тем не менее я опять, как малый ребенок, сидел у его ног и улыбался до ушей.

—Расскажи мне, — выждав достаточно долго, попросил Мерлин, — что за тяжесть лежит у тебя на сердце? — После этих слов никакое самообладание, которому я успел уже научиться, не могло мне помочь сдержать слезы, хлынувшие из моих глаз.

— Маг, — произнес я прерывающимся голосом, — с момента твоего отъезда моя жизнь утратила направление — она превратилась в сплошную неопределенность. А сейчас... сейчас от меня ждут, что я совершу Поиск Видения, для которого я не обладаю нужной интуицией... и которого я не понимаю. Это...

— Меньше всего это нужно объяснять мне, — прервал меня Мерлин. — Прежде всего тебе было приказано проследить и встретиться лицом к лицу со своим самым большим страхом, а потом уже приступать ко второму из трех Поисков, так ведь? — Я слабо кивнул, вытирая заплаканные глаза. — Так скажи мне, в чем проблема? Мне все это кажется абсолютно простым и разумным — мало чем отличающимся от того урока, который ты мог получить от меня сто лет назад.
Когда я столкнулся с необходимостью выразить словами переполнявшие меня чувства, оказалось, что слов мне не хватает.

— Мерлин... большинство моих уроков Друидизма сводились к тому, чтобы научиться справляться с различными видами страха... и, мне кажется, я хорошо выучил эти уроки. Я не боюсь ни змей, ни чар, ни демонов, ни стихий, ни лесных животных, ни нечистой силы — и после этого я должен искать свой страх! Ты — мой учитель. Скажи мне, как это сделать, и я сделаю это.

—Милый мой, как ты будешь идти дальше, — строго начал он, но потом голос его смягчился, — ...когда так явно видно, как ты встревожен, и одного этого вполне достаточно. Успокойся, Артур, — только обретя спокойствие, ты сможешь понять смысл этой задачи.

Как обычно, Мерлин был прав: я был возбужден и напуган. Сделав глубокий вдох, я, по старинному методу, начал считать замедляющиеся удары пульса, пока мои мысли не перестали прыгать и наступило спокойствие «приостановки».

Как только я смог лучше соображать, мне вдруг стало ясно, что мое беспокойство началось не с послания Верховного Друида, а значительно раньше, почти с первых дней моего обучения у Экториуса на озере Бала. Что-то в его науке очень сильно меня смущало.

— Наверное, я могу сказать, что это такое, — отважился я наконец, — ...я имею в виду свой страх, и он не имеет отношения ни к какому чудовищу, большому или маленькому. В течение всех этих месяцев я обучался тому, что Эктор называет «спортивным искусством и искусством состязания», но я не чувствую, чтобы это было искусством. Напротив, мне кажется, что он учит меня «жестокости, нападению и агрессии». Называть эти вещи «спортом» —. это, по-моему, просто скрывать правду — особенно в наши мрачные дни, когда вокруг все время льется кровь. Ножи и шпаги — это возмутительное занятие, Мерлин... возмутительное. Как могут Друиды находить этому оправдание?

Мерлин снова прикурил свою трубку. Он выглядел почти удовлетворенным.

— Ты иногда бываешь по-настоящему мудр, мой мальчик... по-настоящему мудр. Но что касается возмущения — это ненужная эмоция для любого из нас — будь он Друид или нет — для всех сильных учителей. И как я тебе уже много раз говорил, Медвежонок, вредна даже не сама по себе эмоция, а то, как мы ее выражаем, вешая ярлык «плохой» или «хороший» —независимо от того, подходит этот ярлык или нет. О гневе есть древняя аксиома, которая гласит: «Гнев оправдан только тогда, когда он направлен на то, чтобы предотвратить повторение несправедливости». Да... я поступаю именно так, — и он опять сел на корни дерева и принялся выпускать кольца дыма. — Достаточно сказать, Артур, что тебя ждет впереди важный урок, который покажет тебе, как важно выступать перед разными людьми в разных ролях: иногда в роли Друида, чаще в роли надсмотрщика — но всегда быть богом для толпы.

Поэтому (м это все, что я тебе скажу) не пугайся, когда ты берешь в руки меч вместо орала: ты сам поймешь почему. Незаработанные советы часто остаются незамеченными.

— Но если жадность и агрессивность станут образом жизни? — спросил я. —Что станет со Жрецами... и со страной? Конечно, чтобы этому противостоять, я должен каким-то образом служить примером, какой бы незначительной ни была моя роль.

—Свою роль ты узнаешь довольно скоро, —уверенно сказал Мерлин, — когда тебе наконец откроется смысл твоей жизни и твоя будущая судьба предстанет перед тобой во всей своей наготе. Запомни, что истинная добродетельность сосредоточена вокруг сохранения знаний и культуры — двух вещей, за которые стоит бороться — и никогда не вступай в борьбу, руководствуясь злостью или страхом, которые всегда ведут к невежеству. Выучи этот урок — и не будет пределов тому, чего ты сможешь достичь в этой жизни.

—А если я потерплю поражение? — быстро спросил я, ощущая прилив панического страха.
— Человек никогда не терпит поражения, пока он не начинает обвинять в своих ошибках других людей. Запомни это, — сказал Мерлин. — Есть еще одно высказывание, значительно более древнее, которое утверждает, что:

« Поражение существует только тогда,
когда успех измеряется Словами
Не-бога».

— Эта аксиома звучит слегка напыщенно, но я не сомневаюсь, что со временем ты ее оценишь. Проще говоря, она призывает нас придерживаться божественных стандартов —тех, которые отражены в окружающих нас циклах, а не норм, созданных человеком... пока, конечно, мы не увидим, что мы можем создавать свои собственные стандарты! Греческому философу Васи-лиду Александрийскому принадлежат следующие слова:

«Бесчисленные боги ждут того, чтобы стать людьми.
Бесчисленные боги, уже стали людьми.
Человек — участник существования богов:
он происходит от богов и идет к Богу».

Не помню, как долго продолжалась наша беседа, но наконец Мерлин поднялся и потянулся, широко зевнув.

— А теперь скажи мне, юный Артур, что именно ты смог узнать благодаря этому необыкновенному визиту?

Это был совсем не тот вопрос, которого я ожидал.

— Я обнаружил... — ответил я, поднимаясь и прохаживаясь между камнями, — что будущее будет для меня постоянным источником страха, пока я не пойму, что я один обладаю силой превратить его во что-нибудь получше. Военные виды спорта, которым обучает меня Эктор, предназначены лишь для того, чтобы открыть мне путь к значительно более глубоким, едва понятным чувствам, с которыми я еще не сталкивался. Сила, которая способна разрушать, может быть также использована для того, чтобы сохранять... я правильно понял?
Друид довольно хмыкнул.

— По существу... да, по существу это совершенно верно. Итак, не время ли после такого урока вернуться в мир живых людей, где твоя вновь приобретенная способность проникновения в суть вещей может послужить улучшению дел в Британии?

Это были слова, которые я больше всего боялся услышать — у меня не было никакого желания возвращаться на «поле битвы» у озера Бала. И кроме того... как может маленький Бард, каким был я, повлиять на судьбу Британии?

— Если, как ты утверждаешь, я действительно обладаю силой, чтобы создать свое собственное будущее, то позволь мне с этого момента остаться здесь с тобой!

— Остаться здесь? —Мерлин громко рассмеялся. — Со мной? Я неуверен, что ты до конца понимаешь, где ты сейчас находишься... ведь так? — Я как можно более небрежно пожал плечами.

— Ты задержался между мирами, — продолжал он, — и сейчас не принадлежишь ни одному из них. Это Королевство Звезд Потустороннего Мира, где не могут жить люди, — здесь живут лишь волшебные чары, воспоминания и сны. Только когда ты сам станешь сном, ты сможешь здесь остаться — и даже тогда ненадолго. Это мир иллюзий... он не для тебя, поверь мне.
Как ни больно мне было это слышать, я прекрасно понимал, что Мерлин говорит правду. Я последовал за Друидом назад на освещенную солнцем поляну, туда, где находился спрятанный в кустах вход в туннель. Здесь он секунду помедлил, а потом обернулся ко мне с видом крайней озабоченности.

— Передай Экториусу, что он должен немедленно отправишь тебя на остров Англси... вот что ты должен ему сказать.

—А не могу я еще чуточку остаться здесь с тобой? —стал умолять я, хотя и понимал, что веду себя как малый ребенок.

— Еще? — резко ответил он. — Еще!.. Ты скоро поймешь, что и так ты оставался здесь слишком долго! А теперь — быстро в туннель.

Видя, что никакие доводы больше не помогут, я вскочил на ноги и втиснулся между грязными стенами туннеля.

— До свидания, Мерлин... и спасибо тебе, — крикнул я, обернувшись назад.
Отражаясь от стен прохода, до меня донесся голос Друида — как будто он находился где-то очень далеко:

— Не забывай, Артур: Когда нет воображения, нет и страха... нет страха. Помни это! — И я опять окунулся в мир тьмы и тумана.

Я долго стоял неподвижно уморя, пытаясь приучить свои глаза —и свое сердце — к внезапному изменению света. Ничто не изменилось: густая тьма, одинокий звук прибоя... туман. С трудом разбирая дорогу, я зашагал по песчаной бухте, пока наконец рев воды не заглох вдали. И тут я увидел, что моя тропа разветвляется, к тому же появились камни — на какое-то мгновение я испугался, осознав, что все это мне незнакомо. Потом я вспомнил о свече.
Став неподвижно, я плотно закрыл глаза и вызвал в своем воображении желтый огонек, ярко светящий в темноте. «Мысль сопровождается действием...» — заверил я себя и стал ждать.
Потом, как будто ведомый невидимым магнитом, я сфокусировал внимание на одном уступе и сделал несколько шагов вперед. Не могло быть никаких сомнений — в траве тускло мерцал крошечный огонек, и я быстро двинулся к нему. Войдя в круг, я положил на место двенадцатую гальку и выпрямился, приготовившись к Магическому действию. Медленно выдыхая воздух, я поднял руки и произнес нараспев слова силы:

«Нид дим онд дув, Нид дув онд дим...»

— О боги... что случилось? — изумленно вскрикнул я, щуря глаза от яркого света при виде белого покрывала на деревьях. Вздрогнув от внезапного холода, я обхватил себя руками и осмотрелся вокруг. Исчезли кучи осенних листьев, пропал их густой прелый запах, — все было похоронено под хрустящей коркой заледеневшего снега. Не тратя времени на размышления, я стал прокладывать через сугробы тропу к дороге.

— Но это невозможно! —произнес я вслух — из груди моей вырывались клубы пара, когда я подбегал к коттеджу. — Сейчас только... — и тут я вспомнил слова Мерлина, сказанные им при расставании: «Ты скоро поймешь, что и так ты оставался здесь слишком долго», — и вдруг понял, что произошло. «Время» течет по-разному при переходе из мира в мир, и, пока я виделся с Мерлиным, прошли недели — а может, и месяцы.

— Артур, мой мальчик! Артур... ты опять здесь! — услышал я возбужденный голос Экториуса, который бежал мне навстречу, радостно протягивая руки.

— Все в порядке, Эктор, со мной все хорошо, —заверил я его, —просто я чуть-чуть сбит с толку, вот и все. Какой сегодня день?

— С тех пор, как ты ушел, прошло уже больше одной луны! — ответил Эктор. Он выглядел еще более обескураженным, чем я.

Я с недоверием покачал головой.
— Целый месяц... это значит, сейчас...

— Декабрь, — не дал мне договорить Эктор, — осталось шесть дней до дня зимнего солнцестояния, и я думал, ты уже погиб или где-нибудь безнадежно затерялся! Тогда я передал Мерлину в Динас Имрис, что он должен немедленно отправиться тебя искать, но вместо этого получил от него сообщение, что «все хорошо и ничего не нужно предпринимать — просто ждать твоего возвращения...». Что мне и пришлось сделать. Но разговоры могут подождать, пока ты поешь и отдохнешь.

— Но есть одна вещь, которая не может ждать, — сказал я серьезно. — Мерлин просил передать, что ты должен незамедлительно отправить меня на Англси. Он не объяснил причин, но сказал, что ты все поймешь.

Эктор медленно кивнул.

— Да, я понимаю. Он имеет в виду, что ты завершил свой первый Поиск Видения и готов к тому, чтобы определить второй. Прими мои поздравления, друг! А теперь идем в тепло — ты слишком легко одет для такой погоды. И может быть, нам стоит зайти в Медовый домик? Лучшего повода для праздника, по-моему, и быть не может!

— С удовольствием, — ответил я, улыбаясь. — И если мы не почувствуем полного удовлетворения от твоей превосходной еды и питья, может быть, мы перед сном сразимся на шпагах? В конце концов, слишком много времени прошло с нашей последней тренировки — а никогда не повредит быть готовым к тому, что может преподнести будущее, не так ли?.

—Действительно, никогда, —ответил Экториус, смешно поднимая одну бровь, — ...никогда не повредит!

XIX. РИТУАЛ ПОРОГА

«Когда я, будучи еще мальчиком, посетил Англию, я вырезал из дерева непостижимую двухголовую фигурку, не имея ни малейшего представления о том, что я вырезаю. Год спустя
я воспроизвел ее в больших размерах, вырезав из камня, и эта фигура теперь стоит в моем саду в Кюснахте. Только когда я работал с камнем, в моем подсознании всплыло ее имя».
(К. Г. Юнг, «Символы превращения», 1956 г.)

В «ЗАДЕРЖКЕ МЕЖДУ МИРАМИ» мы сталкиваемся с магией, присущей экстраординарным условиям Земли — тем сверхъестественным, обычно мрачным периодам, местам и явлениям, которые сами кельты называли «порогами». Такими сумеречными, «промежуточными» состояниями на Земле считаются:

* Густой туман
* Буря
* Роса
* Землетрясение
* Торнадо
* Ливень
* Ураган
* Рассвет
* Сумерки
* Полночь
* Полнолуние
* Безлунная ночь
* «Ведьмины кольца» ( Кольца из грибов, растущих по кругу. — Прим. перев. )
* Шестой день после новолуния
* Молния
* Снежная буря
* Солнечное и лунное затмения
* Извержение вулкана
* Водопад
* Туманы/облака
* Восемь Дней Рощ

Во время этих напряженных, хотя и быстротечных состояний чрезвычайно активизируются редкие могущественные силы Земли. Осознавая их местонахождение, маг может устанавливать контакт с элементалями этих сил — использовать их экзотические энергии и учиться у них.
Но среди всех перечисленных Пороговых Состояний существует одно, которое стоит выше всех остальных, как обеспечивающее возможность наиболее прямого доступа в Потусторонний Мир. ГУСТОЙ ТУМАН считается «мантией богов», и из самых ранних письменных упоминаний о кельтской истории и мифологии мы узнаем о таинственной связи между Друидами и Туманом. Друиды всегда «насылали туман» на того или иного враждебно настроенного святого, часто с помощью Волшебных Палочек, Прутьев или Посохов. Кельты верили, что в минуты, когда опускается густой туман, возникают открытые Ворота в Потусторонний Мир, через которые человек может в буквальном смысле войти туда и через которые все виды существ (от наших предков до элементалей) могут легко проникать в наш мир. Именно этот тезис находит свое отражение в «ЗАДЕРЖКЕ МЕЖДУ МИРАМИ», когда Артур вдруг оказывается захваченным таким туманом.

Из КНИГИ ФЕРИЛЛТ мы узнаем, что кельтский бог ЯНУС является «ХРАНИТЕЛЕМ ПОРОГОВ» и что его священным деревом является БУК, а его священной пищей — ГРИБЫ. Выше приведено изображение этого бога, с характерной для него головой, которая смотрит в двух направлениях одновременно, ниже — дерево и пища, которые служат его тотемом.

--------------
Предмет или явление природы, которые служат объектом религиозного почитания. Прим. перев.

Обратите внимание на символику двух расположенных друг против друга голов, которые представлены как бы в «промежуточном» состоянии... нечто такое, что является одной вещью, хотя уже и одновременно другой — «обитателем обоих Миров». То же самое место занимает и пища из ГРИБОВ, которую нельзя назвать ни растительной, ни животной, ни минеральной.
Следует также отметить, что в тех местах, где жили древние кельты, при раскопках были найдены сотни голов Януса, большинство из которых были вырезаны либо из бука, либо из дуба, — что, без сомнений, подтверждает подлинность как самого явления Друидизма, так и его божества.

Густой туман считается особенно могущественным явлением, когда он собирается перед наступлением темноты — у «Портала Сумерек», что делает его двойным порогом! В КНИГЕ ФЕРИЛЛТ приводится краткое описание того, что они понимают под «РИТУАЛОМ ПОРОГА», проводимого под влиянием ГУСТОГО ТУМАНА. Последовательность выполнения этого ритуала выглядит следующим образом:

* Добыть Жезл, посвященный Янусу. (Это означает сделать его. Вырезать из древесины бука двуглавую палку или посох; для определения внешнего вида Януса и породы дерева следуйте приведенным примерам.)

* Приготовить следующую смесь благовоний, которая в цитируемом источнике называется «ПОРОГОВЫМ ДЫМОМ». Маг должен позаботиться о том, чтобы эта смесь хранилась в «темной шкатулке», что попросту означает подходящий контейнер, который обеспечит защиту от проникновения света.

Равные части:

КОНОПЛИ
БЕЛЛАДОННЫ
ДУРМАНА

* Когда опустится подходящий ГУСТОЙ ТУМАН, одеться в серое
и выйти в его гущу, захватив с собой ТРУТ, БЛАГОВОНИЯ, СЕРЕБРИСТУЮ СВЕЧУ И ЖЕЗЛ ЯНУСА.
* Выложить круг, сесть внутри него, зажечь свечу и благовония.
* Воткнуть ЖЕЗЛ ЯНУСА в землю внутри круга.
* Когда все будет готово, произнести ВЕЛИКОЕ ЗАКЛИНАНИЕ, а после него МАГИЧЕСКУЮ ФОРМУЛУ СВЕРШЕНИЯ. Наберитесь терпения и ждите.

ВНИМАНИЕ: когда откроется Портал Потустороннего Мира, соблюдайте крайнюю осторожность. Если вы войдете в него и туман рассеется, вы окажетесь в ловушке... такое случается. Свеча служит для того, чтобы вы опять могли найти свою входную точку. Назначением Януса является ЗАЩИТА (то есть он не позволяет существам из Потустороннего Мира проходить через ваш портал), поскольку он является Хранителем Порогов. Рекомендуется осуществлять только кратковременные проходы через портал: туман постоянно смещается и небезопасен по своей природе. Учитесь быть всегда наготове. НИКОГДА не приносите с собой из Потустороннего Мира никаких предметов.

Наконец, следует отметить, что в качестве портала Потустороннего Мира может быть использован любой из Порогов, перечисленных в начале этого приложения. Возьмите за основу описанный здесь в общих чертах ритуал Густого Тумана и попробуйте творчески подойти к остальным Порогам. Помните, что ваш успех в магии будет зависеть от СКОРОСТИ и ОСВЕДОМЛЕННОСТИ... Пороги приходят и уходят такбыстро. Но в эти краткие моменты можно познать весьма внушительную силу, которая часто сохраняется на всю жизнь.

20. СЕВЕРНАЯ РОЗА

«Я блуждал в туманных мечтах
И смутных воспоминаниях о несуществующих городах,
Я утолял свою жажду из странных озер,
В воде которых отражались сторожащие их деревья,
А смеющаяся надо мной жестокая действительность
Рисовала темные фигуры на незнакомых песках.
В образе сказочного принца Я бороздил морские просторы...
Я жил на острове Идрис, где синие цветы
И Змеиные Камни открывают
Светящиеся ворота в мир чудес,
Где над костями мертвого воина
Проносятся тучи, изрыгающие пламя,
Где вороны парят под небесным сводом».
(«Песня Дрифиддиаеса». VI век)

Наше путешествие в Инис Мон — известный больше как Остров Англси — нельзя было назвать трудным, все расстояние не превышало девяти лиг.

Мы с Экториусом покинули озеро Бала ранним морозным утром, за шесть дней до дня зимнего солнцестояния 479 года, и уже до захода солнца следующего дня достигли места своего назначения. Для меня это была скорее Ностальгическая поездка, разбудившая воспоминания трехлетней давности, когда мы с Мерлином побывали на Острове Дракона на самом юге Корнуолла. О несмотря на нахлынувшие приятные воспоминания, меня все еще продолжала терзать неопределенность, с которой я должен был встретиться в самом Сердце Друидического мира... в том месте, где обитали прародители нашей веры еще с Легендарных времен. И опять мне показалось, что я слишком мало знаю о цели своей поездки — фактически только то, что Экториус зачитал мне из письма Верховного Друида.

Мы пересекли на лодке узкий пролив Менаи, прошли через густой дубовый лес Гаервин и наконец подошли к Большой Белой Хижине, известной под названием Бранба Маннор.
Здесь мы были хорошо встречены многочисленными общинами Друидов, которые.тепло приветствовали нас и которым, казалось, не терпелось услышать от нас какие-нибудь новости. К счастью для них, Эктору (которого они, по-видимому, хорошо знали) были известны все сплетни, которые их интересовали! Но в конце концов, наступило время, когда все уже было пересказано и обсуждено, и Эктор стал готовиться в обратный путь.

— Прощай, мальчик, — сказал он отеческим тоном, — и не забывай почаще пользоваться теми искусствами, которым ты обучился под моей крышей, потому что однажды они наверняка спасут тебе жизнь — и жизни многих других людей. Вспоминай обо мне, как о друге... как о том, чей дом всегда к твоим услугам. Да хранят тебя боги.

И с этими словами он исчез на тропе, ведущей в лес. Меня сразу ввели в Дом, в Верховному Друиду, который восседал на высоком дубовом помосте, окруженный своими молчаливыми последователями. Он выглядел еще более старым, чем я его запомнил, его длинная белая борода пожелтела от времени, а бесконечные годы тяжелой ответственности покрыли глубокой сетью морщин его благородное лицо. Но несмотря на это, во всем его облике чувствовалась жизненная сила, неподвластная годам. С цепи на его шее свисал тяжелый золотой ТРИСКАЛЬ, который полностью приковал мое внимание. Но тут старец жестом велел мне подойти поближе.

— Приветствую тебя, Артур из Тинтагиля! — произнес старый Друид слегка надтреснутым от возраста голосом, в котором, тем не менее, звучала непререкаемая властность. — Долго же я ждал твоего прибытия на наш остров — только в тебе надежда на мир в Британии в эти мрачные времена.

Я уже хотел безрассудно задать один из множества вопросов, которые тут же возникли в моей голове, но попридержал свой язык — зная, что мне не дано было право говорить. Он продолжал:

— От своего давнего ученика — твоего учителя Мерлина —я знаю, что ты завершил свой первый Поиск и скоро должен приступить к выполнению следующего. Но позволь мне сначала сказать тебе одну важную вещь: ты приехал сюда, чтобы пройти испытание как мужчина, а не как ребенок. Даже теперь ты обладаешь достаточным внутренним знанием, чтобы стать Друидом, так что... тебе следует знать, что ты будешь подвергнут испытанию. Мы собираемся какое-то время понаблюдать за тобой, чтобы увидеть, умеешь ли ты в моменты кризисов и сумятицы применять все то, чему тебя учили. А теперь, после того.что ты от меня услышал, желаешь ли ты предпринять свой второй Поиск Власти?

—Ради этого я готов на все, —ответил я, стараясь, чтобы то, что я скажу, звучало и доверительно, и официально одновременно. — ...Да, я готов. Но сначала скажите мне, пожалуйста, — Мерлин среди вас?

— Надежды на скорую встречу с Мерлином тебе придется оставить, — ответил Друид с сочувствующей улыбкой, — потому что ты не увидишься со своим учителем до тех пор, пока не пройдешь огонь и воду: этого требует Поиск, так что тебе осталось потрудиться еще совсем немного, чтобы зажечь в душе искру божественного огня! — Он поднялся и, сделав шаг вперед, положил руки мне на плечи. — Ты хорошо провел поиск своих страхов во внешнем мире. Теперь перед тобой стоит более сложная задача, но это задача, по которой уже теперь плачет твоя душа. Поэтому ищи в глубинах внутренних миров — не оставляй ни одной мечты, которой ты не смог бы для себя уяснить, —пока ты не будешь знать с полной определенностью, кто ты есть и почему ты здесь: ищи свою собственную индивидуальность... свою собственную мечту. И к этому Поиску ты должен будешь приступить уже через три дня. Мы предоставим тебе этот короткий срок для размышлений — в подобный Поиск нельзя войти легко, без подготовки. Так что оставайся пока здесь, ты поедешь в горы три дня спустя — накануне Дня Зимнего Солнцестояния, и не вернешься обратно, пока твой Поиск не будет завершен.

Утопая в складках своей мантии, Верховный Друид покинул зал, и за ним молча последовали все остальные. После этого меня отвели в спальню, где размещались младшие братья и новички ордена, известного под общим названием Братство Фериллтов.

* * *

В следующие дни я имел возможность хорошо познакомиться с жизнью монашеского ордена благодаря тесному контакту с членами братства—многие из которых, казалось, значительно меньше меня были знакомы с тонкостями Друидизма (факт, который, я думаю, заставил бы Мерлина испытать чувство заслуженной гордости). Большая часть нашего времени проходила либо в подготовке к празднованию приближающегося Дня Зимнего Солнцестояния, либо в заботе об обширной коллекции коэлбренов, манускриптов и Листьев Огама, хранящихся в библиотеке. У Друидов Мона был девиз, на Котором основывалась вся их повседневная жизнь: «В МОЛЧАНИИ ВЕЛИКАЯ СИЛА». Следуя этому девизу, они придерживались правила никогда не говорить ничего лишнего. Поэтому у меня было достаточно времени, чтобы Покойно подумать о том, что готовят мне грядущие дни... (говоря откровенно, я подозревал, что существовала особая причина для того, чтобы все оставалосъ для меня столь неясным).

Наконец над вершинами восточных гор зажглась холодная заря кануна самого короткого дня года. В ночь Высокого Солнечного Цикла вся община соблюдая древние традиции, бодрствовала, чтобы колокольным звоном и ветками вечнозеленых растений возвестить торжествующее возрождение. Золотая чаша, наполненная белым вином, обошла всех собравшихся Друидов после чего они длинной шеренгой медленно направились в свои дома, чтобы отогреть замерзшие конечности прежде, чем шумные Святки зажгут свои костры из веток дуба. Но рассвет возвестил также и время моего отправления...

Горная цепь Северного Гвинедда представлялась мне полной тайн —. никогда я там не бывал и вплоть до начала своего путешествия ничего не знал об этих горах. И несмотря на это, я начал свой путь, как и было намечено, в полной уверенности, что на этом пути я не буду лишен руководства. Вместе со мной отправился мой друг Ноас, сова, которая честно проделала с нами весь путь от озера Бала — время от времени появляясь у меня над головой, чтобы напомнить мне о своем присутствии и готовности меня поддержать.

О Северном Уэльсе я знал только то, что король Утер Пендрагон основал свой двор в родовом имении своих предков на склонах горы Сноудон — где теперь обитал Мерлин, исполняющий должность Главного Советника короля. Может быть, руководимый каким-то смутным предчувствием или просто страстно желая снова увидеть своего учителя, я твердо решил начать свой поиск среди диких предгорий Сноудонии. К счастью, у меня была возможность узнать нужное направление, когда я проходил через оживленное селение Каэр Сегинт — или, как его называют, Каэрнарвон, — так что я мог достаточно уверенно продолжать свой путь.

День и ночь шел я по широкой дороге, и вдруг передо мной выросли огромные горы со снежными шапками на вершинах, мрачные и пугающие. «Вот превосходнейшее место для Британского королевского двора», —подумал я. А за следующим поворотом показалась и сама гора Сноудон —черная и огромная... король среди гигантов!

Старая римская дорога, по которой я шел, была вымощена каменными брусьями, ровными и отполированными колесами экипажей, копытами и сандалиями, которые терли ее поверхность на протяжении столетий. Подобно змее, вилась она от холма к холму — и я был совершенно одинок на этой дороге, если не считать тени моей совы, которая время от времени пролетала у меня над головой. В этот день, еще до захода солнца, я проходил через маленький городок Лламберис, где и узнал точное местонахождение Королевской Крепости, которая находилась на расстоянии меньше одной лиги от этого города. Слепо веря в то, что моя интуиция меня не подведет, я ускорил свои шаги, даже не подумав о том, что стоило бы подождать до утра.

Зимнее небо было бледным и безлунным, когда я, усталый, опустился на засыпанное снегом бревно и растерянно осмотрелся вокруг... сколько часов потеряно в надежде увидеть наконец высокие башни дворца Утера. Я не нашел ни улиц, усеянных верноподданными, ни развевающихся знамен, ни армии в пышных римских одеяниях —ничего, кроме молчаливого соснового леса и ветра. И опять я вдруг осознал, что сегодня День Зимнего Солнцестояния — время вне времени, когда древняя магия опутывает землю и часто все оказывается совсем не таким, каким кажется. Возможно, я все перепутал. Ощутив, что солнце подходит к своей ежегодной самой низкой точке, я вдруг понял, что мог видеть события в каком-то другом свете — результат многолетней педантичной работы с Мерлином в дни Солнцестояний. После недолгих размышлений я вспомнил о Четырех Таинствах Земли и занялся подготовкой места для совершения Зимнего Таинства. Когда мои приготовления подошли к концу, солнце уже посылало свои последние красные лучи сквозь ветви деревьев и температура начала быстро падать. И тут я услышал первые звуки: шаги на дороге, которые быстро приближались ко мне.

Я был слишком сильно охвачен любопытством, чтобы проявить осторожность, — это был первый признак присутствия другого человека за весь этот день, так что я остался на своем месте и стал ждать. Через пару минут я оказался лицом к лицу с высоким человеком крепкого сложения, одетым в роскошные меховые одежды, который держал лук и колчан со стрелами великолепной работы. Его спадавшие до плеч волосы (цвета спелой пшеницы) были перехвачены над самыми бровями тонким золотым обручем.

— И что забросило парня твоих лет в эту дикую местность? — спросил он, подходя ко мне.

—Поиск, сэр, —четко ответил я, прежде чем успел подумать, что, может быть, лучше вообще ничего не отвечать. — Поиск —я хочу увидеть крепость Короля Утера. В моей деревне рассказывают о ней такие удивительные истории, что я решил увидеть ее собственными глазами, как только стану достаточно взрослым! Но... пока веемой поиски не увенчались успехом. Прощу вас, может быть, вы покажете мне дорогу? (Мои попытки скрыть истинный характер моего путешествия были достаточно неуклюжими, но я надеялся что это поможет мне и обмануть этого человека, и выяснить нужное направление.)

— Милый мальчик, — ответил он, — разве ты не знаешь, какая сегодня ночь? — Не дожидаясь моего ответа, он продолжал: — Это ночь Властелина Зимы... Херне-Великого Охотника — Зеленого Человека! Зачем в Канун такой ночи искать роскошных зрелищ, когда Херне превосходит своим великолепием любые королевские дворцы. Разве ты не знаешь этого? — Человек посмотрел на меня с тем особым выражением, которое заставило меня подумать, не знает ли он обо мне гораздо больше, чем я мог подозревать.

— И тем не менее я хочу увидеть этот дворец... я так далеко уже зашел, — осторожно произнес я. — Не знаете ли вы, где он находится?

В ответ незнакомец громко рассмеялся. Смех его был таким искренним и простодушным с такой готовностью, что я тут же утратил бдительность.

—Я — весьма искусный охотник, — продолжал он, перебирая пальцами свой лук и насмешливо улыбаясь. — Мне знакома каждая пядь этой земли, потому что до меня это были владения моего отца, а еще раньше — владения моего деда! Если ты пойдешь по этой дороге, ты придешь к своей цели. — И охотник указал на обвалившуюся тропу, которая ответвлялась от главной дороги. Я обернулся, чтобы поблагодарить его и с удивлением обнаружил, что сердечное выражение вдруг сошло с его лица.

— Где ты взял это... это кольцо? — резко спросил он, глядя на мою руку с явным огорчением. — Отвечай, мальчик, — как оно к тебе попало!

Захваченный врасплох внезапностью его вопроса, я снял с пальца кольцо и со всей честностью ответил:

—Мне завещала его в Гластонбери моя мать... на своем смертном одре... и я знаю о нем только то, что оно каким-то образом связано с моим происхождением.
—На смертном одре? —как эхо повторил человек. —Так она умерла? — И он отступил назад, как будто спасаясь от удара, а потом быстро исчез в лесу.

* * *
Хотя меня и удивило странное поведение человека, меня еще больше заинтриговала заброшенная дорога, на которую он указал мне. Шагая по ней. я смог изучить ее более внимательно и заметил, что годы пренебрежительного отношения покрыли ее аккуратно вырезанные камни сорной травой и лишайником. Трудно было поверить, чтобы такая дорога могла вести к какому-нибудь важному месту, но, опять-таки, это могла быть одна из дорог, ведущих ва задворки.

Тем временем совсем стемнело, только высоко над горизонтом висел тонкий серп луны. Отсюда, сверху, был виден слабый отблеск тысяч костров, зажженных в разбросанных далеко внизу поселках. Замерзший и упавший духом, смотрел я на их зарево, и в мою душу закралось подозрение, что этот охотник по небрежности указал мне не тот путь. Итак, не испытывая ни малейшей обиды, я решил, что лучше всего будет, если я насобираю веток и разожгу свой собственный костер, чтобы возле него дождаться рассвета утра.

Найдя хорошее место для привала и разведя костер, я устроился у ствола большого дерева и закрыл глаза. Все мои опасения показались мне не стоящими выеденного яйца. По шуршанию, доносящемуся с веток у меня над головой, я понял, что мой друг сова тоже устраивается на ночлег.

— Ах, Ноас, — жалобно сказал я, — ты, как и все представители твоей породы, настоящий властелин ночи... всего того, что скрыто или хранит тайну. Поэтому скажи мне, что делать дальше: в каком направлении я должен искать и что должно быть моей целью? Даже если мы и найдем эту Крепость, Мерлину, наверное, все равно не понравится, что я разыскивал его таким способом. Даже если...

Все это я говорил просто потому, что не в силах был больше сдерживаться, и меньше всего ожидал получить ответ. Но во второй раз по еле посещения Острова Дракона дух большой совы проник в мой мозг, и я услышал: «Не расхолаживай себя, потому что у тебя есть способ довести до конца свой Поиск. Запомни, что истинное испытание знания проходит не тогда, когда мы знаем, как мы должны действовать, а тогда, когда мы действуем, не зная, что нам делать. Поэтому будь верен своему долгу, даже если временами перед тобой будут возникать препятствия, ты окажешься безоружным или вдруг почувствуешь себя бесполезным. Используйте,чему тебя учили, и доверяй себе... сохраняй веру, полагайся на то, что ты знаешь...» И с этими словами Ноас взмыла ввысь.

Я еще долго сидел у костра, подбрасывая ветки в огонь и пытаясь выискать в своей памяти хоть что-то из того, чему меня учили, что могло бы мне подсказать, что я должен делать. Наконец я вспомнил о заклинании, которое Мерлин использовал однажды во время похода: речитатив, который, как я уже рассказывал, пришел к нам от древних атлантов. Он называл его Ритуалом Вдохновения и говорил, что он используется для того, чтобы вызвать Старейшин из Небытия для консультации или совета. Вот этот стих:

«Чтобы вызвать Старейшин из Глубин,
Нужно только войти в сон,
Держа ладони обеих рук у себя на щеке».

Готовясь ко сну, я порылся в своем кожаном мешке, где находились основные предметы, используемые для Магии, и вынул небольшой кусочек Sanguis Draconis — «Крови Дракона», этого удивительного вещества с Инис Вис. Я старательно сгреб крошечную кучку раскаленных углей и, собрав их в свою устричную раковину, опустил сверху кусочек Крови Дракона, и все это положил под дерево. В то же мгновение воздух вокруг меня наполнился красноватым туманом и сильным едким запахом железа —типичными признаками места, наполненного энергией. Как только я лег на покрученные корни тиса, я заметил, что рядом со мной что-то слабо поблескивает. Протянув руку, я обнаружил свой хрустальный корабль — Корог Гоидрин, мой «подарок богов», — который выпал из своей коробочки на землю. Восприняв это как знак, я крепко зажал его в своей ладони и закрыл глаза.

«Когда не остается другого выбора, наилучший путь...» — начал я мысленно и мгновенно провалился в глубокий сон.

Когда я проснулся, небо еще было усеяно звездами и голоса миллионов сверчков разносились в морозном воздухе. Я быстро сел и осмотрелся вокруг, потом опять разочарованно опустился на свое место — Старейшины не пришли и Вызов был полностью в моей Власти. Не желая больше ждать, я решил обследовать этот район, пока не наступил рассвет.

Из разговоров с местными крестьянами я знал, что где-то рядом должно быть небольшое озеро, хотя ничто, казалось, не предвещало чуда, которое поджидало меня на его берегу.

Как мне и говорили, озеро оказалось маленьким — но на этом сходство кончалось: в самом центре озера находился остров, весь окутанный туманом, и сквозь этот туман вырисовывался высокий замок — при свете звезд он весь отливал тусклым серебряным светом. Я моргнул... раз, второй, еще раз, чтобы убедиться, что я не сплю, но видение не исчезло. Как будто опасаясь разрушить очарование, я, едва передвигая ноги, вышел на опушку и дальше, на берег озера.
Внезапно мой взгляд привлекло другое зрелище, которое заставило меня открыть рот от изумления И застыть на месте: у самого берега, вспыхивая разноцветными искрами при слабом свете звезд, стоял, поджидая меня, корабль... корабль, весь из стекла —точная копия моего крошечного кораблика! Продолжая соблюдать величайшую осторожность и все еще не веря собственным глазам, я медленно приблизился к судну, обошел его вокруг и старательно изучил, в то же время стараясь изо всех сил противостоять мощному желанию взойти на его борт. Потом наконец я подчинился очарованию я ступил на корабль.

Я опустился на сиденье из безупречного стекла: оно было гладким и холодным. Потом над водой стали подниматься клубы странно окрашенного тумана, который быстро поглотил берег, а его странный запах наполнил воздух.

— Кровь Дракона... Дыхание Дракона! —громко закричал я в туман, в то время как корабль бесшумно заскользил по воде.

На озере не было ни волн, ни ветра, никакого сопротивления нашему движению — просто курс намеренно поворачивал в сторону острова: у меня возникло впечатление, как будто мы перемещаемся, не совершая никакого движения. Долго я ничего не видел, кроме розовой стены тумана, клубящегося над спокойной поверхностью озера. Внезапно прямо передо мной возник замок, и казалось, он движется навстречу мне, подобно чудовищу, готовому кинуться на свою добычу. Вырисовывающиеся над ним три островерхие башни были и страшными, и великолепными одновременно — как в детской волшебной сказке, — и таинственная музыка, казалось, манила нас войти в хрустальные стены. Когда мы подплыли ближе, я обнаружил, что весь замок — как и мой корабль — тоже полностью сделан из стекла.

Так же плавно, как он отчалил от берега, хрустальный корабль вошел в узкую бухту, где я вышел на остров. Здесь была единственная улица, которая, петляя, вела к воротам дворца. По ней я и шел, пока не попал во внутренний двор, заполненный людьми, — они казались столь же реальными, как я сам, но при прикосновении оказывались не более плотными, чем дым или тень. Блуждая среди этих жителей-призраков, я пытался вовлечь их в какой-нибудь разговор или каким-то иным способом получить от них хоть какую-то информацию о природе этого места... Но все мои усилия вознаграждались только случайной, ничего не выражающей улыбкой или отсутствующим взглядом. Со временем я заметил, что все, казалось, движутся в направлении самого большого строения во дворе — высокой башни, как будто сложенной изо льда, которая была похожа скорее на храм или своего рода колизей. Прямо перед ее широким арочным входом росли три сказочных дерева — я сказал «росли» просто потому, что я не знаю другого слова, чтобы описать их удивительное состояние. Подобно всему остальному в этом городе, эти деревья тоже были сделаны из стекла — из стекла глубокого пурпурного цвета, которое преломляло и отражало падающий на него свет, превращая его в стремительный мерцающий танец полночи. Но действительно ли эти мощные стражи росли здесь или были созданы руками людей или богов, я так никогда и не узнал. А на самом верху, среди их роскошных ветвей, парили большие вороны.

Протискиваясь среди теней, я сам себе начинал казаться одной из них — пройдя незамеченным внутрь башни через широкую треугольную дверь, после чего мне открылось самое захватывающее зрелище в моей жизни! Вот это было настоящее место для сходок: помещение колоссальных размеров, вдоль всех стен которого стояли стеклянные скамьи. Но самое экзотическое сооружение возвышалось в конце этого зала.

На хрустальном полу стояли две высокие колонны, высеченные из камня, — одна сияла золотым светом, как будто прославляя Солнце, другая была покрыта серебром, и исходящий от нее свет напоминал свет луны. По бокам этих менгиров были высечены изображения двух переплетенных между собой змей, головы которых были увенчаны живыми голубыми цветами. И наконец, в скале у основания каждой из них были вырезаны кресла или троны... на одном из которых сидел человек в золотой короне, а на втором - закутанная в серебряное покрывало женщина. Оба трона снизу доверху были обвиты пышными лозами с благоухающими цветами такой поразительной синевы, какой мне никогда прежде не приходилось видеть у растений. Все это, вместе с удивительными каменными колоннами, производило слишком величественное впечатление, чтобы быть правдой.

— Волшебное Королевство, — все, что я смог произнести, — ...похоже на волшебную сказку!
И тут откуда-то появились люди — процессия людей в белых мантиях, в которых все напоминало Друидов. И как будто для того, чтобы усилить сходство, эти люди разожгли в специальном углублении стеклянного пола огромный малиновый костер и запели:

О тот, кому мы служили в сосновых лесах,
Для тебя зажгли мы этот костер
И пусть горит он, прославляя тебя!
Мы идем к тебе по раскаленным углям,
Сквозь пламя костра, которое не опаляет,
Чтобы ты благословил наши обнаженные души.
Когда опять будет возведен деревянный алтарь,
Поднимутся все головы... заколосится
пшеница и рожь!
Польется вино в домах,
Запах которого, как фимиам, заструится в небо.
Отврати все зло, о Хранитель Хлева,
Славный Бог-Солнце, Король лиры!
Сноудон подчиняется поднимающейся гармонии
Фараон! Фараон! Мы зажигаем огонь, поклоняясь тебе!

Я был так захвачен зрелищем и музыкой, что не видел больше ничего, происходившего в зале. Как будто заметив мое неловкое положение (я продолжал стоять в самом центре острова), человек в золотых одеждах, сидевший на троне в дальнем конце зала, вдруг поднялся и, указывая на меня, сказал:

—Мальчик — тот, кто не принадлежит к нам, подойди сюда! — Его голос toi манеры выдавали человека, привыкшего отдавать распоряжения.

Меня тут же схватили два одетых в красные мантии человека и потащили по центральной аллее по направлению к помосту. При приближении я опять почувствовал свежий запах синих цветов —и вдруг с изумлением обнаружил, что это были Синие Розы\ Никогда раньше мне не приходилось видеть ни одной синей розы, и я не мог поверить, что они существуют не только в легендах, — и вот, они были здесь. Что это было за зрелище: глубокий синий цвет среди хрусталя, камня и пламени.

Когда я приблизился к сидевшим на троне мужчине и женщине, я обнаружил, что оба они удивительно красивы: на нем было длинное золотое облачение, а золотисто-каштановые волосы были увенчаны короной, украшенной драгоценными камнями; она была вся в серебре — на длинных, темных как смоль локонах лежала серебряная корона, тоже вся усыпанная драгоценными камнями.

— Я Артур из Тинтагиля, — представился я, испытывая неловкость от затянувшегося молчания, — я пришел в ваши владения, подчиняясь требованиям, которые выходят за пределы моего понимания... но, вне всякого сомнения, в качестве друга!

— Мы очень хорошо знаем, кто ты такой, — ответил мужчина, — и что сюда ты попал с острова Мона, совершая свой Поиск Власти — пытаясь проникнуть в суть второго испытания Друида. Знай же, что мы рады тебя видеть в своем королевстве, Артур из Британии!

— Примите мою благодарность, мой господин, — ответил я, низко кланяясь. Мужчина опять опустился на трон.

— Я Кадаир Хион, которого называют «Могущественный Король-Солнце», — Властелин Зимы, а это моя супруга, которая правит вместе со мной. Случайно или намеренно, ты находишься сейчас в легендарном городе Каэр Идрис, в горах, которые люди называют Керриг Идрис. Пользуясь своими собственными средствами, ты пересек таинственное Озеро Нимхагас — что обычно запрещено для таких, как ты, — и пришел в Хрустальный Дворец Сиди. Сидящие сейчас перед нами — это те, кто ожидает следующего рождения во внешний мир... мужчины и женщины, чья вера направила их после смерти в это убежище между мирами для консультации и получения совета. Эти люди в белом —Жрецы Фериллтов, когда-то могущественного ордена в вашем мире, который очень давно отступил на внутренние планы, чтобы его работе не мешала мелочность человеческого рода. Вот каков наш мир.

— Сэр, — сказал я, опять отвешивая поклон, — я не могу понять, как я i-Попал в твои владения и почему?

— Это просто новый поворот судьбы, — сказал Король, — но он не останется без последствий, в этом я уверен. Видишь ли, наш Город ИдрИс доступен для жителей Абреда только дважды в году: в ночь Летнего Солнцестояния и в ночь Зимнего Солнцестояния — «в канун самого длинного и самого короткого дня года». А эта ночь, как тебе известно, канун самого короткого дня — вот тебе ответ на вопрос, как ты смог прийти сюда: верхом на дыхании Дракона! Но почему ты здесь — это совсем другой вопрос, получить ответ на который мы всячески постараемся тебе помочь. (Я в третий раз поклонился, когда Владычица опустила глаза вниз и бросила пристальный взгляд на меня.)

— А я Кадаир Керридвен, Королева Луны и Владычица Лета. Много лет назад мои пророки предсказали твой приход, и мы приветствуем тебя, как приветствует дождь иссохшая земля. Деревья уже давно предупредили нас о твоем переходе через озеро, поэтому мы смогли собраться и обсудить, что тебе предложить. Но прежде чем мы это сделаем, покажи нам свой символ судьбы... покажи нам Кольцо!

Это странное предложение сначала поставило меня в тупик — прошло несколько секунд прежде, чем я понял, что именно кольцо моей матери — это то, что она хочет увидеть. Когда я снял его с пальца и поднял вверх, тихий шепот удивления пронесся среди присутствующих.

— Да, перед нами действительно кольцо твоих Предков, .— сказал Король, — которые не возрождались под Сноудоном уже очень давно. Очевидно, ты даже не подозреваешь о том, что все это значит, что же касается нас, то для нас все ясно и прозрачно, как наш стеклянный город. Расскажи, как все произошло.

Меня опять удивил неожиданный вопрос, но я ответил:
— Я вынужден признаться, Ваши Величества, что я не могу ответить на ваш вопрос и эта вещь ¦*- единственный ключ к разгадке, которым я обладаю. Вчера, когда я прибыл сюда с Острова Друидов, передо мной появился охотник, который хотел узнать о происхождении моего кольца, и его глубоко огорчил мой ответ.

Услышав это, Король и Королева обменялись удивленными взглядами — как будто молча о чем-то посовещались прежде, чем мне ответить. Потом Керридвен сказала:

— Значит, ты не знаешь, что охотник, о котором ты говоришь, был не кто иной, как сам Король Утер? И как можешь ты, или кто бы то ни было еще, удивляться его реакции на твои слова?
— Король Утер? — вырвалось у меня. —> Ваше Величество... но я ничего не могу понять. Почему же тогда — что могло значить для него известие о смерти моей матери? И какое значение может иметь памятный подарок, полученный ею от поклонника много лет назад?

— Памятный подарок! — воскликнула Королева, вдруг страшно разозлившись. —Действительно, памятный подарок! И «поклонник»? Молодой человек, если правда, что это все, что ты успел узнать, то пришло время рассказать тебе правду. Это кольцо (к которому ты относишься столь небрежно), имеет непосредственное отношение к самой сути твоего Поиска. А теперь скажи мне: тебе удалось найти крепость Утера в Динас Имрис или нет?

—Нет, Ваше Величество, —ответил я спокойно, почувствовав в ее голосе упрек, — но я еще надеюсь ее найти.

— И ты должен это сделать, — решительно вмешался Король. — Я не знаю для тебя другого пути обнаружить свои корни... свою индивидуальность в этом мире. И решение совсем рядом — помни об этом.

— И даже теперь, — добавила Королева, — мы можем сказать тебе только одно: прежде, чем ты покинешь Сноудонию, ты поймешь все это, и даже гораздо больше — при условии, конечно, что ты при этом будешь безошибочно следовать своей интуиции — твой Поиск не будет иметь никакого смысла, если в нем будет замешано что-нибудь еще, кроме твоей собственной способности проникать в суть вещей. Ты это понимаешь?

Я кивнул — о том же самом из года в год твердили мне уроки Мерлина. Вот что это значило: просто преподнесенная информация не оказывает никакого влияния — чтобы она пустила корни, ее надо заработать... надо открыть.

— Очень хорошо, — сказал Хион, — а теперь тебе пора нас покинуть: День Зимнего Солнцестояния подходит к концу, а с его концом закроются ворота, соединяющие наш мир с вашим. Запомни, Артур, что человеческая жизнь — это один большой Поиск; его цель — подтвердить те внутренние знания, которые даны человеку от рождения.

— И не беспокойся, — добавила Керридвен, как будто прочтя мои мысли, — тебя не ждет ловушка между мирами — интересы Британии требуют твоего немедленного возвращения, так что, когда придет время, ты еще вспомнишь наши советы. А пока подумай вот над чем: Если ты хочешь понять всю вселенную, ты не должен стараться понять ничего... кроме самого себя, и тогда ты придешь к пониманию всей вселенной. А в память о том, что я тебе сказала, возьми с собой, возвращаясь в мир людей, вот это. — И Королева сорвала с ветки, обвивавшей ее трон, синюю розу и протянула ее мне.

Не задумываясь, я протянул руку и крепко зажал в ладони черенок — резкая боль от впившегося шипа пронзила мою руку. Я вздрогнул, и сразу Стеклянный Дворец вместе со всеми его обитателями растаял у меня на глазах, как лед в пламени костра, — весь город Идрис за считанные секунды поглотил яростный Вдох Дракона.

Я недовольно заворочался, разбуженный яркими солнечным лучами, которые светили мне прямо в глаза. Потом я какое-то время лежал без движения, неуверенный в том, действительно ли я уже пробудился ото сна или, наоборот, вообще уже никогда не проснусь. Как будто пытаясь вспомнить что-то забытое, я бросил взгляд на свое кольцо — оно было на месте, обвивающие его золотые змеи ответили мне пристальным взглядом. Но меня не покидало ощущение, что здесь должно быть что-то еще.

Мой крошечный Стеклянный Кораблик спокойно лежал на земле у моих ног, и я рассеянно протянул руку, чтобы поднять его. И тут же отдернул ее и поднес поближе к глазам, чтобы рассмотреть повнимательнее. Кровь! По моему указательному пальцу стекала тоненькая струйка крови. Воспоминания нахлынули на меня подобно теням, которыми покрывается вся земля при внезапном появлении солнца... Все, что я испытал во сне, всплыло в моей памяти, и я испуганно вздрогнул. Потом я побежал.

Я добежал до небольшого озера и стал внимательно изучать его поверхность: никаких признаков острова, замка или корабля на ней не осталось. С упавшим сердцем я вернулся на склон горы и начал приводить в порядок место своего привала. Куда мне теперь идти? Было совершенно ясно, что я не могу вернуться на остров Англси, не завершив своего Поиска, как не могу вернуться и на гору Ньюэйс к Мерлину.

— Ах да... Мерлин! —приободрил я себя вслух. —Мерлин должен быть где-то недалеко. — Когда я шагал назад по старой римской дороге, эта мысль приносила мне большое утешение.
Размышляя о том, насколько иначе выглядит все вокруг при свете дня, я неожиданно оказался у развилки — от главной дороги отходила дорога поменьше, настолько поросшая сорной травой, что днем раньше я прошел мимо, не заметив ее.

— Может быть, — подумал я, — она меня наконец куда-нибудь приведет, чтобы возместить время, зря потерянное в блужданиях и снах. — И я свернул на эту дорогу.

Я шел уже около часа, когда заброшенная тропа неожиданно вывела меня на хорошо ухоженную дорогу, которая мягко вилась по зеленым предгорьям, усыпанным крестьянскими усадьбами и хуторами. А за всем этим вдруг выросли контуры огромной крепости! Когда я подошел ближе, ее одинокий вид заставил мое сердце бешено забиться: высокие квадратные башни из камня и бревен... длинные здания с остроконечными крышами — и знамя! Над полями дул довольно сильный ветер, который вдруг развернул величественный флаг на высоком шесте—и я увидел то, что на нем было изображено.

И тогда, уже во второй раз за этот день, я остановился как вкопанный и уставился на флаг, не веря своим глазам. Там, поражая глаз своим солнечным великолепием, развевалась, золотая на красном фоне, королевская эмблема Динас Имрис — символ Каэр Оиддва — рисунок, который был слишком хорошо мне известен. Бросив взгляд на свое кольцо, а потом еще и еще раз на развевающийся на ветру символ, я убедился, что ошибки быть на могло: обе эмблемы совпадали во всех подробностях!

В течение нескольких следующих минут все то, что мучило меня долгие годы, — все неразрешимые вопросы, путаница, смутные воспоминания — все встало наконец на свои места... Все вдруг приобрело строгий смысл: бесконечные намеки о моей значительности, тайные планы, кольцо и моя мать — и мой отец, Великий Король Британии!

И это, как подсказывало мне мое сознание, было ответом на мой Поиск: я наконец понял, кто я есть и в чем заключается цель моей жизни. Правда, у меня тут же возникло множество новых вопросов, но теперь они могли подождать — для одного дня было вполне достаточно и такой награды, как обретение самого себя. И я вдруг понял, что имел в виду Мерлин всякий раз, когда он говорил: «Б отличие от большинства людей, ты должен научиться жить между двумя мирами». Я понял свое место: я должен прожить внешнюю жизнь Короля, в то же время сохраняя в сердце сознание Друида.

Но мое восторженное состояние вдруг нарушила одна достаточно трезвая мысль: а что, если эмблема, мое происхождение... что, если все это лишь плод моего воображения — просто ужасное совпадение? Что, если я просто принимаю желаемое за действительное... если все это безумные фантазии... сны наяву в День Зимнего Солнцестояния?

Я подошел к самому флагу и наконец смог ясно прочитать девиз, который красным шелком был вышит под изображением Драконов: «И Драйг Гох Ддири Гихвин», что, как я знал, означало: «Красный Дракон — наш символ».

—Наш символ... —повторил я, обращаясь сам к себе, и еще раз посмотрел на кольцо, —... он должен стать моим символом —и он им станет. В конце концов, говорил же Мерлин: «Идти к знаниям — все равно что идти на войну!» И как бы в ответ на мои слова, маленький предмет, освободившись наконец от складок моей мантии, упал на землю. Я посмотрел вниз.

Там, у самых моих ног, лежала Синяя Роза из Каэр Идрис.

XX. КАМНИ ТРИСКАЛЯ

«Как антропологи, мы сейчас столкнулись с сильной вероятностью того, что наши отдаленные предки обладали глубокими и полными знаниями о своих взаимодействиях с естественной окружающей, средой, о чем мы в наше время имеем лишь отдаленное представление».
(Р. Дж.С. Аткинсон, «Лей-охотник»)

Глава «Северная Роза» посвящена описанию посещения Артуром города Каэр Идрис в Потустороннем Мире, где он впервые видит ВЕЛИКИЕ КОЛОННЫ MEH —три «перекрытых менгира», которые так часто появляются в кельтской мифологии в том или ином виде.

Что же это такое? Если попытаться описать их в самых простых выражениях, то можно сказать, что они представляют самую основную друидическую/кельтскую концепцию «мистического деления на три». Древняя валлийская аксиома гласит: «Истинное религиозное равновесие достигается путем объединения трех неравных частей». КОЛОННЫ как раз и являются примером, символизирующим мужскую/женскую полярность, объединенную с помощью третьего «непознаваемого» элемента. Это расширенное представление ТРЕХ ЛУЧЕЙ АВЕНА.

Приведем еще раз описание: ТРИ КОЛОННЫ были из неотесанного камня и чрезмерно высокими, правая колонна была покрыта ЗОЛОТОМ, левая — СЕРЕБРОМ; средняя «колонна равновесия» — всегда ЧЕРНАЯ, принадлежащая «Запределью». Историк Джеймс Бонвик сделал доброе дело, описав подобные колонны в своей классической работе «ИРЛАНДСКИЕ ДРУИДЫ И СТАРОИРЛАНДСКИЕ РЕЛИГИИ»: древние не поклонялись конкретным изображениям или идолам, если не считать грубых неотесанных камней, покрытых золотом и серебром и представляющих солнце и луну, которые часто окружались 12 другими камнями, чтобы получить изображение Зодиака».
А теперь перейдем к практическому применению. Одно из описаний приведено в КНИГЕ ФЕРИЛЛТ, в главе, где обсуждаются ДЕВЯТЬ ОРАКУЛОВ. Там идет речь о стандартном друидическом упражнении, которое заключается в использовании «КАМНЕЙ РАЗМЫШЛЕНИЯ» для обнаружения влияний Потустороннего Мира. В других частях манускрипта такие камни называются «Клача Брас» (что означает «камни правосудия»), ДА-НЕТ-камни, «Шагающие камни» или «Небесные камни». Но как бы они ни назывались, символика одна и та же: они рассматриваются как проявление Трех Порогов —РАССВЕТА (золотой, мужской камень), СУМЕРЕК (серебряный, женский камень) и ПОЛНОЧИ (черный, неизвестный камень).

КНИГА ФЕРИЛЛТ отмечает также многообразие использования небольших, переносных разновидностей камней. «Шагающие камни» были названы так потому, что они использовались для тренировочных упражнений в ПОЛЕТЕ ДУХА (явление, которое в настоящее время называют АСТРАЛЬНЫМ ПУТЕШЕСТВИЕМ). Согласно приведенному в этой книге описанию, ТРИ ШАГАЮЩИХ КАМНЯ помещались в тщательно выбранных местах рядом с тем местом, где жил ученик, — всегда в порядке «от самого ближнего к самому дальнему» — «серебряный — золотой — черный». Задача состояла в «программировании» принадлежащего Потустороннему Миру (духовного) тела ученика на осуществление во время сна сознательного поиска камней по порядку, чтобы обучиться искусству ПОЛЕТА ДУХА —отсюда термин «Шагающие камни». Другое их применение связано со способностью КАМНЕЙ заставить ДЕРЕВЬЯ-ОРАКУЛЫ «говорить». И так как издатель хотел быпред-ставить именно этот отрывок в качестве практического метода, излагаемого в данном приложении, перейдем прямо к описанию того, как изготовляются КАМНИ ТРИСКАЛЯ.

Почему же текст Фериллтов говорит при этом о трех камнях? Потому что Кельтская Триада (изображена выше) —это символ, выражающий «триединое проявление», которое является духовной основой КАМНЕЙ. ТРИСКАЛЬ является кельтским эквивалентом современного западного КОЛЕСА СУДЬБЫ, или «Колеса Жизни», как оно называется в Таро, —утверждая о вечном вращении циклов жизни и судьбы. Следовательно, КАМНИ — это друидическое приспособление для обнаружения направления этого движения.

Сделать их очень просто. Легче всего найти три небольших камушка и раскрасить их: один — золотой краской, второй — серебряной и третий — черной. Но хотя этот метод наиболее прост, он в то же время наименее эффективен. Основные свойства стихийной энергии, заложенной в золоте, серебре и углероде (угле), играют важную роль в эффективности КАМНЕЙ — в качестве тех «ответов, которые они привлекают». Эти три субстанции — это не просто произвольно выбранные минералы, они прочно связаны с теми поляризованными силами, которые они представляют. Другими словами, наилучшими КАМНЯМИ ТРИСКАЛЯ могут быть встречающиеся в естественных условиях золото, серебро и уголь. Если же их раздобыть невозможно, добавьте в используемые вами краски в качестве наполнителя золотую, серебряную и угольную пыль. Если по соседству с читателем имеется магазин, в котором продаются камни, минералы и кристаллы (что сейчас распространено довольно широко), постарайтесь найти подходящие кусочки следующих минералов:

* ГЕМАТИТ — для серебряного камня
* ПИРИТ — для золотого камня
* ОБСИДИАН — для черного камня (или угольного)

Многие предпочитают находить свои камни на ПЛЯЖЕ. Там вы можете найти камни всех цветов и размеров, хотя маловероятно, чтобы вам удалось найти образцы с настоящими металлическими вкраплениями. Если вас больше привлекает такой подход, выбирайте камни, окрашенные в следующие цвета (которые могут служить символической заменой):
* ЖЕЛТЫЙ — для золотого камня
* ГОЛУБОЙ — для серебряного камня
* ЧЕРНЫЙ - для черного камня

После того как вы нашли или сделали себе камни, положите их в мешочек или коробочку собственного изготовления. Применение этих камней включает три этапа:
1. Задайте свой вопрос.
2. Бросьте перед собой на ровную поверхность три КАМНЯ ТРИСКАЛЯ.
3. Прочтите, что говорят камни. ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ служит ИНДИКАТОРОМ, так что ответ Дает тот камень, который расположен ближе к нему. ЗОЛОТОЙ означает «ДА» (положительный ответ), СЕРЕБРЯНЫЙ означает «НЕТ» (отрицательный ответ). Если камни расположились на одинаковом расстоянии Друг от друга, бросьте их еще раз.

Как уже упоминалось, более сложный, но более подлинный ритуал, который можно найти в КНИГЕ ФЕРИЛЛТ, включает использование КАМНЕЙ ТРИСКАЛЯ в качестве «Дерева-оракула». Ниже мы приводим его описание и настойчиво рекомендуем читателю поэкспериментировать с этим зачаровывающим симбиозом дерева и камня.

* НАЙДИТЕ СВОЕ ЛИЧНОЕ ДЕРЕВО-ОРАКУЛ. Это означает, что вы должны найти какое-нибудь дерево (предпочтительно на отдаленном расстоянии), которое покажется вам особым — вам покажется, что оно дружески «зовет» вас к себе. Для кельтов Деревья-оракулы были особыми существами — часто очень древними, — которые выполняли функцию посредников между богами и человеком: они «устанавливали мост между небом и землей».

Если читатель еще раз обратится к «ТАБЛИЦЕ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ КАЧЕСТВ ДЕРЕВЬЕВ», которая приведена в приложении к главе 10, он легко заметит, что некоторые деревья обладают некоторыми «.характерными чертами живых существ». Другими словами, некоторые деревья привлекают некоторые типы людей, точно так же, как люди испытывают «симпатию» к тем, кто на них похож. Для того чтобы установить такое симпатичное вам дерево-оракул, единственное, что от вас требуется при поиске, — это быть как можно более открытым — как можно более восприимчивым. То дерево, которое вам нужно, при встрече «даст себя почувствовать».

* ЗАДАЙТЕ СВОЙ ВОПРОС ДЕРЕВУ-ОРАКУЛУ. При выборе временя работы доверьтесь интуиции (одни породы деревьев боте активны в определенное время (фазы) суток, чем другие). Возьмите с собой КАМНИ ТРИСКАЛЯ и следующую смесь ДРУИДИЧЕСКИХ БЛАГОВОНИЙ и трута (сухо-й-о гнилого дерева):
Тройное благовоние, состоящее из равных частей
ЛИСТЬЕВ ИЛИ КОРЫ ДУБА
ОМЕЛЫ
ТРАВЫ, СВЯЩЕННОЙ ДЛЯ ТОГО БОЖЕСТВА, К КОТОРОМУ ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ ОБРАТИТЬСЯ

* УСТРОЙТЕ СЕБЕ МЕСТО ДЛЯ СИДЕНИЯ как можно ближе к дереву, поскольку КАМНИ должны иметь возможность совещаться В ПРЕДЕЛАХ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ПОЛЯ/ауры/светового экрана дерева. Зажгите свои благовония и поддерживайте их горение достаточно долго для того, чтобы почувствовать хорошую психическую атмосферу.

* ПРИЗОВИТЕ СВОЕ БОЖЕСТВО, чтобы его воля могла познакомиться с Деревом-оракулом. Читатель должен понимать, что дерево само по себе не даст требуемого совета, а может служить только каналом для божества. {Это как раз и есть то, что подразумевает слово «Оракул»: «тот, кто говорит под действием высшей силы»). ЗАДАЙТЕ СВОЙ ВОПРОС и объясните причину, по которой вы хотите это знать.

* Когда вы почувствуете, что «момент для силы созрел», БРОСАЙТЕ КАМНИ перед Деревом-Оракулом. Бросайте камни ТОЛЬКО до тех пор, пока не будет получен ответ, и не повторяйте этого «в надежде на лучшее расположение* — подобные действия лишат силы и спутают всю систему. ДОВЕРЯЙТЕ самому первому ответу.

21. За пределами слов и поступков

«Религия будет уничтожена, и церкви будут отданы на разорение. Угнетенные наконец поднимут головы и восстанут против жестокости пришельцев. Потому что Вепрь Корнуолла придет к ним на помощь и растопчет их шеи своими ногами».

(«Второе Пророчество Мерлина»)

После посещения легендарного города Каэр Идрис я продолжил свой путь на север, к острову Англси, с трудом справляясь с чувствами, которые нахлынули на меня после сделанного мной открытия — тайны моего рождения.
Но что касается завершения моего второго Поиска Власти, я до сих пор чувствовал себя неуверенно. Не то чтобы я сомневался в очевидности открывшихся мне фактов —наоборот, я был признателен за них. Но их интерпретация — это другое дело. В течение всей обратной дороги на Остров Друидов меня мучил вопрос: что будет делать со всем этим Мерлин? Ему все известно... или он будет смеяться над полетами моего воображения? Как бы то ни было, приближаясь к острову и не зная, какой прием меня там ожидает, я болезненно ощущал отсутствие его советов. «И правда, — думал я, — не успеваю я ответить на один вопрос, как тут же возникают десятки других».

Я даже не стал скрывать своих чувств перед Верховным Друидом, встреча с которым последовала через несколько дней после моего возвращения, но он ответил на них так же неопределенно, как это делал обычно Мерлин.

— Успокой свой ум и жди ответа в отвлеченных понятиях, — сказал он. — Ответ приходит только тогда, когда твой ум спокоен... когда он в мире : с неизбежным ходом событий.

Итак, я ждал, но, если быть откровенным, не так уж и спокойно: нетерпение и раздражительность были моими постоянными спутниками.

Дни превращались в месяцы, и ничто больше не напоминало о моем путешествии, совершенном в День Зимнего Солнцестояния, пока наконец не начали появляться первые весенние цветы. Прошедшая зима была не богата событиями, так как Верховный Друид не предпринимал никаких попыток серьезно поговорить со мной о моем Втором Поиске и никак не нацеливал меня на следующий. По-видимому, решил я, его терпение безгранично, чего нельзя было сказать о моем. И вот наступил канун великого праздника Бел-тана — первого дня Светлой Половины Года — Властелин Зимы опять передавал землю своему брату, Властелину Лета.

Утром в день Белтана я проснулся поздно — почти всю прошедшую ночь я участвовал в празднованиях. Само празднование было удивительным: Ритуал Вызова Огня в начале сумерек (который все еще выполнял сам Верховный Друид, несмотря на свой почтенный возраст), Ночь Зажигания Костров, пир, последовавший за отправлением ритуалов: весенние грибы, пшеничный хлеб, новые сыры и свежий вересковый мед — все было особым, потому что Братья на Англси не жалели усилий для того, чтобы каждая мелочь этого Святого Дня выглядела подобающим образом.

Итак, я сидел за своим столом у окна, все еще сонный, пытаясь, пока я не забыл, записать все события в свою Синюю Книгу. Но в то утро этому не суждено было сбыться... несмотря на яркий солнечный свет, мои глаза безуспешно сопротивлялись желанию закрыться, и вскоре мое перо выскользнуло из рук на пол.

Помню, я проснулся от ощущения, как будто яростный ветер хлещет мне в лицо и со всех сторон меня окружают камни — мрачные серые гиганты на фоне все время меняющегося, покрытого тучами неба. Какое-то время я не Двигался, не в силах определить, сплю я или бодрствую, но потом сознание, где я нахожусь, медленно утвердилось у меня в голове: Стоунхендж... Мысленно я опять находился среди Пляски Великанов... на большой равнине Солсбери!

«Это сон, это только мне снится», — вот все, что пришло мне на ум, и, как будто в ответ на мои мысли, где-то среди камней раздался мягкий глухой голос.

— Это действительно тебе снится, —произнес он, — но только запомни, что сны — это настоящие толкователи наших желаний.

Я обыскал глазами массивные колонны, надеясь увидеть человека, голос которого слышал, но там ничего не было — ни движения, ни звуков, только завывания ветра.

— Артур из Британии! — опять донесся голос, но на этот раз совсем из другого места. —Тебя раздирают сомнения—я все это чувствую, я слышу их запах. Ты преодолел страх — боги нашли возможным открыть перед тобой права, которые принадлежат тебе по рождению, а ты все еще сомневаешься. Отбрось сомнения... подчинись себе. Уже не осталось времени быть безрассудным мальчиком... кто подчиняется, тот и властвует! Имей веру — будь уверен в себе — доверяй своим чувствам, и когда ты больше не будешь ощущать внутреннего сопротивления... возвращайся ко мне... возвращайся...

Серость окутывала меня, подобно одеялу, а таинственный голос все еще продолжал отдаваться эхом от колонн. И вскоре видение исчезло, а вместе с ним исчезло и ощущение почвы у меня под ногами, и я невольно провалился в сон без сновидений.

* * *

Я услышал мягкое прикосновение руки к своему плечу и мгновенно проснулся. На меня внимательно смотрел Верховный Друид Брадин, и лицо его выражало беспокойство.

—Что случилось, юный Артур? — спросил он, наклоняясь надо мной. — Я проходил через сад и случайно услышал, как ты кричишь, как будто за тобой гонится сам дьявол. Что-то связанное с... подожди, дай посмотреть... да: глухой голос и туман? (При этих его словах все мои воспоминания о недавнем сне стали кристально ясными, и я вздрогнул.)

— Мой Властелин, я... мне предстало поразительное видение... и я не знаю, было это пророчество или просто сон обессиленного человека. Но все было таким реальным... все казалось таким... —глубоко вздохнув, я перешагнул через порог.

—Артур, —мягко сказал Друид, —ты, конечно, знаешь, что не существует четкой границы между миром нашего бодрствования и Потусторонним Миром: к обоим следует относиться серьезно. Способен ли кто-нибудь сказать, реален ли тот мир, в котором мы сейчас находимся, или настоящая реальность начинается тогда, когда мы закрываем глаза? Для Друида сказать «это только сон» — довольно большая глупость. А теперь... успокойся и расскажи мне о своем видении.

Медленно, со всеми оговорками, на какие я только был способен, я во всех подробностях рассказало своем приключении. Верховный Друид слушал очень внимательно, потом поднялся.
—Давай поговорим об этом в саду, — сказал он, — на свежем воздухе. — И мы вышли из дома. — Мне кажется, что пришло для тебя время опять нас покинуть. — Он с улыбкой смотрел, как на моем лице появляется выражение страха.

—Мой Властелин, я не готов это понять, я... у меня нет опыта. И... у меня все меньше и меньше уверенности в том, что является реальностью, а что нет.

Как я могу начинать все сначала, пока я не узнаю... пока кто-нибудь не объяснит мне все?
Я опустился на большой круглый камень, лежащий у края грядки с желтыми нарциссами, и накрыл голову руками.

— Артур, мальчик мой, — сказал Друид, кладя руку мне на плечо, — ты сам себе худший враг — ты сам создаешь себе ограничения своими сомнениями и смятением. Если ты принимаешь ограничение, оно становится твоим! Давай я тебе кое-что покажу... своего рода игру. Смотри!
Старик поднял с земли четыре веточки размером с палец и небольшой желудь.

— Давай вообразим, что каждая из этих палочек представляет собой стихию, а все вместе они образуют кубок. С одной стороны — «огонь», с другой — «вода», «воздух» — это дно, соединяющее их, а «земля» будет служить основанием. Видишь? — И он разложил палочки на дорожке следующим образом:

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 03_110

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 03_110

— А этот желудь пусть выражает «сущность духа». — И он положил его внутрь нарисованного веточками кубка.

— Теперь, — продолжал он, — забудь обо всем, что тебя беспокоит, и сконцентрируй все свое внимание на этой головоломке. Твоя задача заключается в том, чтобы повторить форму этого кубка где-нибудь в другом месте, переместив только две из четырех палочек. А теперь больше никаких вопросов... приступай к работе! — С этими словами он отвернулся и начал пропалывать клумбу.
Было приятно погрузиться в подобное занятие... в то, что на мгновение показалось даже еще более неразрешимым, чем все, что меня занимало. Я Делал попытку за попыткой, сменяя одну комбинацию другой — потратив, пожалуй, не меньше часа, —но решения найти не мог: все время оказывалось, нужно поменять местами не меньше трех палочек.

— Это сделать невозможно, мой Властелин, — заключил я наконец, — ;ого способа не существует!

Верховный Друид подошел ко мне и склонился над моей работой.
—Как я и предполагал, ты ограничил свой выбор —точно так же, как ты это делаешь в жизни. А теперь смотри, и ты увидишь, насколько простым может быть решение, если человек проявит достаточно воли, чтобы отбросить все сомнения и посмотреть на вещи совсем в другом ракурсе. — И он дал следующее решение, переместив только две палочки:

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 0410

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 0410

—Но это не честно — запротестовал я. — Теперь желудь не посередине! Это не... — я запнулся. Вдруг я ухватил суть: он ни разу не сказал, что желудь не должен менять своего положения — он вообще о нем не упоминал.

— Ты видишь? — сказал старец с улыбкой. — Ты потерпел поражение только потому, что ограничил свое мышление... потому что ты принял свое собственное ограничение. И я считаю — даже если это и не вполне очевидно — что ты должен научиться в своей жизни создавать свои собственные правила, потому что, как я уже сказал, когда ты принимаешь ограничение, оно становится твоим. Тебе уже удалось искоренить свои страхи перед прошлым и установить свою индивидуальность в настоящем. Что же теперь осталось? Твой третий Поиск: «будущее». Подумай, можешь ли ты применить этот новый принцип к своему следующему «Вопросу и Поиску».

------------------
Здесь непереводимая игра слов, в оригинале — Quest-ion: quest — поиск, question ¦ вопрос. — Прим. перев.

— И он громко хмыкнул.
Проявив перед Верховным Друидом столь полное отсутствие изобретательности, я чувствовал себя довольно растерянно и боялся при решении следующего вопроса опять запутаться.

— Мой Властелин, я совсем не знаю, что ответить, — сказал я, занимая оборонительную позицию. Потом я встал и начал ходить взад-вперед. — Но мне бы очень помогло, если бы ваши учителя могли хоть когда-нибудь ответить на один-два вопроса вместо того, чтобы всегда создавать новые. Неужели для ученика никогда не должно существовать «спокойствия духа»? Если это так, покажите мне, пожалуйста... — и тут я прикусил язык, который позволил себе столь необдуманные речи.

Но вместо того, чтобы рассердиться на меня, Верховный Друид только вздохнул и знаком приказал подойти к нему и сесть рядом.

— Спокойствие, Артур, —это не отсутствие конфликта, г умение справиться с ним, — твердо сказал он. — Но позволь мне рассказать тебе одну небольшую историю о молодом человеке, который чем-то напоминает тебя. Вот она, слушай:

Однажды пришел ученик с охапкой свитков
и спросил у иссохшего старого мудреца:
«Мастер, что такое гармония на земле?»
« Идем, — ответил учитель, — погреешься со мной на солнышке,
окунешься со мной в лунный свет».
На берегу спокойно бегущею ручья,
где водяные жуки чертили круги среди ряби, он посадил его
и прислонился к стволу ивы,
с ветвей которой доносилась песня маленькой синей птички.
Учитель закрыл глаза.
Мальчик проявлял страшное нетерпение,
он ходил вокруг, срывал ветки, складывал
из гальки горки — свистел в стебельки трав.
«Я еще раз хочу спросить у тебя, Учитель:
Что такое гармония на земле?»
Ученый поднялся, не произнеся ни слова,
толкнул своего ученика в реку и стал спокойно наблюдать,
как рогоз согласно кивает ему в ответ».

Старый Друид взглянул на меня, как бы спрашивая, не хочу ли я сразу что-нибудь сказать ему, потомтяжело поднялся и медленно пошелпо садовой дорожке, вспугнув стайку белых бабочек. Наблюдая, как он исчезает среди деревьев, я пытался взвесить страх, поселившийся в моей душе. Правда ли то, что причиной моего замешательства является мое собственное сопротивление... мой собственный отказ «позволить уйти» удобным ограничениям, которые я сам установил для себя? Об этом мне говорит Верховный Друид, и мой последний сон нельзя истолковать иначе. Где-то глубоко внутри я понимал, что это действительно так и есть.

* * *

«Кто подчиняется, тот и властвует...» — повторял я слышанные во сне слова, шагая в этот весенний день по дороге, ведущей на юг от Острова Друидов. Искренне пытаясь применить на практике этот только что полученный совет, я «предоставил ветру свою судьбу» — решил отправиться в Страну Лета и там поискать нужное направление.

В это время года путь был легким, так как дождливый сезон уже закончился. Большая часть болотистых земель, которые в темные месяцы лежат под водой, теперь выглядели сочными зелеными лугами и были усыпаны лютиками и маргаритками, среди которых, вдоль глубоких русел весенних потоков и звонко журчащих ручьев, попадались полосы бледно-желтого первоцвета и нежно колеблющегося рогоза. И ни разу за все путешествие я не почувствовал себя одиноким: на залитых солнцем склонах холмов и в узких долинах паслись многочисленные стада со своими пастухами, выгнавшими их на богатые весенние пастбища. Наконец, почти неожиданно, показались изумрудные склоны Гластонбери. И среди них, словно маяк, возвышался Холм Авалона.

Земля была настолько сухой, что не было необходимости вызывать лодку, чтобы она перевезла на остров. Осторожно — потому что трясина и топи все еще представляли опасность — я стал пробираться по тропам, ведущим к Аббатству, ориентируясь по звуку падающей воды в Священном Кровавом Источнике. Там я увидел отдыхающего Барда, который играл на семиструнной арфе старую балладу:

Прибрежная линия, окаймленная яблонями,
Вьется вдоль зеленого острова,
Низкая синяя линия гор открывает
Озеро между ними.
Никакая нить памяти не ведет меня,
Но я хорошо знаю путь.
Чувство, что все мне здесь знакомо,
Растет с каждым шагом.
Присутствие, сначала странное, но хорошо известное,
Шагает вместе со мной, как мой проводник,
Штрихи какой-то забытой жизни
Бесшумно плетутся рядом.
Это туманная мечта
Или проблески седой старины!
Тайн, которые хранят горы,
Вода никогда не выдаст.

Следующий лунный месяц я прожил в маленькой хижине на окраине Авалона в качестве гостя Владычицы Садов. Хотя я и сказал «лунный месяц», на самом деле трудно было точно определить сколько — на этих околдованных берегах время текло каким-то странным образом.
В один из дней, последовавших за Месяцем Цветения, я гулял среди садов, когда вдруг увидел впереди группу из девяти женщин. Когда они проходили через ряды яблонь, с веток слетали последние лепестки, уносимые теплым ветерком.

— Артур, я рада, что встретила тебя в это утро! — донесся до меня знакомый голос, и от группы отделилась Владычица Озера. Она отпустила остальных женщин, помахав им рукой, и грациозно опустилась на низко растущую ветку.

—Итак, юный Друид, расскажи мне, почему ты решил начать свой Поиск в Авалоне — довольно странном месте для того, чтобы сюда могло послать тебя твое Братство?

— Они не посылали меня сюда, Владычица, ¦— ответил я. — Моя задача возникла здесь, и я надеюсь ее здесь разрешить... здесь, где такой покой и такая свобода.

В ответ Владычица рассмеялась — это был долгий мелодичный смех, который закончился вздохом. — Ах... вот как ты думаешь! Что это место «свободы»? — И она улыбнулась. — Ну что ж, я могу себе представить, что Авалон может показаться таким местом, хотя я сомневаюсь, чтобы женщины, которые здесь живут, могли утверждать это! Видишь ли, Артур, Авалон и Англси долгое время были подобны двум рогам одного и того же козла — противоположными по своему расположению, но не по своим принципам, — так что это место долго представлялось местом «ограничений», тогда как символом Острова Друидов была «свобода», солнечное чувство. И то, что ты пришел сюда искать свободы, с этой стороны выглядит довольно смешным. Но, с другой стороны, Авалон всегда символизировал определенный урок для вашего Братства: то, что «свобода —это исключительно результат ограничений». Если отнять возможность выбора, остается истинный путь — и только с этой стороны я могу предложить тебе посмотреть на этот вопрос — получить свободу, ограничив себя, уступив собственной интуиции и внутреннему знанию.

Некоторое время никто из нас не проронил ни слова — мы молча сидели и думали: все это время Владычица, казалось, не сводила с меня глаз, как будто надеясь заметить свет внезапно промелькнувшей мысли.

—Конечно, существует День Летнего Солнцестояния... —добавила она, опять улыбаясь. — В июне, Месяце Цветения, который только что кончился, мы, живущие на этом острове, получаем Три Озарения Бранвена. Но для Друидов, — и тут она смотрела на меня до тех пор, пока не поймала мой взгляд, — все обстоит иначе. На рассвете после самого Длинного Дня года Друиды всегда собираются вместе, чтобы увидеть, как Солнце посылает свои Три Озарения Авена назад через моря Аннона, опять в мир... и для того, чтобы самим испытать озарение. «Белый свет», Артур, —это тайный ключ, содержащий одну систему, на которой основаны все доктрины — и ваши, и наши. Завтра состоится праздник Альбан Хеффин, может быть, сам этот день сможет тебе помочь — но пусть лучше твое собственное Видение будет твоим проводником. Сны... это место снов... место, где следует к ним прислушаться.

— Праздник Солнца состоится завтра? — в ужасе спросил я, внезапно осознав, сколько недель пробежало.

— Конечно, — спокойно ответила Владычица, — но Поле совсем недалеко отсюда, ты без труда сможешь туда вовремя добраться.

— Добраться куда... — собрался я спросить, но в это мгновение все запутанные обрывки мыслей были поставлены на свои места одним отрезвляющим воспоминанием: мой сон! Сон, который я видел на Англси — и слышал голос! И место: Стоунхендж, где всегда происходит празднование Дня Летнего Солнцестояния. Я вздрогнул, как будто меня окатило холодной волной осознания.
— Я должен вас покинуть, Владычица! — сказал я громко. — Я почему-то... по какой-то причине... должен до рассвета быть в Стоунхендже. —В этот момент я знал, что, вне всяких сомнений, часть моей судьбы лежит передо мной.

— Я понимаю, —ответила Владычица, —и благословляю тебя. Запомни, Артур, что семена нашей судьбы вырастают из корней нашего прошлого.

Кивком головы я выразил свою благодарность и со всех ног бросился в хижину.
Когда я покидал Авалон, солнце уже садилось. К счастью, друг Мерлина, живший рядом с Аббатством, был настолько добр, что предложил мне лошадь, так что я успел за ночь преодолеть все расстояние и достигнуть Великой Известковой Равнины как раз тогда, когда небо начало светлеть.

Усталый, но испытывая в то же время облегчение, я огляделся вокруг. Почему-то я рисовал в своем воображении толпы народа, которые соберутся в ожидании этих первых Трех Лучей, которые на рассвете обогнут камень Геффина. Но здесь не было никого... ни птиц, ни животных, и я почувствовал, что что-то не так. Только легкий туман стелился над покрытой росой равниной.
Я медленно шел по аллее, пока не оказался среди камней. Здесь я остановился .Через минуту мне почудилось како е-то едва уловимое движение между стоящими впереди камнями — слабое шуршание. Я с напряжением всматривался в серый предрассветный сумрак, но ничего не смог увидеть; и тем не менее что-то определенно ощущалось. Там стояли массивные камни, которые казались живыми, — в них пульсировала жизнь, они напоминали солдат, напрягшихся в ожидании приказа... в ожидании момента. Сам воздух над каменным кругом, казалось, застыл в напряженном ожидании.

Я только собрался расслабиться и объяснить все это разыгравшейся фантазией, как вдруг заметил какое-то движение: между двумя отдаленными синими камнями появилась четко очерченная высокая черная фигура, которая передвигалась очень быстро — и почти грациозно. А потом она исчезла. Не зная, как поступить, я, следуя тому, что мне подсказывал инстинкт, медленно заполз за один из стоящих рядом камней и притаился. Прошло около часа, мои глаза и нервы устали от внимательного наблюдения и напряженного ожидания, и я, нисколько не расслабившись, погрузился в полудрему.

Во сне я видел камни, которые стояли неподвижно... подобно вечным часам, столетие за столетием ведущим счет восходам солнца. Внутри каменного круга было много людей: люди в разных одеждах и принадлежащие к разным культурам, священнослужители и светские, но всех собрал здесь таинственный зов Камней и времени года. Над кругом развевались знамена, и люди перед Гигантами извивались в каком-то странном танце — Танце Сол-нир. в вихре желтых и золотых шелков — танце в честь давно забытых богов. И все ждали прихода Солнца в День Летнего Солнцестояния, как будто связь времен определялась одним этим событием... событием, вокруг которого когда-то, в незапамятные времена, расположился весь этот Круг.

— Артос... —донеслось из тьмы что-то вроде шепота, —... Артос! Я проснулся, как от удара, и быстро вскочил на ноги. Мое сердце готово было выскочить из груди. Я опять ничего не увидел, но горизонт уже начал жетлеть — рассвет был не за горами. И еще раз за время этих мистических событий, в минуты ожидания, моему воображению предстала пара оленьих рогов, которые в полной тишине показались на фоне светлеющего горизонта и тут же исчезли.

—Так это был просто олень! — сказал я сам себе, как будто стыдя глупого ребенка, и беззаботно зашагал вперед. Но когда я проходил через наружное каменное кольцо, по моей коже прошел озноб: за камнями двигалась высокая тень, увенчанная оленьими рогами.

— Слушай меня... слушай! — донесся до меня голос, низкий и глухой. —-Вход в твою душу лежит среди древних лесов ... ищи там... в древних лесах... —он все удалялся и наконец исчез. Мои глаза заметались по всему периметру в поисках источника звука, тогда как я сам по необъяснимой причине направился к алтарю.

Там я и стоял, когда внезапно первые кроваво-красные лучи летнего солнца, как острия копий, показались из-за горизонта.

— Боги! — выдохнул я. — Кто же, как не они, мог говорить здесь со мной... в это время, о входах и лесах? — Я посмотрел вниз на поверхность алтаря и увидел, как там вспыхнуло единственное сверкающее копье белого света. И вид его тут же вызвал в памяти мой разговор с Владычицей Авалона... Что она сказала мне? Что свет — белый свет — это таинственный ключ, стоящий за всеми таинствами Друидизма... и что Три Озарения в День Летнего Солнцестояния содержат таинственную сущность самого света. И в тот же момент алтарь, Священные Лучи — все привело меня к удивительной мысли. {Потом я никогда не был до конца уверен, было ли это прозрение моим собственным или оно было навеяно моментом... или, быть может, самими богами; но что бы ни служило его источником, результат остается одним из самых, необычных переживаний, которое оказало самое большое влияние на мою жизнь, — жизнь, в которой никогда не было недостатка в запоминающихся переживаниях)

Протянув руку к поясу, я отвязал висевший там голубой кожаный мешочек и осторожно извлек оттуда стеклянный кораблик — свой подарок богов, который я получил от них на этом самом месте ровно год назад. Почему-то мое внутреннее я суверенностью заявило, что этот памятный подарок —этот одинокий символ — в какое-то мгновение объединит все аспекты моей будущей судьбы — и это мгновение наступило! Сосредоточившись, как только мог, я сделал глубокий вдох и положил хрустальный кораблик в самом центре алтаря — в самое сердце светового луча. И тут же отступил назад, открыв рот от изумления.
Цвета были ослепительны! Стеклянный кораблик в какое-то мгновение превратил белый луч в спектр сверкающих цветов, который тут же принял форму Радуги —изогнутые разноцветные лучи перекинулись над вершинами самых высоких голубых камней и дугой поднялись в небо. И опять подчиняясь инстинкту, я поднял голову вверх и закрыл глаза — но роскошная радуга не исчезала!

«Настоящий Магический знак... он существует в обоих мирах сразу!» — подумал я и протянул руку, пытаясь прикоснуться к мечте. Но вместо того, чтобы встретиться с чем-то твердым, я почувствовал, как меня поднимает в воздух, как будто мою руку держит высшая рука. Я вдруг ощутил ветер, дующий мне в лицо, и земля стала уходить у меня из-под ног. Тогда я услышал крик: «Открой глаза!»

* * *

Все вокруг меня было бархатно-синего цвета —цвета весенних фиалок, который таял и становился более темным и глубоким по мере того, как я поднимался все выше и выше в облака. Описать словами это почти невозможно, я чувствовал себя так, как будто я сам был утесом —на земле или под водой — невидимым, древним, стремящимся подняться к поверхности.
«Я — камень на дне моря...» — думал я, ощущая свой собственный вес под застывшим морем света. Вокруг меня плавали, следя за мной, древние глаза Богини — ее кудахтающий голос доносился из земных глубин.

Фиолетовый цвет сменился глубоким синим, почти черным цветом, напоминающим цвет дикого винограда — цвет глубокого озера в пасмурный день... холодный, как вода, которая никогда не видела солнца.

«Я — морская глубина...» — подумал я и тут же увидел глаза Матери, которые внимательно смотрели на меня — мудрые, немного грустные, полные чувств.

Когда я поднялся выше и вошел в третий слой радуги, синий свет уступил место голубому, легкому и чистому, который перекатывался подобно морским волнам, подставляя свои гребни звездному небу.

«Я — синий гребень волны под луной...» — сказал я себе и увидел девушку, которая танцующей походкой скользила по морской поверхности, разбрасывая цветы на своем пути.

Цветы эти росли, пуская корни в поверхность, и становились большими деревьями — зелеными и древними, пока вся поверхность земли не покрылась изумрудными лесами. Потом, раныдечем я обрел способность говорить, из самых глубин этого зеленого мира донесся голос — знакомый голос, который говорил: «Вход в твою душу лежит здесь, в этом древнем лесу», — и я увидел Кернунноса, великого Бога Лесной страны с оленьими рогами. Я уже видел его однажды, в тот день, когда мы с Мерлином были в Стоунхендже и я получил свой стеклянный кораблик. И я слышал его голос сегодня на рассвете. Бог поднял руку.

— Слушай меня, Артур, потому что я — Херн, тот, кто является одновременно охотником и его жертвой. Именно меня Властелины Жизни выбрали твоим опекуном — тем, кто отвечает за твою судьбу... Я и Деревья — твои союзники, которые служат мостом между Небом и Землей. Так что слушай, что я тебеговорю: «Ты —Изумрудное Дерево в лесу...» — И зеленые глубины растаяли в золотой дымке — я поднялся в облака.

Желтый свет посыпался на мою голову, подобно золотому дождю, и впереди повис солнечный шар, огромный и могучий, который сразу затмил все вокруг. Когда я проходил сквозь этот свет, другой знакомый образ появился передо мной —Ллеу, одетый в золотые доспехи Бог-Солнце и соратник Херна, ветер развевал его сверкающие желтые волосы — или это были солнечные лучи? Я не смог бы сказать, но мне казалось, будто они раскачивают меня. «Я — желтая слеза Солнца!» — выкрикнул я, но золотая полоса уже осталась позади, сменившись более глубоким и насыщенным цветом.

Оранжевый! Я плыл через бурлящее море насыщенного оранжевого цвета — цвета спелых персиков, висящих на деревьях, или огня свечи, горящей в ночном окне... или цвета осенней тыквы, которая далеко видна на фоне спутавшихся побегов. Но больше всего он напомнил мне время сбора урожая, когда я мальчиком жил в Тинтагиле, и, поддавшись ностальгии, я страстно захотел еще раз увидеть дом своего детства. «Я — оранжевая тыква в поле», — сказал я сам себе, взгрустнув от воспоминаний, и вошел в следующее сверкающее царство — где, в отличие от других, мое движение сразу прекратилось.

Все вокруг было полно сияющего великолепия — по красному морю перекатывались опаляющие жаркие волны, которые, казалось, закручивали саму материю, из которой состояло это пространство. Далеко впереди — на расстоянии, которое невозможно было измерить, находилась дверь —широко открытая Пылающая Дверь, за которой виделась такая чернота и такая бесконечность, что я почему-то точно знал, что это Вход в Аннон. Я заметил, что я медленно передвигаюсь вперед — может быть, движимый своим собственным любопытством, смешанным с благоговейным страхом, а может, какой-то внешней силой —но скоро я оказался у самой двери.
Потом, откуда-то из глубины донеслось неслышимое эхо другого голоса — «неслышимое» потому, что на самом деле не было никакого звука и нельзя было предположить, кто мог его производить. Это был голос за пределами каких бы то ни было слов или описаний. Хотя не было произнесено никаких фраз, мысли и чувства водопадом хлынули в мой мозг из единственной точки чисто-белого цвета среди полной тьмы... из точки, которая лежала в Запределье.

Картины, места — сцены из прошлого и те, которые еще только ждут меня впереди, вспыхивали перед моими глазами: «время» не может быть непрерывным в Пылающей Двери, где все сливается в лишенном протяженности мгновении всевозможных совпадений. Все начала и все концы в этом месте обнажены — «раскрыты». Запределье, «Великий барьер»... «Пылающая Дверь, которая перекрывает Море Потерянной Лионесс... — как будто само собой пронеслось в моем сознании, — слушай нас, потому что пришло время тебе узнать! Слушай, Артур... потому что все ответы на все вопросы находятся здесь, в источнике Света, на самой границе человеческой мысли. За пределами этой Пылающей Двери все сущее объединяется в Белом Манреде... в Океане Авена, где не может находиться ничто, кроме Бесконечности. Но когда Озаренная душа приходит сюда, чтобы предстать перед могущественной дверью... она может найти «Третью Дверь» — получить озарение, с которым она вернется в мир людей, чтобы сделать его лучше. Отказ от власти — последнее испытание для духовного воина, а ты, Артур, им родился. Как Друид, ты получаешь свое вдохновение от этого места — места Белого Единства, поэтому ты одеваешь белую мантию! Но как король несовершенного мира людей, ты должен будешь носить одежды, окрашенные в самые разнообразные цвета. И поэтому мы говорим тебе: Не забывай, что источник твоей силы — в объединении и только с его помощью ты сможешь достичь своей цели: объединить человеческий род... служить отражением именно этого места, где сливается все мироздание. И пока твой ум ищет силу и вдохновение, подумай об этом свете, об этой «белизне», в которой все сливается. Внизу, в мире Абреда, «цвет» — это просто мера несовершенства — отбитые куски все озаряющего целого. Только на нижних планах существуют такие разбитые вещи, но даже в этом есть божественный замысел: «Лестница Света» — это путь, который должен вывести того, кто мудр, на дорогу Истины».

«В этом великая тайна Друидов... всех истинных мудрецов, так было и так будет всегда. Поэтому вот твое будущее, Артур из Британии: ты должен посвятить свою жизнь делу достижения единства... веста людей за собой, как солнце, освещая их путь... мчаться по земле, подобно очищающему пламени, которое очистит и преобразует сердца твоих современников и тех поколений, что придут вслед за ними. Для того чтобы это осуществить, ты должен поднять знамя своего отца — знамя Дракона, но в то же время продолжать искать свое собственное оружие. Твоим проводником на этом пути будет Херн, а также Мерлин, сын Херна. Три твоих Поиска Власти — в прошлом, в настоящем и в будущем должны теперь слиться в твоей душе в один... в единое ощущение цели: знать себя, быть вместе с законом. Возьми на себя эту задачу — и все следующие поколения будут благословлять тебя. А теперь иди. Возвращайся в мир, который нуждается в тебе, неся в себе наш свет, и никогда не забывай урока единства, через которое ты прошел и через которое ты должен теперь спуститься. Арадах Фионн —Лестница Света — ждет тебя!»

* * *

Мои глаза были настолько обожжены светом Пылающей Двери, что мне пришлось их закрыть; и тем не менее я каким-то образом чувствовал, как я должен поступить. У меня не возникало никаких сомнений, что сейчас я окружен красным морем, лишенным чьего бы то ни было присутствия. Несколько мгновений мой мозг был занят вопросом, что делать дальше... как мне опять вернуться на зеленый дерн под голубым небом? Воспользовавшись тем, чему я успел научиться, я сделал глубокий вдох и остановил поток сознательных мыслей — и сразу же ко мне пришел правильный ответ. Лестница! Цветные ступеньки радужного света... мои собственные слова перенесут меня вниз. И я громко прокричал, обращаясь в пространство:

Я—Пылающая Дверь!
Я — Оранжевая Тыква в Поле!
Я — Желтая Слеза Солнца!
Я — Древний Изумрудный Лес!
Я — Синий Гребень Волны под Луной!
Я — фиолетовая Глубина Моря!
Я — Камень, Спрятанный на Дне Моря!

И с каждой произнесенной мною фразой ярко вспыхивали вокруг меня цвета и образы —проводя меня вниз через свои океаны энергии, пока я опять не почувствовал под ногами твердые камни. Я улыбнулся и сделал глубокий вдох, уверенный в том, что я опять нахожусь в безопасности в знакомом мне мире... потом открыл глаза.

Когда я посмотрел вниз с вершины алтаря, на котором я теперь стоял, все еще было раннее утро — быть может, успело пройти несколько мгновений; радуга исчезла, и Стеклянный Кораблик лежал у моих ног, утратив все свои цвета.

На больших Синих Камнях еще лежала тень, только несколько тонких лучей света огибали камень Геффина. Вдруг у меня над головой пронеслась стая воронов, которые с недовольным карканьем покидали место своего ночлега. Я обернулся, чтобы посмотреть, что согнало их с места, — и онемел от удивления.

На западе, вдоль всей линии горизонта тянулась процессия колышущихся факелов — длинная желтая линия на фоне темного неба, которая уже сворачивала в Аллею, ведущую к Хенджу!
Первым моим порывом было спрятаться, но интуиция, более глубокая и сильная, подсказывала мне оставаться там, где я стоял. От факельного шествия не доносилось никаких голо сов —все шли молча, и, казалось, был какой-то глубокий смысл в их размеренной походке, и это говорило само за себя. Я долго не мог разобрать никаких фигур... ничего, кроме огней, которых можно было насчитать не меньше сотни. Когда они приблизились, я заметил, что сами факелы говорят своими собственными голосами —тихо потрескивая в холодном воздухе. Не доходя до стоячих Камней, шествие остановилось, и от него отделился человек, который один вошел в каменное кольцо. Сначала я не мог рассмотреть его лица, потому что как раз за ним всходило солнце. Потом он поднял свой факел.

— Мерлин! — пронзительно закричал я, и не подумав сдержаться. — Мерлин! — И я собрался спрыгнуть с камня.

— Нет! Подожди... немедленно остановись! — сказал он громким шепотом и слегка поднял руку, так чтобы это не было видно тем, кто стоял за ним. — Приветствую тебя, Артур из Британии! — нарочито громко произнес он и подошел ко мне. — Мы — те немногие, кто был'избран Херном, чтобы хранить тайну твоего рождения до тех пор, пока не придет нужное время. Мы пришли сюда для того, чтобы принести торжественную клятву в своей преданности тебе, Артуру из Британии — Принцу Королевского Дома Пендрагона, для того чтобы ты знал, на кого можно положиться и кто окажет тебе поддержку в последующие годы. Прими же от нас знаки нашей преданности — от тех, кто дал клятву служить тебе верой и правдой!

С этими словами Мерлин три раза ударил по земле своим посохом, подавая сигнал прибывшей с ним делегации. Сначала выступил вперед Верховный Друид с острова Англси, он простер свои руки в благословляющем жесте, потом произнес:

— Я пришел к тебе от имени наших Трех Священных Островов, чтобы вручить тебе эти символы нашей общей поддержки. — И три ученика вынесли большой рулон ткани и развернули его передо мной. На нем золотыми шелковыми нитками был вышит Красный Дракон Британии, а под ним две буквы — «AR», что, как я решил, должно было означать «Artos-Rex»(Артур-Король (лат.).). Потом это знамя расстелили на самом высоком трилите, и отблески факелов, весело заплясав на знамени, казалось, оживили его.

— Здесь, — продолжал Верховный Друид, — выражен в таинственном виде Огонь, с помощью которого ты должен преобразовать землю. А что касается Артура-человека, то я хочу подарить тебе эти мысли, которые были запечатлены когда-то очень давно среди зеленых холмов и долин Острова Друидов:

Поднимись за пределы иллюзий!
Неосторожная душа, потерпевшая неудачу в схватке
с Насмехающимся Демоном Иллюзий,
вернется на Землю рабом иллюзий.
Чтобы, стать истинным хозяином судьбы,
Ты должен сначала «познать самого себя».
Когда ты сможешь спокойно отдыхать между крыльями своего Дракона,
Который не рождается и не умирает за годы вечности,
тени навсегда исчезнут,
Оставив то, что ты знаешь внутри... ибо это
Знание не быстротечной жизни иллюзий,
А настоящею человека, который был, который есть
И который будет опять —
Которому время никогда не нанесет yдapa!

Медленно, поддерживаемый двумя другими, старый Друид вернулся на свое место под Камнем Летнего Солнцестояния. Вслед за ним вышла вперед другая фигура — полный контраст старому Друиду. Легкая походка и улыбка этого человека отбросили меня сразу на много лет назад — мне захотелось побежать ему навстречу, кинуться ему на шею и отправиться вместе бродить по местам не столь торжественным.

— Приветствую тебя, Артур, друг мой! —произнес мой старый товарищ Морфин. — ...Или я должен сказать «мой сеньор и принц»? — и он весело улыбнулся. — Я пришел с острова Айона от имени своего учителя, Лорда Анейрина. Он сейчас слишком слаб для такого путешествия, хотя в груди его продолжает ярко гореть священное пламя. Мне поручено передать тебе вот это!
Морфин протянул мне искусно свернутый пергамент, и когда я его развернул, то увидел надпись «Песня лесных деревьев». Это была редкая легендарная песня, способная пробуждать деревья от сна, которая вверялась только самым совершенным Бардам. Мой друг продолжал:
— Вместе с этим мне поручено также передать тебе слова, которые заключают в себе одну из священных триад Инис Дервидд:

Три умения, за которые люди любят своих правителей:
Сознательно учить своим примером,
Хранить доброе имя,
Красиво петь.

Еще раз помахав мне рукой и весело улыбнувшись, Морфин вернулся назад и слился с толпой. Его место занял невысокий человек в строгих одеждах: на нем была черная мантия, сшей свисал тускло мерцающий серебряный крест. Его лицо смутно кого-то напоминало — как будто это было привидение, или сон, или давно забытое воспоминание, — пока он не сделал шаг вперед и перекрестился... тогда я вспомнил — сомнения быть не могло, это был Иллтуд!

* * *

Это был друг моего детства, который пришел из Тинтагиля! Лицо его было замкнутым и серьезным и очень мало напоминало лицо того мальчика, с которым я когда-то носился по залитым солнцем лугам, отправляясь на воскресную мессу.

— Пусть любовь Христа всегда будет с тобой, Артур, — произнес он, и в голосе его прозвучала одновременно сдержанность и предупредительность, — Будучи связан обетом, аббат Тинтагиля послал меня, чтобы я от его имени и от имени нашего Ордена — Братства св. Брикана, — выразил тебе нашу преданность. И чтобы я вручил тебе этот подарок.

С этими словами Иллтуд протянул мне кожаный мешочек, в котором лежал золотой крест удивительной работы — изначальный крест старинного образца: с концами одинаковой длины, увенчанный солнечным кругом!

— Передай аббату, что его прекрасный подарок займет почетное место в моем доме, — ответил я, тоже соблюдая формальности. Кивнув головой, мой старый друг поднял крест в воздух и произнес:

Да защитит тебя Бог,
И в этой защите — сила,
А в силе — понимание,
В понимании — знание,
В знании — справедливость,
В справедливости — любовь,
И в этой любви — любовь всего живущего,
А в любви всего живущего —
Любовь Бога и вся божественность.

— И я хочу добавить от себя, Артур: запомни, что для того, чтобы в мире восторжествовало зло, достаточно, чтобы хорошие люди ничего не делали.__
И со странно хмурым выражением лица, в котором можно было уловить лишь намек на улыбку, он повернулся и ушел.

Его место заняла маленькая фигурка в белой мантии с закрытым капюшоном лицом, которая величественно, с чувством собственного достоинства прошествовала по вымощенной камнем дороге. Человек остановился перед алтарем, протянул зеленую дубовую ветку, на которой росла омела, после чего поднял капюшон. Передо мной стоял улыбающийся Ганимед — мальчик-друид, которого я встретил несколько лет назад в Нью-Форест!

— Итак, теперь они называют тебя «Артур из Британии»! — беспечно сказал он. — Это нисколько не удивляет меня, мой друг... Я всегда знал, что тебя ждет исключительное будущее. Что касается меня, я теперь признан Воплощением Верховного Друида в Малой Британии, которая лежит за морем. Я надеюсь, что наши вновь обретенные посты никогда не бросят тень на ту мудрость, которую мы однажды познали с тобой в лесах, — что наши два мира будут как помела на дубе»: объединившись в таинственном союзе, давать силы друг другу, делая друг друга крепче. Прими на память эту Золотую Ветвь и помни, что каждый день твоей жизни должен служить исключительным примером — для некоторых людей ты можешь стать единственной библией, которую они прочтут в своей жизни! — И Ганимед отвесил нарочито глубокий поклон. — Я кланяюсь богу, который живет в каждом из нас: каким бы именем ты его ни назвал, под этим именем он и придет. Запомни это!

Едва успел мальчик-друид отступить в сторону, к алтарю, тяжело ступая, подошел Экториус — с огромной совой Ноас, которая взгромоздилась на его плечо.

— Артур, мой друг и Король! — проревел он. — Мы принесли тебе подарок от Короля и Королевы Каэр Идриса, правителей Стеклянных Земель! —И он протянул мне книгу, изысканно переплетенную в голубую кожу, на которой была выдавлена Синяя Роза Идриса. «Книга Фериллт» — было вытиснено на ней золотыми буквами.

— Они сказали, —продолжал Экториус, —что это дар редкой мудрости, который, став собственностью такого Короля-Друида, как ты, принесет ему несомненную пользу. И все волшебники таинственных племен, которые по традиции признают только власть Хрустальной Башни, — они просили тебе передать, что они безоговорочно будут поддерживать твою Королевскую Власть. Вот какие новости я принес! И как моему бывшему ученику, которого учил ловкости и искусству управления государством, я тебе настоятельно советую: будь справедлив ко всем людям, выноси приговор проступку, а не , кто его совершил. Будь скромен в обращении со всеми людьми, потому что только тот, кто умеет повиноваться, знает, как надо приказывать.
Потом, у всех на глазах, Экториус широким жестом вытащил из ножен свой меч и, положив его на камень у моих ног, поклонился и отошел в сторону. Когда следующая фигура вышла на свет, шепот прошел по толпе собравшихся. (Я так и не смог бы суверенностью сказать, был этот благоговейный трепет вызван жестом Эктора или появлением царственной особы, которая вышла после него.)

— Артур, как приятно видеть тебя опять — здесь, когда прошло так немного времени! — и Владычица Озера подняла со своего лица голубую шелковую вуаль. Она улыбнулась, и в то же мгновение показалось, что на землю спустилось таинственное очарование луны.

— Я предлагаю тебе преданность Авалона, — сказала Владычица, — и хочу тебе передать, что на наших берегах ждет тебя меч, Калибурн. Я могла бы сама принести его сюда, но священный закон это запрещает — он может быть унесен с Авалона только тем, кто является Помазанником обоих миров. Кроме того, Та, кто является нашей попечительницей, поручила мне быть Ее глашатаем и передать тебе, что «Воды уносят нас в свои глубины не для того, чтобы утопить, а для того, чтобы очистить». И мы ждем того дня, когда ты придешь к нам как Жрец-Король. Не откладывай этого надолго, Артур, потому что земля истекает кровью — и Авалон постепенно исчезает в крови.

Несколько сопровождающих ее жриц бросились к Владычице, чтобы опустить вуаль на ее лицо, и делегация Авалона, грациозно шурша мантиями, исчезла в толпе.

* * *

После этого некоторое время никто не приближался к камню, и я начал думать, что все, что должно быть сказано, уже сказано. И тем не менее все оставались на местах —полные ожидания и внимания. Когда я уже собрался сделать шаг вниз, из толпы появился Мерлин, а над его головой медленно парил старый Соломон. Ворон устроился на небольшом голубом камне на расстоянии нескольких длин от того места, где я стоял, тогда как Друид повернулся лицом к собравшимся и, подняв вверх руки, провозгласил:

Артур:
Сын Амброзия, которого называют «Утер Ужасный»,
и Игрейны из Королевского Арма Кинедда!
Артур:
Брат Амброса Младшего, которого называют «Аврелиан»,
и Мор-Тейн из Сестринской Общины!.
Артур:
Племянник Ршотамоса, которого называют «Пендрагон»,
и Мойны из самого благородного дома Аумнонии!
Артур: Внук Констанса, которого называют «Благочестивый»,
и Аврелии из Императорского Арма Максима!
Артур: Правнук Константина III, которого называют
«Притворщиком», и Магнуса Клеменса Максима,
Императора Западного Мира!

— Артур Максим Константин Пендрагон, потомок благородных кровей, слушай меня! Я, Мерлин из Британии, пользуясь своими правами и данной мне властью, даю тебе здесь и сейчас Три Торжественные Клятвы Друида: Знать, Сметь и Хранить Молчание. (Я склонил на Высоком Алтаре колени, и Мерлин начертил Три Пуча на моих плечах и на лбу. Затем он опять повернулся к народу)

— И вот теперь перед вами — перед теми, кто обитает на этом Острове Могущества, я еще раз утверждаю: Артур, полноправный принц и наследник Альбиона, должен обладать Тремя Почетными Достоинствами помазанного Жреца-Короля: Придерживаться своего пути; всегда предпочитать свой Совет всем остальным; никогда не допускать, чтобы обнаженное оружие было принесено в его присутствии. А теперь провозгласи Закон!

Среди собравшихся медленно начало проявляться нетерпение. Люди один за другим выходили вперед {полководцы и вожди, о чем можно было судить по их воинским доспехам и внешним атрибутам) и клали свои мечи на камень у моих ног, как это сделал Экториус. Наконец, когда собралась уже большая куча клинков, Мерлин, энергично стукнув своей палкой о землю, закричал: «Да здравствует Arturus, Rex Futurus... Rexque Futurus!»

------------------
Артур, будущий Король (лат.).

И сразу же все, кто это слышал, стали громко повторять эту фразу, выражая свое одобрение, пока все крики не слились в оглушительный беспорядочный шум, заполнивший всю равнину. Но прошло несколько минут, и все восторженные крики сменились выжидательным молчанием, и глаза всех присутствующих повернулись ко мне.

— Произнеси речь! — шепнул мне Мерлин через плечо.

Кровь бешено застучала у меня в висках, я резко выпрямился, каким-то образом точно зная, чего от меня ждут. Сделав глубокий вдох, я прочистил свое сознание, потом горло... и, удивительно, слова сами полились из моих уст.

—Любезный народ Британии! Я стою здесь перед вами не как Король перед своим народом, а как один из вас. В тяжелые времена я призван подняться на трон, но тем яснее для меня: мы не одни. С нами сами боги! С их помощью мы победим тьму, которая, как чума, распространяется по нашим берегам, — но для того, чтобы сделать это, мы все должны стать единой силой: одна земля, один народ — и, Божьей милостью, один Король!

Толпа опять зашумела. Я бросил взгляд на Мерлина, лицо которого выражало удовлетворение и гордость одновременно, но он сделал мне знак рукой, чтобы я продолжал. «Продолжай! — шепотом добавил он. — Сделай первое официальное заявление — этого требует традиция!»
— Для того чтобы навсегда запомнился этот чудесный момент, — продолжал я, —мы должны собираться здесь —я и те из вас, кто готов принести клятву стать опорой моего дела, — каждый год, в канун самого длинного дня, чтобы встретить рассвет новой эпохи — Эпохи Артура! — (Опять раздались возгласы одобрения.) — И чтобы еще больше прославить нас и это древнее место наших встреч, я отдаю распоряжение называть нас «Люди Круглых Камней» — всех защитников Британии, тех, кто обладает благородством и достоинством. Благодаря нашим усилиям Британия выстоит!

После этого последовало пышное празднование, было много разговоров и просто шума — вера бросила друг к другу много новых людей, многих старых друзей объединила надежда. Каждому, казалось, страстно хотелось назвать меня по имени и услышать несколько слов, которые он сможет передать своему народу. Но кроме всех этих людей были двое, которых Мерлин сам подвел ко мне: мужчина и молодая женщина, которые низко поклонились мне, выражая свое почтение.

— Прими мою преданность, Король Артур! — сказал мужчина, который был представлен мне как Король Кадор из Келливика. — И разреши мне представить тебе мою приемную дочь, леди Гвенуйфар. Теперь, когда твое ученичество окончено, мы сочтем за честь, если ты вернешься вместе с нами в Келливик, пока не наступило время, когда ты будешь нужен где-нибудь еще. У меня есть также сын твоего возраста, который будет искренне рад твоему обществу... и кроме того, этот мой план вполне одобряет Лорд Мерлин! — На том мы и порешили.

Когда все было обсуждено и согласовано, многие из собравшихся стали готовиться в обратный путь. Я же, в сопровождении короля-воина с одной стороны и прекрасной леди Гвенуйфар с другой, направился на главную дорогу, испытывая какую-то неловкость и странную пустоту внутри. Оглянувшись назад, я увидел Мерлина, который казался маленьким и одиноким среди огромных камней, устремленных в небо, — я не мог больше этого вынести.

Пробормотав какие-то извинения, я быстро развернулся и побежал назад, пока не оказался рядом с ним. Друид смотрел на меня и улыбался — грустной улыбкой, которая выражала смирение и гордость, — потом обвил рукой мои плечи и показал пальцем на верхушки древних камней. Над ними, четко выделяясь на фоне серого горизонта, возвышались пять царственных фигур — их мантии нежно шевелили астральные ветры.

Я вспомнил имена каждого из них: трех Богинь Земли и Моря и двух Богов Света и Тьмы... величественные силуэты из другого мира, другого времени. Потом бог, которого я знал под именем Кернунноса, великий бог, увенчанный оленьими рогами, выступил вперед, и его фигура стала расти, пока не закрыла почти все небо.

— Слушай меня, Принц Артур, потому что я — Херн, которого Пятеро выбрали для того, чтобы передать тебе это послание:

Мы, боги, даем тебе землю: но поскольку она.
создана нашими руками, мы никогда полностью
не покинем ее. Мы будем в белом тумане,
который цепляется за горные вершины;
мы будем в безмолвии, которое нависает над озерной гладью;
мы будем в радостных возгласах рек;
мы будем в тайной мудрости лесов.
Потом, когда твои дети забудут нас, они будут
слышать нашу музыку на восходе солнца и видеть наших
больших белых коней, поднимающих свои головы над горными озерами и
стряхивающих ночную росу со своих развевающихся грив.
И в конце концов они поймут, что вся красота мира
возвращается к нам и что их битвы — только эхо наших...

И боги растворились в лучах рассвета. Мерлин опять посмотрел на меня и улыбнулся.
— Пора тебе уходить, Медвежонок, — нежно сказал он, — потому что пришел конец дням странствий и неведения... и время движется дальше.

— Но что будет с тобой, Мерлин? — спросил я, боясь услышать то, что мне не хотелось бы слышать. — Куда пойдешь ты?

— Я? — переспросил он с усмешкой. — Ну что ж, я всегда буду с тобой — в этом или в другом мире, не беспокойся об этом. Но теперь тебя ждет новый мир, и ты не должен заставлять его ждать слишком долго.

Итак, мы повернулись спиной к востоку и пошли по дороге, чтобы присоединиться к остальным. В этот момент во мне боролось множество чувств: чувство огромной радости и ощущение больших потерь, бесчисленные неразрешенные вопросы атаковали мой мозг. (И Мерлин прекрасно все это знал — в этом я был уверен.) «Всему свое время, — сказал бы он, в этом я тоже был уверен, — всегда всему свое время!» Кроме того, я знал, что я не один.

Я долго шел молча, обдумывая все, что произошло... бросая время от времени взгляд назад, как будто прощаясь с умершим другом, пока Стоун-хендж не исчез из поля зрения — растворился вместе с моими детскими мечтами в том мире, который существует за пределами слов и поступков.

XXI. РИТУАЛ АКТИВНОЙ ДВЕРИ

«...Итак, моя схема отношений с миром была заранее предопределена: будучи ребенком, я чувствовал, что я должен быть одиноким, и сегодня я по-прежнему одинок, потому что мне известны вещи и я должен намекать на вещи, которых другие не знают — и обычно даже не желают знать».

(К. Г. Юнг, «Воспоминания, сновидения, размышления»)

В главе «ЗА ПРЕДЕЛАМИ СЛОВ И ПОСТУПКОВ» Артур узнает, что «визуализация действительно является ключевым моментом оккультизма». Здесь раскрывается один из основополагающих принципов всего Друидизма — секреты цвета и давнишнее таинство посвящения в Друиды как с помощью БЕЛОГО цвета, так и с помощью СТЕКЛА или хрусталя.

Для Друидов истинная «магия» стекла — этой субстанции из Потустороннего мира, «того, что здесь и в то же время не здесь» — содержится не в самом кристалле, а в его способности вызывать дифракцию белого цвета — превращать его в спектр цветов. Как хорошо известно из явления, называемого «радугой», 7 цветов, которые составляют белый цвет, располагаются в следующей последовательности:

КРАСНЫЙ — ОРАНЖЕВЫЙ — ЖЕЛТЫЙ — ЗЕЛЕНЫЙ — ГОЛУБОЙ — СИНИЙ — ФИОЛЕТОВЫЙ

А, как уже упоминалось, Друиды имели обыкновение основывать свои религиозные практики и философии на подобных ХАРАКТЕРНЫХ ОСОБЕННОСТЯХ, которые можно было наблюдать в окружающей природе. Поэтому не должно вызывать удивления то, что в КНИГЕ ФЕРИЛЛТ упоминается ПОРЯДОК расположения цветов в спектре как особенность, имеющая очень большое значение для Друидов — поскольку все важные природные явления рассматривались как «.прямое отражение полноты Божьего совершенства». Благодаря таким явлениям (по мнению Друидов), у человека появляется редкая возможность «узнать что-нибудь о Боге, который сам по себе Непознаваем» (Барддас).

В КНИГЕ ФЕРИЛЛТ содержится описание ритуала, предназначенного для той же цели, который называется РИТУАЛОМ ПЫЛАЮЩЕЙ ДВЕРИ и, конечно же, представляет собой то же самое, что и АКТИВНАЯ ДВЕРЬ, или ПРОЧНАЯ ДВЕРЬ. Как бы эта дверь ни называлась, она существует за пределами нашего мира Абреда и, с точки зрения Друидов, «за пределами семи разноцветных полос света» (БАРДДАС, XIV). Этот тезис лежит в самой основе РИТУАЛА, описанного в нашем рассказе, и теперь мы, для лучшего понимания, попробуем изложить его несколько иначе. Если бы кто-нибудь захотел переделать на современный лад древние метафоры, окружающие «КЕЛЬТСКУЮ ДВЕРЬ в Запределье», ее следовало бы, конечно, назвать ДВЕРЬЮ «где-то над радугой».

Прежде чем приступить к изучению самого РИТУАЛА, мы настоятельно советуем вернуться к Приложению I — РИТУАЛЫ ВХОЖДЕНИЯ, где речь идет о понятии ИЛЛЮМИНИРОВАНИЯ.

---------------------
То есть снабжения цветными иллюстрациями. — Прим. перев.

Это связано с тем, что ключ к успешному использованию описываемого ниже ритуала заключается в способности ИЛЛЮМИНИРОВАТЬ духовную жизнь данными архетипами. Стоит также еще раз внимательно изучить СВОДНУЮ ДИАГРАММУ СРАВНИТЕЛЬНОЙ СИМВОЛИКИ СТИХИЙ, описанную в Приложении к третьей главе: читатель должен быть хорошо знаком с приведенными там связями между цветами и стихиями. После этого добудьте стеклянную или хрустальную ПРИЗМУ очень хорошего качества (не стоит на этом экономить), для того чтобы самому испытать и исследовать визуальные и тактильные энергии света. Подойдите к этому творчески. Когда вы захотите приступить к выполнению ритуала, воспользуйтесь приведенными ниже рекомендациями.

Выберите уединенное место (лучше всего вне помещения), где никто вас не побеспокоит. Сложите свой круг из камней и устройтесь таким образом, чтобы спине было удобно, при желании можете зажечь подходящее благовоние {идеальным было бы ТРОЙНОЕ или ПОРОГОВОЕ). Для подготовки круга следует осуществить в нем РИТУАЛ ТРЕХ ЛУЧЕЙ. Закройте глаза и считайте удары пульса то тех пор, пока не установится «подвешенное» состояние. После этого прочтите следующие фразы (естественно, наизусть), сопровождая их соответствующими образами (символами), то есть ИЛЛЮМИНИРУЯ их.

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 A10

Дуглас Монро "Двадцать один урок Мерлина" - Страница 2 A10

Как только ваше Тело Потустороннего Мира окажется перед Пылающей Дверью, подождите, пока она откроется, и затем пройдите сквозь нее — подобно тому как это описано в РИТУАЛЕ ВХОДА (см. Приложение XIII). Чтобы вернуться обратно, выйдите через ДВЕРЬ назад и проделайте в обратном порядке ту часть РИТУАЛА, которая связана с чтением ФРАЗ и представлением СИМВОЛОВ. Прекрасный пример применения этого ритуала описан в главе «ЗА ПРЕДЕЛАМИ СЛОВ И ПОСТУПКОВ». На основании собственного опыта и объединенных усилий нескольких своих учеников автор берется утверждать, что содержащаяся в этом Приложении информация обладает самым основательным потенциалом среди всех сведений, с которыми он столкнулся, изучая КНИГУ ФЕРИЛЛТ.

ЭПИЛОГ

«....Это тот Артур, о котором с восторгом рассказывают
современные валлийские сказания. Но он честно заслужил
право на то, чтобы его помнила истинная история, а не
только глупые детские сказки, — потому что он долго
сохранял свою умирающую страну».

(Уильям Малмесбери, норманнский историк)

ЛЕГЕНДЫ ОБ АРТУРЕ

Когда все уже сказано и сделано, что нам остается добавить еще? Что еще можно сказать о Друиде-Короле? Как вписывается «Двадцать Один УРОК» в то, что известно истории, и куда Артур отправился дальше? Для того чтобы правильно ответить на эти вопросы, читатель должен понимать, что речь идет не об одном Артуре, а о двух.

Первый — это Артур Исторический: кельтский Dux Bellorum, (Военный вождь (лат.).) военачальник и «британский граф» — историческая личность пятого столетия, которая упоминается писателями тех времен, такими, как Беда, Гильдас, Ненний и др. Он был первым, кто успешно объединил отдельные британские королевства, предприняв весьма успешные военные действия, чтобы уберечь земли от порабощения иноземцами. Второй —это Артур Мифический: средневековый король «в сверкающих доспехах», легендарный образ, созданный в двенадцатом столетии английскими и французскими авторами рыцарских романов. Этот Артур властвует во всем своем великолепии в Замке Камелот, правя с помощью своих Рыцарей Круглого Стола, убивая драконов и наказывая зло. Конечно, с «высоты времени» видно, что второй служит попросту приукрашенной версией первого и что даже два Артура — в течение тысячи лет разделяемые историей — обладают общими характерными чертами.

Наиболее очевидным тому доказательством является Мерлин, который существовал в действительности. Это поэт и бард, имя которого упоминается в текстах пятого столетия — в то же самое время, когда действовал исторический Артур. Сохранилось даже несколько образцов поэм, приписываемых Мерлину, которые переведены с древневаллийского языка. И в средневековых романах Мерлин-Волшебник выступает как наставник мальчика, который должен стать королем (Мерлин называет его «Wart» («Малыш»), Этот факт слишком хорошо согласуется и с действительностью, и с мифом, чтобы к нему относиться просто как к подделке. Кроме того, мы находим идею КРУГЛОГО СТОЛА. В конце двадцать первого урока мы встречаем упоминание о том, что Стоунхендж — «Место круглых камней» — считался местом проведения ежегодных «нейтральных» встреч, где местные короли и полководцы могли бы встречаться для того, чтобы составить план единой военной стратегии. Это довольно сильно отличается от современного «круглого стола», но легко видеть, как фантазия рождается на основе тех фактов, которые имели место в действительности. Вместо «Рыцарей Круглого Стола» мы имеем Ар-туровских «Людей Круглых Камней», совершенно другой, но не менее завораживающий факт. Наконец, существует «PAX ARTURIANA»: 20 лет «Мира Артура» — этот золотой период, последовавший за Битвой на Бадон Хилл (решительной победой Артура над саксами), когда народ Британии наслаждался двадцатилетним отдыхом от набегов и кровопролитий... благодаря Артуру. Англичане никогда не забывали об этом, хотя с течением лет исторический факт был приукрашен до неузнаваемости.

В действительности имеется множество удивительных совпадений между историческими фактами (что подчеркивается как в валлийских Артуровс-ких хрониках, так и историками того периода) и приукрашенными легендами. Для того, чтобы проследить общие линии с теми, которые «подтверждаются историографией» (слабость, в которой автор уже признавался), приведем сравнительную таблицу:

ИСТОРИЧЕСКИЙ АРТУР / ЛЕГЕНДАРНЫЙ АРТУР
* Родился в МОНАСТЫРЕ ТИНТАГИЛЬ. / * Родился в замке ТИНТАГИЛЬ.
* Был учеником друида Мерлина./* Наставником его был МЕРЛИН, придворный маг.
* Его флаг содержит изображение КРАСНОГО ДРАКОНА валлийцев, племени силуров./* Известен под именем ПЕНДРАГОНА.
* Создал оборонительный союз: ЛЮДИ КРУГЛЫХ КАМНЕЙ./* Создал орден РЫЦАРЕЙ КРУГЛОГО СТОЛА.
* В 495 году н. э. сражался в решающей битве БАДБЭРИ РИНГС. Саксы были разбиты./* Битва у Б АДДОН ХИЛЛ, местонахождение ire известно. Саксы были разбиты.
* 20-летний PAX ARTURIANA./* 20-летний АРТУРОВСКИЙ МИР.
* Женился на Гвенуйфар. /* Женился на ДЖИНЕВРЕ.
* Крепость в КАДБЭРИ КАМП в районе Кей-мела(Камела). /* Замок при ДВОРЕ КАМЕЛОТ, местоположение предположительное.
*Погиб в 516 году в БИТВЕУКАМ[ЛАНН], происходившей на берегах реки Кам. /* Погиб (?) в БИТВЕ У КАМЛ АННА, местоположение предположительное. (Убит пасынком Модредом)
* Похоронен в АВАЛОНЕ (на острове Авалон)./* Похоронен в Аббатстве Гластонбери.

Таким образом, ясно, что существует два различных персонажа — два Артура. Так как понятие ДВОЙСТВЕННОСТИ занимает важное место в друидическом мышлении, представляется интересным тот факт, что наш анализ сводится к анализу «достоверной сущности». Сами друиды отмечали естественное деление на реальную личность (то есть физическую, историческую фигуру из этого Мира) и легендарную личность (то есть мифологическую фигуру из Потустороннего Мира); но так как в центре внимания «ДВАДЦАТИ ОДНОГО УРОКА» находится исторический Артур, ограничим свое внимание только этим Артуром.

Но существуют ли еще следы реального Артура — «исторического» Артура? Да, это так, и если кто-нибудь захочет достаточно внимательно присмотреться к популярным литературным произведениям и устным рассказам, накопившимся в течение долгих лет, то он сможет найти вполне определенные следы. Существует ли «определенный образ», с которого можно начать поиск? Опять-таки, да.

С самого начала нашего повествования мы рассказали о несомненной особенности этой личности: АРТУР БЫЛ КЕЛЬТОМ. Он по крови принадлежал к тем, из кого в наши дни образовалась «АНГЛО-САКСО-КЕЛЬТСКАЯ» раса, сохраняющая некоторые характерные физические особенности кельтов.

ТРИ ТИПА Приезжих в современной Британии. Слева направо изображены: римлянин, англо-саксо-кельт и ирландец.

Как уже отмечалось в Прологе, кельты — это люди, которые отличались высоким ростом, прекрасной осанкой и чистотой голубых глаз. По этим голубым глазам и светлым волосам мгновенно можно отличить кельта от «темноволосого племени» местных бриттов и ирландцев.

«Честность голубоглазых кельтов», как мощный стереотип, дожила до наших дней, доказательством чему служит одна популярная поговорка: «блондинам веселее» (ср. русское «рыжим всегда везет») или трагический пример гитлеровской теории господствующей расы, которая утверждала, что «кельтская внешность» является отличительным признаком породы людей, обладающих генетическим превосходством, и в результате были предприняты массовые гонения против тех народов (например, евреев), у которых доминирующие генетические особенности были противоположны этим. Даже в современных Соединенных Штатах общественный опрос будущих родителей ясно показывает, что наиболее желательные для них физические особенности ребенка — идеальный «общеамериканский мальчик» — ребенок с белокурыми волосами и голубыми глазами. О чем нам это говорит, если мы вспомним о детских годах Артура — Артура-кельта?. Возможно, о том, что легендарное детство Артоса Пендрагона само по себе послужило формирующей причиной возникновения этого кельтского стереотипа, который дожил до наших дней. Может быть, как раз Артур и является исходным «общеамериканским мальчиком».

Чтобы проиллюстрировать эту теорию примерами (которые, к счастью, весьма многочисленны), обратимся к современным описаниям. В диснеевском мультфильме «МЕЧ В КАМНЕ» (1964) мы видим Артура — белокурого голубоглазого ученика Мерлина; таким же описывает его и Т. X. Уайт в своей книге «МЕЧ В КАМНЕ», и Теннисон в «КОРОЛЕВСКИХ ИДИЛЛИЯХ». Но нигде эта «древность стереотипа» не выступает так явно, как в новых «классических» художественных произведениях артуровской тематики (то есть произведениях, которые основаны на тех или иных поддающихся проверке источниках), например в замечательном произведении Розмари Сатклиф «МЕЧ НА ЗАРЕ» или романе Марион Зиммер Брэдди «МИФЫ АВАЛОНА». Можно назвать и других писателей, которые также основываются на аналогичном образе Артура. Это Андрэ Нортон («ЗЕРКАЛО МЕРЛИНА», 1975 г.), С. Купер («ТЬМА СГУЩАЕТСЯ»), Р. и Т. Хилденбранты («ДРАКОНЫ АТЛАНТОВ»), Мэри Стюарт («ТРИЛОГИЯ О МЕРЛИНЕ»), С. Кристиан («МЕЧ И ПЛАМЯ», 1982), Тим Пауэре («РИСУНОК ТЬМЫ», 1977 г.), X. Клэйр («МАГИЯ МЕРЛИНА») или замечательный роман Томаса Берджера «ARTURREX». И наконец, существует «МЕРЛИН» (1988 г.) Роберта Ная, где приведено следующее типичное описание Артура:

Отрочество Артура... безумие Мерлина.
Вглядитесь.
Золотоволосый мальчик, бегущий сквозь золотые потоки Солнечного света, пронизывающего кроны деревьев
В дикой лесной глуши. Артур, бегущий сквозь золото и зелень.
Золотые волосы. Зеленая туника.
« Иногда вы кажетесь сумасшедшим, или глупым, или таким же мальчиком, как я...»

И наконец, хотелось бы привести цитату из «ОГНЕННОГО ЛОРДА» (1980 г.) Парка Годвина —писателя, который несомненно затрагивает архети-пическую сущность Артура-кельта:

«На плоском камне сидел мальчик, он казался до боли знакомым — со своей копной светлых вьющихся волос и голубыми глазами, блестевшими от скрытого волнения: в нем было нечто вечное, что невозможно уловить с первого взгляда. Ом весь излучал мерцающий свет, а исходившая от него энергия заставила меня затрепетать...»

* * *

Все перечисленные авторы {плюс десятки других, которые здесь не упоминались) для изображения мальчика Артура прибегают почти к одинаковой манере описания, — как будто все они где-то его встречали и выбрали именно этот образ. Случайность? Совпадение? Вовсе нет. АРХЕТИП. Все очень просто: эти писатели «настроены» одними и теми же впечатлениями, на которых они и основывали свои описания внешности Артура. И то же самое происходит в обществе, хотя и в меньшей степени — общие впечатления от общего источника: реального Артура-кельта.

К сожалению, архетипические связи становятся гораздо более туманными, когда этот юноша достигает зрелости. Как в мифах, так и в легендах Артур выступает в роли героического вождя, обладающего высоким даром направлять силу и преданность разбитой на части нации — и он продолжает этим заниматься в буквальном смысле всегда и всюду!

В легендах он выступает в роли величайшего из королей: Rex Quondam, RexqueFuturus —Король Прошлый и Будущий —и местом его обитания служат увенчанные башнями каменные замки Средней Англии. Но в реальной истории его на самом деле никогда не называли королем; фактически титул «Король» тогда даже не был установившимся титулом среди британцев, и произошло это значительно позже. Один из историков того периода, который описывает статус Артура, рассказывает, что «многие были значительно более благородного происхождения, чем он», тогда как другие приписывают ему титул Пендрагона (что означает «главный дракон», или «главный лидер»), или «Графа Британии», или «Dux Bellorum» (что означает «Военный вождь»), или даже называют его «Императором (Emperor (лат.).) в пурпурных одеждах». Последний титул представляет наибольший интерес, так как в нем содержится намек пгримское происхождение Артура и поддержку, которую ему оказывал Рим, отозвавший свои войска из Британии в 425 году н. э. В этом смысле достаточно любопытно обратиться к последней истории этой книги, «ЗА ПРЕДЕЛАМИ СЛОВ И ПОСТУПКОВ», где прямо дается родословная Артура, приводящая нас к последним римско-британским императорам! (Информация для этого описания взята из «Записей валлийских родословных», которые хранятся в архивах Кардифского университета.)

Кроме этих нескольких источников, имеются лишь немногочисленные записи, по которым можно было бы составить представление об Артуре в зрелом возрасте. Валлийские материалы описывают Золотые годы Британии — Pax Arturiana («Артуров Мир»), которые охватывают период от Битвы при Бадон Хнлл в 495 году (произошла в Бэдбери Ринге) и до смерти Артура во время Битвы при Камланне в 51 б году («произошла под Кадбери у реки Кэм). Отсюда, согласно легенде, он был перенесен в Авалон для захоронения (Авалон, который, как считалось издавна, соответствует современному Гластон-бери). И проводившиеся здесь археологические раскопки подтвердили легенду — настолько полно, как это редко случается в подобных «туманных» областях псевдоистории.

В 1190 году Джеральд Уэльский (современник события) записал, что останки Артура и Джиневры были найдены, эксгумированы и перевезены в церковь Аббатства, где они оставались до 1278 года. В этом году склеп был открыт в присутствии короля Эдварда I и королевы Элеоноры. Адам из Домерхама, который тоже присутствовал при вскрытии склепа, так описывает это событие:

Лорд Эдвард... со своей супругой, леди Элеонорой, прибыли в Гластонбери... для празднования Пасхи... В следующий вторник... на рассвете, король открыл склеп знаменитого короля Артура. Там в двух гробах, на которых были изображены портреты и оружие, лежали отдельно кости упомянутого короля, отличавшиеся большими размерами, и кости королевы Джиневры, которые были удивительно прекрасны... На следующий день... правящий король поместил кости короля и кости королевы в их гробы, завернув их в дорогие шелка. После того как гробы закрыли, их направили в склеп для того, чтобы сразу же после извлечения мощей, предназначенных для поклонения народа, поставить их перед высоким алтарем...

Наконец в 1931 местонахождение склепа было обнаружено. В точном соответствии с описанием, из-под земли была извлечена плита из хорошо обработанного камня, которая лежала между двумя каменными «пирамидами» (монументами), и все это находилось «на большой глубине под поверхностью грунта». Это подтверждает тот факт, что здесь действительно в 1190 году проводились раскопки. Что касается самого склепа, многие более поздние авторы упоминают о нем до того, как он был разрушен во время Реформации, а кости разбросаны. И последняя пленительная деталь, которая стоит того, чтобы о ней упомянуть: Джеральд из Уэльса приводит описание свинцового креста, найденного под склепом, с одной стороны которого было выгравировано на латыни: «Здесь лежит Артур, знаменитый король с острова Авалон» (В начале Эпилога приведена факсимильная репродукция рисунка, сделанного в 1607 году). Историк Уильям Камден видел этот крест и в 1607 году опубликовал его изображение в одной из своих книг. Надпись на кресте выполнена грубым латинским шрифтом, который был обнаружен только еще в одном документе, относящемся к седьмому столетию. Сначала историки не обратили внимания на крест, считая его подделкой, сделанной в 1190 году,— попыткой монахов сделать Гластонбери «приманкой для туристов». Но этот аргумент не выдержал испытания временем, уникальный стиль надписи говорит о том, что она была сделана до 1190 года — и вероятнее всего до 700. Еще двести лет назад крестом владел м-р Хьюз из Уэльса, но после этого крест, по-видимому, исчез.

» Двадцать важных секретов взаимоотношений...
» Можно ли делать несколько обрядов в один день?
» Можно ли делать несколько обрядов в один день?